Майкл Когг - StarCraft: сборник рассказов

Мардук от души рассмеялся.

— Я буду сущим ангелочком, шериф. Это я так, не со зла. Просто жду не дождусь, когда приеду в свой новый шикарный люкс.

— Шериф, умоляю, не отправляйте меня в Эль Индио. Это просто недоразумение и не более того. — Из глубины блока к решетке вышел тощий светловолосый заключенный с тонкими интеллигентными чертами лица. Оранжевая роба была ему явно велика. В арестантской одежде, посреди этой пылающей жаром пустыни он выглядел совершенно нелепо. Куда легче было представить его банковским клерком где-нибудь на Тарсонисе.

— А это Родни Осин. Никого не убивал и не грабил. Белый воротничок, так сказать… Знаешь, чем занимался? Писал вирусы, запускал их в правительственную сеть Мар-Сары и выкачивал оттуда бабки. Красавчик, правда? Бьюсь об заклад, он в Эль Индио и дня не протянет. — Макэйрон снова злобно захохотал.

— Привет, Родни, — улыбнулся ему Рейнор. — Не бойся, все будет хорошо.

— Вам легко говорить, сэр. А то вы не знаете, что это за место и что там делают с заключенными. Я же не бандит и не убийца. Это просто недоразумение. Судья имел на меня зуб, вот меня и укатали. Я там не выживу.

— Пошел на дело — будь готов отсидеть. Верно я говорю, Рейнор? Ах, да, извини, ты же ведь у нас так и не сел.

— А я про тебя слыхал, шериф Джим Рейнор, — к решетке вышел третий заключенный.

— Смоллс Костлявый. Самый известный грабитель поездов по эту сторону Шайло. У вас много общего, ребята, — ухмыльнулся Макэйрон.

— Это точно. Кажется, титул я унаследовал именно от тебя? — продолжил Костлявый. Рейнор внимательно оглядел его. Что-то в нем было знакомое: он носил бороду, как и Джим; на лице шрам. Молодой, самоуверенный. — Я знаю про все дела, которые вы с Тайкусом Финдли провернули после войны. Когда наша банда только набирала силу, вы для нас были настоящими кумирами.

У Джима неприятно засосало под ложечкой. Имени Тайкуса он не слышал уже много лет. И лучше было бы забыть его насовсем. Он начал новую жизнь, и ему не хотелось слышать о старом подельнике; о той жизни, которую он все же нашел в себе силы оставить, чтобы со временем искупить старые грехи. О жизни, вырваться из которой ему помогла Лидди…

— Я вот только одного не могу понять. Может, объяснишь, как так вышло, что преступника вроде тебя, на кого равнялись такие, как мы, в итоге оправдали перед законом и даже сделали шерифом? — Костлявый наклонился к решетке. Джим буквально нутром ощутил на себе взгляд Мардука. Он понял, что убийца изучает его.

— А все просто, ребята. У нашего шерифа влиятельные друзья, — Макэйрон подмигнул Джиму. — В суде, например.

— Хватит бред нести, Макэйрон, — Рейнор поднялся на ноги.

— Я за свою жизнь никого не убил, шериф. Просто не хотел горбатиться на дядю за гроши, вот и все, — продолжал Костлявый. — Так что же, по-твоему, это справедливо, что тебе удача улыбнулась, а мне такого не видать?

— А жизнь вообще несправедлива. И шериф — очередное тому подтверждение, — холодно ответил Мардук. — Ну так что, может, поедем уже?

Рейнор пристально посмотрел Макэйрону прямо в глаза.

— Еще раз выкинешь что-нибудь подобное, шериф, я с тобой потолкую по-другому. Понял?

Макэйрон притих. Ухмылка мигом исчезла с его лица. Он понял, что переступил черту и лучше Рейнора лишний раз не провоцировать — не ровен час в теперешнем шерифе проснется бывший преступник, а от него можно ожидать что угодно. Глаза Рейнора по-прежнему горели недобрым огнем. Макэйрон почел за благо разрядить обстановку и достал из кармана штанов электронный браслет.

— Новую игрушку прислали из центра. Управляет ножными браслетами заключенных. Вот эту кнопку нажимаешь — бац! — ноги как не бывало. Нажимаешь вот эту — и ублюдок валится на землю и корчится от боли. Запомнил?

Рейнор взял браслет и взглянул на заключенных. У каждого из них на лодыжке был закреплен широкий металлический обруч.

Макэйрон тем временем продолжил инструктаж.

— Выпускать их на прогулку не рекомендую. Воды в блоке достаточно, кормить их не надо — каждому вшили имплант с питательным раствором. Должно хватить еще на два дня. Нужду они за это время справлять не будут — имплант блокирует все позывы. Бывали случаи, когда заключенные пытались бежать или даже нападали на сопровождающих, так что лучше перестраховаться.

— Разберусь. Не впервой. — Говорить больше было не о чем. Джим взялся за длинный металлический трос тюремного блока и стал подцеплять его к своему «Стервятнику». Такие тросы позволяли намертво прикрепить транспортируемый блок к буксиру. Изготавливали их из каких-то хитрых композитных материалов, по прочности и твердости значительно превосходивших алмаз.

— Ну, до встречи, шериф. Держитесь крепче, ребята. Дорога ухабистая — будет трясти. — Не дожидаясь ответа, Рейнор до упора вдавил педаль газа и понесся вперед по бесплодной пустоши.

Джим никак не мог собраться с мыслями. В его голове вихрем мелькали картины из прошлого; воспоминания о былых днях, когда они с Тайкусом Финдли были известными бандитами и жили каждый день как последний — грабили и тут же все проматывали. Это было время, когда они напивались до беспамятства, совершенно не задумываясь о завтрашнем дне и следуя лишь сиюминутным порывам. Такая жизнь чуть было не свела Джима в могилу до срока; хуже того, она почти убила в нем веру в то, что его жизнь вообще имела какой-то смысл. Он даже не ожидал, что эти мысли начнут тревожить его снова — особенно теперь, когда он ждал появления на свет своего первенца и думал о том, каким будет его будущее, втайне надеясь, что тот проживет куда более счастливую жизнь, чем он сам. И вот теперь, несясь по каньону на скорости 320 километров в час, он размышлял, не узнает ли когда-нибудь его сын о его прошлом, которое поднялось из небытия и тревожило его думы. А если узнает, что он тогда скажет? И как ему объяснять сыну, что такое хорошо и что такое плохо, если он сам в свое время причинил другим столько зла?

Соберись, Джим. Еще не хватало вляпаться в какую-нибудь историю. Гиблый перевал служил пристанищем множеству бандитов, и нарваться на них было вполне реально. Грабители, пираты и головорезы всех мастей, для которых чужая жизнь не значила вообще ничего, могли выскочить откуда угодно. Все они были хладнокровными убийцами. И Джим вовсе не хотел наткнуться на их компанию, особенно по глупости и из-за невнимательности. В конце концов, самокопанием он может заняться и потом. Он не допустит, чтобы из-за его слабости Лидди осталась одна с новорожденным на руках. Господи, как же он ненавидел Макэйрона…

День постепенно клонился к закату, и пустынный пейзаж расцвел настоящим буйством красок. В этот час пустыня словно преображалась. На ярко-синем небе пламенели красные клочки облаков. Пески под лучами закатного солнца переливались причудливыми оттенками оранжевого, а когда стемнело, они превратились в бескрайний черный океан, над которым простерлось разноцветное небо. Ночь вступила в свои права, и изнуряющий дневной зной быстро сменился прохладой, а затем и вовсе пронизывающим до костей холодом.