Андрей Левицкий - Сага смерти. Сеть Антимира

– Мы не понимаем, что он говорит.

– Эх ты, бродяга неотесанный. Английский – язык международного общения, его нужно знать… Я тоже не понимаю, короче. Разберемся.

Вил Кисс действительно закончил, он не только сделал Химику инъекцию, но еще и замазал чем-то рану и натянул ему на лодыжку эластичный бинт.

– Жить будет? – спросил Пригоршня.

Кисс непонимающе уставился на него. Потом щелкнул пальцами, просиял. Бросился к дальнему столу, вытащил из-под него рюкзак, покопался в нем. Прицепил к воротнику серебристую штуковину, похожую на крошечный мобильный телефон, в ухо вставил гарнитуру. С нее свисал проводок с черным кругляшом размером с ноготь, Вил прилепил его к скуле возле рта.

Он тихо заговорил, и неожиданно в комнате раздался чистый, ясный, красивый женский голос:

– Приветствия двоих гостей.

Пригоршня аж поперхнулся последним куском пирога.

– Э, бразер Вил! – возмутился он. – Ты бы настроил это дело как-то, чего оно как баба болтает?

Вил Кисс стал крутить верньер на автопереводчике, снова заговорил – женский голос поплыл, стал дребезжать, в нем добавилось басов, и вскоре он стал напоминать голос самого Кисса.

– Твой друг волос жить.

– Друг волос?

Красный Ворон пояснил, кивнув на койку с Химиком:

– Он про того. Волос – как имя.

– Волосатый друг, что ли? Издержки перевода… Ты вколол ему противоядие?

– Антияд, – ответил Кисс.

– Так ты меня теперь понимаешь, да? Тебе эта штука в ухо переводит?

Вил послушал голос автопереводчика в гарнитуре, почесал родинку на скуле, коснулся прилепленного к ней кругляша.

– Понимать.

– Где мы? – спросил Красный Ворон.

– Пирамида.

– Да ты что? – не поверил Пригоршня. – А я думал, куб такой треугольный. Объяснил один! Чего это за пирамида-то?

– Ковчег Миров.

– И что это значит? – он присел на стул и вытащил из упаковки кекс.

Ворон пояснил:

– Ковчег, это вроде большого плота. Я слышал. На ковчеге Ной, один древний мужик, спасал зверье от наводнения.

– Вот это ты изложил! Как на экзамене. Долго готовился, конспектировал?

Ворон угрюмо поглядел на него.

– Говорю, как могу. Был бы тут бородатый с винчестером, он бы лучше описал.

– Уж это точно, Пророк с Тохой нашли бы, что порассказать на эту тему. Эх, и где ж они теперь, куда парней занесло? Ладно, Ковчег значит… Так от чего тут спасались, бразер Вил, на этом Ковчеге? И кто спасался?

Тот нахмурился, слушая голос в гарнитуре, и покачал головой, показывая, что не понимает.

– Ваше имя? – вновь зазвучало из динамика. – Твоя называть? Его называться? Имя?

– Да меня же Никитой звать. Пригоршней. Я же тебе говорил тогда по радио.

– Радио? – Вил Кисс снова нахмурился, прижимая палец к динамику в ухе, просиял и махнул рукой влево.

Пригоршня еще раньше обратил внимание на то, что там стоит – три стойки, на них гнутая труба, с нее свисает белая занавеска на кольцах. Вроде медицинского уголка, но когда Кисс туда прошел и отдернул занавеску, выяснилось, что за ней спрятана радиостанция.

– Это есть радио. Радио-стационар. Станция.

– Ну и отлично. А что, антенну вы наружу как-то вывели или… А, нет, вот она, к стенке пришпилена. Так эта штука вокруг нас, не экранирует? Короче, правильно: это радиостанция, и ты со мной, а позже с Химиком через нее говорил. Ты что, не узнал меня по голосу?

– Узнать голос?.. – повторил Кисс.

– Ну да, мог бы и узнать. Мы с тобой вчера только говорили.

