Алексей Абвов - Чёрная полоса

Прекратив переводить на незначительное изменение ландшафта ценные боеприпасы, мы собрались окончательным образом. К месту охоты следует подбираться тихо и пешком: если осторожные звери услышат звуки моторов машин или почувствуют их запах, то скорее всего, мы их просто не увидим. А потому, требовалось оставить машины минимум в двух километрах от предполагаемого места засады, и аккуратно, пользуясь складками местности, пробраться к удобному для стрельбы рубежу. Проверили радиосвязь, портативные рации с гарнитурами имелись у всех. Смит помог мне разобраться с настройками трофейного «Харриса», он с подобными аппаратами познакомился во время службы в американской армии. Моя модель оказалась совсем новой и имела кучу дополнительных функций, но они пока не требовались, а на разбирательство с ними просто не хватало времени. Кстати, здесь патруль почему–то использовал преимущественно гражданскую продукцию, те же «Кенвуды» и «Моторолы», к примеру. А вот наёмники как раз на армейском оборудовании работали. Оно и понятно, при использовании «глушилок», сами оставались со связью. В армейских рациях, в отличие от гражданской продукции, помимо широчайшей полосы доступных частот для работы можно запрограммировать механизм автоматического перескока с одного заданного канала на другой заданный канал как по времени, так и по специальным сигналам. А сами «глушилки» тоже не забивают абсолютно все диапазоны, специально оставляя кратковременные «открытые окна» для «своих» по заданной программе. Если согласовать программы в системе РЭБ [13] РЭБ – радиоэлектронная борьба и в системе защищённой связи, то страдают от отсутствия радиосвязи все, кроме тех, кто эту систему использует. Вот так на первый взгляд всё просто. Но даже имея трофейное оборудование, поддерживающее все необходимые функции, вклиниться в чужую организованную систему закрытой связи очень сложно. Нужна именно программа установки, которые изменяются от операции к операции. И считанная с конкретной радиостанции информация для нас оставалась совершенно бесполезной.

Ещё через два часа езды по саванне, мы оказались на месте, дальше предстоял пеший переход. Здесь ещё раскинулось открытое пространство, но дальше, куда лежал наш путь, начинались выходы небольших пологих скал, местами заросших чахлым лесом. Недалеко от скальной гряды и леска, вытекал из–под земли большой родник, скорее даже небольшая речушка, теряющаяся в километре от своего истока в весьма приличном по размеру болоте, заросшим кустами и высоким тростником. И куда, по настойчивой рекомендации Ганса, лучше не соваться. И даже близко не подходить. Ибо всех видов ядовитых змей, обитающих там, даже толком не смогли посчитать, слишком быстро закончились немногочисленные желающие это делать. Однако к самому роднику имелся относительно удобный подход, облюбованный местным зверьём под водопой. Здесь нам и следовало терпеливо ждать тех самых козлов, обитавших где–то в здешних скалах, изредка выходя к воде ближе к вечеру. Облачившись в «лохматки» и обработавшись репилентом, здесь уже хватало назойливых насекомых, желавших отведать нашей крови, двумя парами, попеременно страхуя друг друга, мы выдвинулись в сторону будущей засады. Два километра в одежде и по сорокоградусной жаре с оружием в руках и мешком припасов за спиной — это знаете ли, ещё та прогулка. Хорошо, что ветер здесь дует с гор в нашу сторону, а то о нашем приближении узнало бы всё окрестное зверьё по запаху пота.

У организатора охоты Ганса была самая удобная для наблюдения за местностью точка на вершине небольшой заросшей редкими хилыми кустами возвышенности, но далековато от самого водопоя. Хотя с его–то винтовкой это не расстояние. Мы же, все трое, расположились гораздо ближе на склоне, я примерно в шестистах метрах, Смит и Джон ещё на сто пятьдесят метров ближе. Я оказался с правого краю, ближе всех к скалам. Смит то ли не имел винтовки, то ли не желал её брать, в качестве оружия у него остался тот же самый АКМ, только с прилаженной оптикой. Джон же вообще взял какой–то однозарядный штуцер пятидесятого калибра, не пойму, зачем он тогда так близко с ним подобрался.

— Проверка связи, — сказала рация голосом Ганса, — наблюдаю все три ваших задницы на позиции.

— Проверка связи, — ответил в микрофон я, — наблюдаю задницы Смита и Джека на позиции, задницы Джека, правда не вижу из–за куста, торчат только ботинки.

Джек чуть–чуть сместился в сторону и теперь мне удалось разглядеть его в прицел целиком.

— Теперь вижу, — добавил в микрофон гарнитуры.

— Связь есть, — подал голос Джек, — Смит, я тебя, если что, вижу.

— И я тебя, если что, — закончил перекличку Смит.

— Раз все хорошо устроились, — снова заговорил в эфире Ганс, — затаиваемся и ведём наблюдение. Алекс, ты берёшь на себя правую сторону, Джек, на тебе левая. Смит, ты смотришь за лесом прямо. Я прикрываю тылы и смотрю за вашими задницами. Всем периодически посматривать в сторону друг друга кого вы видите, на предмет появления неожиданных гостей, нам тут ещё долго сидеть. Если кто что заметит, сразу сообщаем в эфир. Отбой связи.

Потянулись долгие часы ожидания. Я просматривал в бинокль свой сектор, периодически поглядывая в сторону напарников. Если не знать точно, где они лежат, ничего особого не заметишь, так очередные травянистые бугорки, коих здесь совсем немало. К водопою постоянно подходили разные животные, преимущественно криворогие антилопы и мелкие длинноногие газели, но заходили сюда и звери покрупнее, типа наших зубров, только без длинной шерсти и с четырьмя рогами. Своеобразные младшие братья здешних рогачей. Самих рогачей, кстати, в округе не видно, Ганс что–то говорил о том, что они сильно не любят стеснённые пространства. Иногда в высокой траве у водопоя мелькали стремительные силуэты каких–то полосатых хищников и копытные быстро разбегались, чтобы через некоторое время вернуться вновь. В стороне болота раздался предсмертный крик крупного животного, кому–то из здешних хищников повезло с обедом. За пару часов лежания не произошло ничего примечательного. Внимательно осматривал предгорья, в надежде первым увидеть тех, кого мы ждём. Периодически на границе леска мелькали какие–то похожие по описанию на козла звери, но появлялись они всего на несколько секунд, чтобы снова скрыться среди кустов и деревьев. К сильной жаре я потихоньку начинал привыкать. То есть уже мог просто не замечать её, оставляя в фоне. Потребление жидкости продолжал чётко нормировать, держа свой организм на границе её лёгкой недостаточности. Только так можно быстро приучить его к рациональному употреблению воды и расходованию её через пот. В армии нам объясняли — организм должен настроиться на постоянное нахождение в жарком климате, это в конечном итоге скажется на всём, включая активность мозга и тонус мышц, что вызовет снижение расхода энергии вообще и снизит потребность в охлаждении. Главное постепенно уменьшать количество питья на жаре, не переходя грань реальной достаточности. На третьем часу ожидания два подходящих под описание силуэта отделились от кромки леса и осторожно короткими перебежками с периодическими замираниями и оглядыванием окрестностей, двинулись в сторону родника, иногда прячась среди цепочки небольших кустов.