Андрей Левицкий - Сага смерти. Сеть Антимира

Химик остановился, убрал диск в карман, они с Барсом заговорили. Посланник Ведьмака помахал палкой, пару раз стукнул ею по асфальту. Химик вдруг дернулся к нему, схватившись за серп, и Барс отпрянул. Сюда доносились лишь отзвуки голосов, но показалось – Химик заговорил зло, даже яростно. Потом голос его опять стал тише. Барс еще что-то добавил и постучал пальцами по запястью, так делают, когда хотят показать, что время ограничено. Развернулся и пошел назад. Химик тоже повернулся, зашагал к вездеходу. Не выдержал – побежал, быстро пересек площадку. Зря это он, демонстрирует врагам, что взволнован и озабочен, то есть показывает свою слабость.

Он вспрыгнул на броню и заговорил, от волнения шепелявя и картавя больше обычного:

– Если не отдадим вездеход, они убьют Нику.

– Какие условия выдвинули? – спросил Пригоршня деловито.

– Этот сказал: Ведьмак пообещал ровно через три минуты ткнуть ее своей тростью в колено. То есть ударить артом. Это значит – размозженная коленная чашечка. Она больше никогда не сможет ходить без костыля. Потом, еще через три минуты, вторая нога. И потом посадят ее под стеной дома и ударят тростью в лоб.

– Череп проломят?

– Барс сказал… То есть наверняка ему Ведьмак приказал так передать, чтобы живописнее было. Сказал: через десять минут они нарисуют на стене картину ее мозгами.

– Уф, – Пригоршня покачал головой, выбираясь из-за башенки. – Ты понимаешь, что они блефуют?

– Вероятно. – Химик присел на носу вездехода, не заботясь о том, что из-за дома ему в спину могут выстрелить. – Но вдруг нет?

– Да это ж бессмысленно. Ну, убьют ее, а дальше? Они ничего не добьются, только нас ожесточат, ситуация все равно будет патовая. И толку? Мы сидим тут дальше, много дней, жрем консервы, гаубица их отгоняет… За это время можем и вездеход запустить, вообще укатим. Он же на ходу, раз Ведьмак к нему так рвется. Да нет, не убьет он девчонку.

– А если все же убьет? Ты можешь что-то точно сказать в отношении Ведьмака?

– Ведьмак – долбанутый псих, – согласился Пригоршня. – Он, конечно, может. Эх, мы ведь всего преимущества перед ними лишимся, если уступим вездеход!

– Да, лишимся. Минута уже прошла из отпущенного времени.

Пригоршня пригляделся к гиперскому лицу с горбатым носом и тонкими губами. Нечеловеческое, почти звериное – оно дико кривилось, потому что тот, кто сидел внутри этой головы, испытывал сейчас вполне человеческие эмоции, для передачи которых его лицевые мускулы не были предназначены.

– Ты ее любишь?

– Любишь… Черт, «любишь»! – Химик явно пытался взять контроль над чувствами. Высокий сероватый лоб морщился, шевелились кустистые брови.

Вытащив из кармана серп, он нервно постучал им по броне.

– Я не могу даже понять, любил ли ее когда-то. Теперь, когда прошло столько времени… Кажется, все таки любил. Давно. Недолго.

– Ну, так зачем тебе эта девчонка?

– Потому что у нас с ней многое было. Очень… страстные отношения. Только короткие. – Он оглянулся на дом, за которым держали пленницу, и заговорил быстрее. – Началось все в Зоне во время экспедиции, мы напоролись на бандитов, чуть не погибли. Ника сумела заманить двоих в «прорву», я застрелил еще одного, а главарь сбежал. Их мало было. Мы тогда чудом избежали смерти, знаешь, как это… Такое совместное переживание – как заводит? В нас обоих будто вулкан проснулся. Трахались без передышки. Это продлилось в Комплексе, а через два месяц закончилось, когда мы оба снова были в Зоне. Теперь все, пусто в душе по отношению к ней. Но я точно знаю: если Ника здесь сгинет, я этого себе не прощу. Так что я иду отдавать диск, а ты можешь выстрелить мне в спину.