Бразер Вил развел руками и покачал головой, показывая, что ни с кем по радио не говорил.

– Да не может такого быть! Ты Вил Кисс?

– Я есть Вил Кисс, – кивнул тот.

– Ну-ну, прям «азм есть царь». Короче, мы с тобой точно разговаривали.

– Нет говорить. Я нет говорить. Пробовать радио. Часто пробовать. Давно. Теперь редко. Нет ответ. Много годов нет ответ.

– Не понимаю! – Пригоршня даже стукнул кулаком по столику. – Что это значит? Я ж знаю, что говорили с тобой, и я и вон Химик, и ты – Вил Кисс, и голос твоя помню. А ты утверждаешь, что этого не было. Вообще не понять!

Тут у Ворона исказилось лицо, он покачнулся, переступил с ноги на ногу. Попятился и, ссутулившись, убрел за колонну. Вил Кисс проводил его непонимающим взглядом, и Пригоршня сказал:

– Не обращай внимания. Приступ у приятеля моего, бывает.

– Надо лечить?

– Не надо. Не сейчас. Ты скажи: через сколько времени Химик очнется? Химик, говорю, имя вот этого парня на койке. А еще его звать Андрей. Когда закончится обморок? Когда придет в себя? Когда откроет глаза?

Вил Кисс послушал голос переводчика, кивнул:

– Девяносто – сто двадцать минут лежит молча, недвижно. Потом ходит, говорит.

– То есть через полтора-два часа? Угу, значит, ждем.

– Как вы сюда попасть?

– А, через чертово колесо, – махнул рукой Пригоршня.

– Как? – задрал брови Кисс.

– Да неважно, с этим переводчиком ты вообще не разберешь, если я начну рассказывать. Что внизу? – Пригоршня притопнул ногой. – Внизу, говорю, что находится? Под нами?

– Серая зона. Черная зона. Звериный уровень. Сплетения. Монстры.

– Какие зоны-сплетения-монстры? Я тебе вот что скажу: эти парни, что склепали твой переводчик, до ума его нифига не довели. Монстры, эх… спасу нет от монстров последние дни, со всех сторон монстры, задолбали уже. Слушай, бразер Вил, а пространственные черви внутрь не пролезают? В пирамиду, в Ковчег то бишь твой?

– Черви, да! – возбудился Вил. – Снаружи опасность! Здесь черви почти не быть.

– Почти? Ладно, а кто с тобой «быть», бразер Вил? Сколько здесь людей, кроме нас?

Кисс присел на край койки, где лежал Химик, и объявил грустно:

– Никто нет. Один, совсем один.

– Все погибли, что ли? Ого, печально. И сколько ты здесь лет находишься?

– Пять года всего. Два года – один.

– Два года в одиночестве?! – схватился за голову Пригоршня. – Без женщин, без водки? Я б свихнулся давно!

– Свихньюлся?

– Обезумел. С ума сошел. Крыша улетела бы в голубые дали. А людей, которые были с тобой, черви убили или монстры эти, которые внизу?

– Человека червь убить. Часть.

– Не всех людей, только часть? А другая часть куда делась?

– Часть стать монстр. Люди как монстр. Дикий. Мозг, – Кисс положил ладонь на лоб, – менять. Стать бешеный. Как обезьян. Любить кровь.

– Обезьяны разве любят кровь? По-моему, ты пытаешься сказать, что часть людей из твоей экспедиции стала измененными. Так, а ну постой-ка здесь. Стой, говорю, возле койки, наблюдай за состоянием Химика, а я напарника проверю.

Трезубец со столика Пригоршня поднимать не стал, но пистолет на всякий пожарный переложил из кобуры в карман и снял с предохранителя. Обошел колонну. Ворон сидел под пультом на корточках, зажав голову руками. На миг накрыло уже привычной иллюзией – это не человек, а хищное существо съежилось на полу, сейчас вскочит, прыгнет навстречу, вцепится в горло… Пригоршня моргнул и увидел, что перед ним старый знакомый, коротышка-наемник. Ампир.