Андрей Белоус - Рассвет

На первый взгляд, оставление позиции шло в разрез с воинской дисциплиной. Но после того, как я увидел, какой бардак творится во всем укрепрайоне, мои переживания развеялись сами собой. Предсказать какое здание еще остается под нашим контролем, а какое захвачено Альтарианцами не представлялось не малейшей возможности. И в этом хаосе бойцы Ворвана умудрялись не терять темпа движения. Независимо, приходилось ли прорываться с боем, либо преодолевали участки, которые отчаянно обороняли последние из выживших защитников укрепрайона. Понимая полную бесперспективность попыток сдержать натиск противника, уговаривать присоединиться к нам не пришлось никого. И к концу пути мы представляли собой довольно пеструю команду, состоящую из представителей, как боевых подразделений, так и всевозможных вспомогательных служб.

Нанокамуфляж, использующийся лишь на кораблях, принадлежащих разведке, позволил рассмотреть два ожидающих нас шатла, только когда мы приблизились к ним вплотную. Противник преследовал нас буквально по пятам, а потому лавина огня, открытая на первый взгляд из совершенно пустого места, стала для Альтарианцев полной неожиданностью. Тем временем шатлы с легкостью поглотили всю нашу разношерстную компанию, после чего немедленно сорвались с места.

Но на этом наши неприятности не закончились. Стоило покинуть территорию укрепрайона, как сверху появилось звено из пяти кораблей противника, двигавшихся нам на перехват. Падая практически отвесно, они вели интенсивный огонь из всех орудий, неуклонно сокращая разделявшее нас расстояние. О том что оторваться не удастся, становилось понятно с первого взгляда, и Ворван, связавшись со вторым шатлом, отдал какую-то, понятную только им команду.

Незамедлительно, двигавшийся позади шатл, изменил курс, и устремился навстречу Альтарианцам. Но даже учитывая, что по своим характеристикам корабли разведчиков во всем превосходили стандартные образцы, численный перевес противника не оставлял ему не малейшего шанса. Однако, пока ему удавалось непринужденно уворачиваться от сфокусированного на нем шквального огня противника. Самому открывшему встречный огонь, но не из двух, как у обычного шатла, а четырех носовых орудий. Зная психологию Альтарианцев, было несложно догадаться, что напрочь забыв о втором шатле, они единодушно набросятся на своего обидчика.

Тем временем противники предельно сблизились. И в результате слаженной работы пилота и операторов орудий, шатлу удалось не только уцелеть, но и вынести движок одному кораблю Альтарианцев, и пару раз влепить в бок другому. Разминувшись с противником встречными курсами, и заложив крутой вираж, шатл устремился в противоположную от нас сторону. Вполне предсказуемо, противник выполнил аналогичный маневр, стремясь во что бы ни стало настигнуть обидчика.

– Ничего, не в первый раз. Выберут место поукромней, приземлятся, а там их вычислить не так просто будет. – ободряюще заявил Ворван, подводя меня узлу связи шатла. По его кивку находящийся там связист, освободил место, напоследок наградив меня взглядом, смысл которого я не совсем понял. И только впоследствии я выяснил, что причиной тому послужила не ущемленная профессиональная гордость, а нечто более существенное.

На операцию по моему спасению изначально отправилось три шатла. Одним из них пришлось пожертвовать в похожей ситуации, а теперь и второй принял неравный бой, прикрывая наш отход. Но усомниться в целесообразности действий Ворвана не позволял себе не один из его подчиненных, несмотря на то, какой ценой далось им мое спасение.

– А теперь тебе предстоит продемонстрировать все свои способности. – напутствовал меня Ворван, пока я занимал место за пультом связи:

– Необходимо раскидать тот мод, о котором мы с тобой говорили по гарнизонам, обороняющими подземные города, для которых они созданы. Я понимаю, что практически все спутники связи уничтожены, но уверен – ты что-нибудь придумаешь.

Действительно, задача оказалась непростой. Уцелевших спутников связи можно было по пальцам пересчитать, и большая часть гарнизонов оставалась неохваченной. Но мне удалось установить соединение с релейным узлом связи, расположенным на луне Санктурии, и работа вновь сдвинулась с мертвой точки. Конечно, многие гарнизоны продолжали оставаться вне досягаемости, находясь на другой стороне планеты относительно луны. Для них я оставил отсроченное сообщение, которое они получат, как только планета повернется к луне нужной стороной.

До предела сконцентрировавшись на работе, краем сознания я отметил, что в последнее время наш полет проходил не так размеренно и монотонно, как раньше. Закончив выполнение своей задачи, я понял, что мы находимся на подлете к подземному городу, и вокруг нас творится что-то невообразимое. Оставалось только восхищаться мастерством пилота, умудрявшегося невообразимым образом уворачиваться от интенсивного огня противника, ведущегося по нам как сверху, так и снизу. От атаковавших нас кораблей противника, удалось отбиться не столько при помощи собственной боевой мощи шатла, сколько благодаря прикрывшему нас огню, открытому со стороны гарнизона.

Каким-то чудом нам удалось прорваться через весь этот хаос к своим позициям. И хотя шатл то и дело сотрясали удары от попаданий в его корпус, нам все же удалось приземлиться неподалеку от куполов подземного города. Видеть вблизи их конструкцию мне еще не доводилось, но впечатление даже от столь грандиозных сооружений меркло при одном взгляде на людской поток, вливающийся под их своды. Процесс отступления находился в самом разгаре, и не смотря на свой массовый характер, проходил слаженно и организованно. Рвущийся вслед за волнообразно отступавшими формированиями противник, натыкался на огонь автоматических турелей, управлявшихся дистанционно. В конечном счете не получив возможности ворваться во входные ворота куполов на спинах отступающих.

Устройство подземных городов, уходящих на многие сотни километров вглубь планеты, поражало своим размахом. Наверно, здесь без малейших проблем мог находиться даже больной клаустрофобией. Объем, занимаемый каждой пещерой, был настолько велик, что находясь в ее середине, края уже не просматривались, да и потолок можно было рассмотреть только при достаточном освещении. Неудивительно, что эти подземные залы гордо именовались “улицами”, ведя свой отсчет от поверхности.

На подобную ассоциацию наталкивало и само использование внутреннего пространства пещер. Помимо центральной дороги, имелась еще довольно разветвленная система путей, огибающих самые разнообразные объекты. Причем, ими являлись не только производственные линии и огромные механизированные конвейеры, но и на первый взгляд совершенно обычные здания, где располагались различные службы и ремонтные цеха.