Александр Шакилов - Пусть умрут наши враги

Опустив глаза, Ларисса – так звали блондинку – прошла к столу, подняла братину – ее со стола не сбросило, уж больно тяжелая – и хорошенько отхлебнула хмельного.

Только после этого Ларисса заговорила, глядя поверх голов щукарцев:

– Князь Мор совсем обезумел. У него злое сердце. Если его не остановить, он уничтожит княжество!.. Он заточил меня, но я сбежала, пока его не было в Мосе, и мне помог в этом… – увидев рядом с Ортисом Зила, она оборвала себя на полуслове.

– Я рядом, сестренка, – леший помахал ей рукой, как бы намекая, что не в обиде.

Подумаешь, наговорила ему гадостей, с кем не бывает?..

Ни улыбки как старому знакомому при встрече, ни вежливо-равнодушного «Мы вместе» он так и не дождался. Наоборот – красивое лицо девчонки исказилось: лоб покрылся морщинами, глаза спрятались за прищуром, губы чуть раздвинулись, обнажив ровные белые зубы. Ларисса зарычала. Ладонь ее скользнула по бедру в поисках оружия, не нащупала, поэтому блондинка схватила со стола двузубую деревянную вилку и, выставив ее перед собой, шагнула к Зилу:

– Кролик, ты как здесь очутился?! Жалкая тварь! – лицо Лариссы побагровело.

Зил так и обомлел. Чего это с девкой? По голове сильно стукнули, что ли?

– Ларисса, успокойся, – Ортис хлопнул лешего по плечу. – Это Зил, наш друг. Он спас Щукари от нападения жаб. Они приплыли по реке, а он заметил и предупредил женщин, он…

– Он был на Празднике два дня назад! – перебила тощего блондинка.

Зил немного ошалел от этой заявки. Если Ларисса не врет, после того, как он окунулся в пруду в Мосе, миновало аж двое суток, о которых он ничегошеньки не помнил. Домой от Моса как раз столько времени занимает путь пешком…

– Он предатель рода людского, – не унималась девчонка. – Он освободил тайгера. Я сама видела! Предатель!

Этого леший стерпеть уже никак не мог. Сбросив с плеча ладонь Ортиса, он шагнул к Лариссе:

– Что ты мелешь, бурая гниль?! Головой ударилась?!

Блондинку точно катапультой швырнуло вперед, – прыгучая! – она тут же оказалась рядом с Зилом. Вилка впились ему в кадык. Чуть дернется – и ополоумевшая девка убьет его.

– Щукарцы, он предатель! Он приплыл сюда вместе с жабами! – закричала она. – Это он привел тварей к поселку!

К ужасу Зила рыбаки поверили ей безоговорочно. Даже Ортис. Да что ж это, а? Почему слово Лариссы – чуть ли не закон для местных?! И почему она – дура, истеричка и бурая гниль! – оговорила его, назвала предателем?! За что?!.. Обвинения были настолько чудовищными, что у лешего из-за глубокой этой несправедливости отнялся язык. Ор же вокруг поднялся несусветный. Зила проклинали, желали зла его роду. Его толкали, плевали ему в лицо. Ортис ударил нового друга кулаком в живот – лешего согнуло вдвое, он упал на колени.

И перед выпученными глазами замелькало вдруг прошлое, выдернув его из настоящего.

…седые проплешины на большой голове…

…тело, бугристое от мышц…

…густой мех – полосатый, рыже-черный…

…тайгер!..

…на груди у тайгера что-то блеснуло, Зил зажмурился…

Предмет на груди тайгера – очень важная штука. Очень-очень. Зил был уверен в этом. Но что такого особенного в ней, он не знал.

…колючая лиана держит тайгера на кресте, полосатый мех обагрен…

…в горле першит, воют дудки, лязгают древние инструменты…

…и рык полукровки:

– Не подведи! Учителя не подведи!

Это Зилу. Именно Зилу…

Он моргнул – и очнулся.

Его куда-то тащили. Глаз заплыл, а во рту было солоно от крови.

Неужели Зил действительно в чем-то виноват?.. Он упал с бревна – и все, ничего больше в памяти. Был в Мосе на испытании, проснулся дома. И сразу родной хутор атаковали княжьи ратники. Да что ж такого Зил натворил-то, а? Получается, за ним явились, чтобы законно, по делам его, наказать? Значит, из-за проступка Зила погиб батя Лих, который вступился за него, как вступился бы любой отец, любящий своего отпрыска, пусть и нерадивого?!..

Перед Зилом возникло злое лицо Лариссы:

– И ради этой ушастой сволочи я дар использовала, чтобы прогнать глубинного монстра! Ненавижу!..

Лицо исчезло.

Дар? Неужели блондинка – ментал? Точно, она умеет заговаривать животных, подчинять их волю. Потому и справилась с птером, и потому там, на бревне, белесый монстр передумал жрать Зила…

Рывком лешего подняли и прижали лопатками к лестнице дома. Крепкие веревки, прижав его к перекладинам, до онемения передавили вены и чуть ли не до костей врезались в мясо.

– Ты будешь умирать долго и мучительно, – пообещал ему Ортис.

И выхватил из чехла отравленную рыбью кость.

Когда зог всхрапывал, – он делал это часто, как только очередной слепень садился на морду – файер просыпался и выдувал из себя струйку черного дыма.

Брюхо огнедышащего – в походном состоянии он обвивал правое предплечье Сыча от локтя до кисти – было набито вяленым мясом. Перевариваясь, пища газами распирала желудок. При необходимости клацая передними резцами, файер искрой поджигал излишки. «Закончу последний поиск – и сорву с себя эту дрянь! – Сыч с ненавистью уставился на чужие жгуты мышц на руке. – Мне давно пора на покой…»

Над камышами пролетел аист. В воздухе зазвенела кусачая мошкара. Поставив ноздри по ветру, – верной дорогой иду, да, господин? – зог вновь всхрапнул. Ему тоже достался неприветливый взгляд: «А тебя продам на скотобойню. Вместе с волчарками».

Струйка дыма, исторгнутая файером, на этот раз получилась слишком уж обильной, жирно-копотной. Пора ослабить давление на его кишечник и заодно проверить оружие перед визитом.

Выбрав цель, Сыч сжал пальцы правой руки в кулак.

Вдавил ногти в ладонь – и файер проснулся, сильнее обхватил предплечье, выдвинув дополнительные жгуты мышц до самых кончиков пальцев, как бы уговаривая Сыча: «Управляй мной, хозяин! Ну же! Управляй!».

Следопыт пошевелил мизинцем – в пищеварительном тракте огнедышащего тотчас началась химическая реакция, призванная довести газы до боевого состояния. Сыч дернул средним пальцем, сняв тварь с предохранителя. Руку отставил так, чтобы не зацепить зога и свору. И произвел залп, согнув указательный палец, – из раскрывшейся глотки файера, шипя и смердя, вырвалась струя огня, метнулась к одинокой сухой сосне в десятке мер правее и облизала ее вспышкой от комля до лысой верхушки.

«М-м-м, а что такой же силы залп делает с человеческим телом! – Сыч осклабился и перевел файер во второй режим. – А с тушей полукровки!..»

Второй режим следопыт использовал, чтобы продемонстрировать силу и безграничную власть. Беглецы должны понимать, что сопротивление бесполезно и грозит жестокой расправой.