Он повернулся, чтобы соскользнуть с брони, и тогда Пригоршня, выпрямившись во весь рост, прокричал:

– Эй, там! Ладно, мы согласны!

Из-за дома выступил Роб, за ним показался Ведьмак, прижимающий к себе Нику. Рукоять трости почти упиралась ей в подбородок, отблески «удара» гуляли по лицу. Пригоршня вдруг понял одну вещь. Очень неожиданную, если подумать, просто обалдеть какую неожиданную, и как раньше не сообразил! Вот только сейчас было совсем не с руки про это думать и обсуждать с Химиком, придется тему отложить на потом. Он так и сделал – закинул мысль на задворки сознания и прокричал погромче:

– Надо все обговорить! Але, меня слышно?!

Донесся ровный, без эмоций голос Роба:

– Слышим! Говори!

– Вы не подойдете к тачке без сигналки, которая у нас! Но какие гарантии, что не погонитесь за нами, если отдадим? С хромающей девчонкой мы далеко не убежим!

Роб оглянулся на хозяина. Ведьмак, помедлив, отшвырнул Нику в руки высунувшегося из-за угла Барса. Шагнул вперед и грохочущее зарокотал, будто камнедробилка включилась на улице:

– Мне безразличны вы и ваша судьба. Безразлична дочка Кауфмана. Вы понятия не имеете, какой дорогой я иду. Какой миссии следую. Вы можете уходить куда угодно, я не вспомню о вас через секунду после того, как вы скроетесь с моих глаз!

– Ох, и придурок же ты, одноглазый… – пробормотал Пригоршня и прокричал: – Я тебя тоже люблю, Ведьмак! Значит так: сейчас вы все выходите оттуда и у нас на глазах складываете стволы на асфальт. Один автомат вешаете даме на плечо, суете ей в куртку магазины. А ты, здоровяк, вот ты, синяя морда, свою перчатку тоже снимаешь и галантно ей отдаешь! Потом мы отходим вбок, к тем камышам, вы запускаете даму в нашу сторону, и когда она будет на полпути, я кидаю вам диск. Вон, на клумбу!

– Это не годится! – громыхнул Ведьмак.

Донесся все такой же равнодушный голос Роба:

– «Асур» не отдам.

Торговаться так можно было долго и безрезультатно, смысла в этом не было никакого, и Пригоршня, прокричав «Тогда ладно!» поднял пистолет и выстрелил. Пуля ударил в стену возле угла дома, недалеко от того места, где стояли Ника и держащий ее Барс, осыпав их отколовшимися камешками. Отпрыгнув, Барс выкрикнул:

– Ты что творишь, падла?!

– Пригоршшшня! – пронзительно зашипел Химик, крутанувшись на носу вездехода.

– А, черт, не попал! – крикнул тот. – Слушай, одноглазый, дайте мне самому барышню пристрелить! Вытолкните ее подальше, чтобы целиться сподручнее! Мне на нее начхать, у меня только напарник из-за нее дергается! Есть женщина – есть проблема, нет женщины – нет проблемы! А ты назад, шерстяная задница!

Пришлось выстрелить еще раз – в броню перед прыгнувшим к нему Химиком. Пуля высекла искры, срикошетила, человек-гипер снова пронзительно зашипел, но все же притормозил. Безумные звериные глаза вытаращились на Пригоршню, и тот зашептал, едва шевеля губами:

– Да не дергайся ты! Я работаю, нагибаю их, а ты мне песню портишь, идиот!

Химик припал к броне, на брюхе пополз назад – в нем как будто боролись два устремления, гиперское и человеческое. Разумом он понимал, что это с их стороны игра, но инстинкты зверя не могли с таким смириться.