Вячеслав Шалыгин - Упреждающий удар

В стандартном наборе заставок имелась не одна тысяча вариантов, но смаглер обычно выбирал дымку, окрашенную в подходящий настроению цвет. Сейчас ему хотелось, чтобы дым был лиловым. Придет другой вахтенный, заменит на свою заставку, если захочет. Или вовсе запустит вместо нейтральной проекции какую-нибудь интерактивную постановку. В ближайшие сутки реальное изображение все равно не потребуется. Разве что взглянуть на «Стальную бабочку», но ведь о ней знал только Шершень.

Нет, еще о преследователе знала Маритта, но смаглер уговорил рыжеволосую красотку помалкивать об эскорте. Стоило это Шершню немалых усилий, однако капитан справился. Вернее, справился его кошелек.

Вильдерша и без того уже стала вполне обеспеченной дамочкой, ведь вся оплата за предыдущую миссию пошла ей в карман. Теперь же она стала богаче вдвое. Потому и пообещала забыть о преследующем «Викторию-2» корабле.

Обычно Шершень не верил дикарям ни на грош, но сейчас у него не оставалось выбора. Да и не вписывалась Маритта в вильдерские стандарты. Не то чтобы она была на редкость честной. Нет. Скорее она была на редкость умной.

«Своего эта амазонка не упустит. Сейчас ей выгодно молчать и качать из меня денежки. Причем она отлично понимает, что ей это ничем не грозит. А когда выйдем из прыжка, она может и отыграть назад. Но это будет уже другая песня. В другой обстановке, по другому поводу и с новым аккомпанементом. Так что будем решать проблемы по мере возникновения».

– Прыгнули?

На мостике появился командор Макс Хауэр. Великий и ужасный. Во всяком случае, для врагов. Шершень уже освоился в компании этого мароманна и видел в Хауэре не боевую машину, а вполне нормального человека. Во многом даже интересного. Конечно, с поправкой на то, что в целом мароманны Шершню неинтересны, как и все другие люди. Кроме, как уже сказано, красивых женщин. Кстати, в мароманнском варианте – расписанных подвижными нанотатуировками, как и мужчины, с головы до ног.

– Да, – смаглер кивнул. – Все по плану.

– Иди отдыхай, ты сегодня хорошо поработал. – Макс косвенно подтвердил, что вовсе не ужасен, а величие его не испортило. – Я посижу.

– Да я не устал, – Шершень для проформы замялся, но затем кивнул и уступил кресло. – Я только в душ и обратно.

– Отставить. – Хауэр махнул рукой. – Отдыхай по полной программе. Выспись. Ты нам свежим и бодрым понадобишься, когда выйдем из прыжка. Меня Бозе подменит, потом Сайрус и робокриги.

– Только Момо на вахту не ставьте. – Шершень усмехнулся. – И Маритту. Женщина за штурвалом… беда.

– Тут главное, чтобы не трогала ничего. – Макс тоже усмехнулся. – Иди отдыхай, мы разберемся.

Капитан еще раз кивнул и повертел головой в поисках подсказки. Поскольку он не имел возможности напрямую, как мароманны, подключаться к бортовому разуму-синтетику корабля, найти отведенную ему каюту Шершень мог только с помощью подсказки-проекции. Корабль оказал ему такую услугу, и минутой позже смаглер очутился в своей каюте.

Когда дверь закрылась, капитан буркнул, что сам разберется, где тут душ, а где кровать, но проекция стрелки-указателя не исчезла. Она вдруг расширилась по вертикали и превратилась в объемную фигуру человека в мароманнском парадном плаще с капюшоном.

Этот образ был хорошо знаком Шершню. И смаглер меньше всего хотел его увидеть еще раз. Но куда было деваться? Приказать кораблю вырубить связь со «Стальной бабочкой», зависшей вне пространства, но фактически неподалеку от «Вики-2»? Вряд ли синтетик корабля сумеет это сделать. Да он вряд ли даже в курсе, что эта связь установлена!

Шершень почему-то был почти уверен, что хозяин «Стальной бабочки» – чей образ и сформировался посреди капитанской каюты, установил контакт в закрытом режиме. Как он сделал это технически? Да бог его знает. Как-то он ведь сжег Руперта Герцога, который находился в пятидесяти километрах, да еще внутри якобы надежного укрытия. Значит, имелись у хозяина какие-то особые технические возможности. И значит, сопротивление бесполезно.

Капитан обреченно вздохнул и хмуро взглянул на проекцию.

– Слушаю.

– Это я тебя слушаю, смаглер, – образ гостя сделался окончательно достоверным, теперь он казался плотным и даже осязаемым, если осмелишься прикоснуться. – Мне нужен отчет о событиях после того, как я высадил Герцога на Терранову. Вернее, после того, как был вынужден сжечь его.

– Потому что его едва не раскрыли Хауэр и Бозе?

– Да. Рассказывай, что было дальше. Как вы все очутились на борту этого странного корабля? Я не могу понять, он мароманнский или дактианский?

– И тот и другой. Дактианцы захватили этот трофей и переоборудовали на свой манер для разведки во вражеских тылах. Но в нем сохранены и мароманнские детали. Получилось два контура управления и две системы вооружений. Очень удобно.

– С этим все ясно. Теперь по делу. Рассказывай.

– Мароманны хотели вывезти найденное оборудование и пленников, над которыми дактианцы проводили эксперименты в лабораториях Эпсилон-13, но случилось что-то странное. Сначала мароманнский крейсер жахнул по грунту из больших пушек и уничтожил половину робокригов рядом с базой, а затем по самому Эпсилону-13 врезал дактианский кит. Получилось, будто бы мароманны и дактианцы сговорились и решили уничтожить всех, кто узнал про Эпсилон-13. Даже своих лучших офицеров не пожалели ни те, ни другие. Что уж такого особо секретного было спрятано в подвалах Эпсилона – даже предположить не возьмусь. Но мы выжили. А вот каким чудом мы выжили, до сих пор не понимаю. Потом мы встретились с остатками отряда Сайруса Рема, и доктор Бозе умудрился заключить с ним перемирие. Вместе нам удалось покинуть опасную зону и найти этот корабль. Сайрус его нашел, если точнее. Как-то так.

– Не пойдет. – Хозяин «Стальной бабочки» качнул головой. – Сумбурно и мало точной информации. Я вижу, что у тебя появился новый электронный секрет. Ты ведешь запись с помощью мароманнского регистратора. Это так?

– Если видишь, значит так, – нехотя признал Шершень. – Но я не специально! Это все мароманны! Надели на меня что-то вроде ошейника. На всякий случай, чтобы не сбежал.

– Что ж, это дальновидно с их стороны. Хотя вряд ли они думали, что записи пригодятся именно мне. Покажи мне ключевые моменты. Как было принято решение лететь на Эниум? Почему именно туда? А еще мне интересна обстановка на борту твоего нового корабля.

– Я понял. – Шершень вывел объемное изображение записи в пространство каюты. – Я постараюсь выделить главное. Вот, смотри. Это как раз момент, когда было принято решение. Часть записи я сделал сам, а часть скачал из памяти Цербера.

– Цербера?

– Своего конвоира… короче, сам все поймешь.