Эдгар Берроуз - Джон Картер, марсианин

— Что они говорят? — спросила Дея Торис.

— Что вас отдадут на растерзание диким калотам (псам) на большой арене, как только отдельные общины соберутся для ежегодных игр.

— Сола, — сказал я, — вы принадлежите к племени тарков, но вы также сильно ненавидите нравы и обычаи вашего народа, как и мы. Не хотите ли вы примкнуть к нам и помочь нам в нашей попытке бежать, а я вполне убежден в том, что Дея Торис может обеспечить вам кров и гостеприимство у своего народа, и ваша доля там будет не хуже той, какой она должна быть здесь.

— Да! — воскликнула Дея Торис. — Да, бежим с нами, Сола! Вам будет много лучше у красных людей Гелиума, чем здесь, и я могу обещать вам у нас не только кров и пищу, но и любовь и уважение, по которым вы так тоскуете, и которых навеки лишат вас законы и обычаи вашей расы. Едемте с нами, Сола! Мы могли бы бежать и без вас, но ваша судьба будет ужасна, если они заподозрят, что вы помогли нам. Я знаю, что страх не заставил бы вас бежать с нами, но вы попали бы в страну, где светит солнце и где можно быть счастливым, к народу, которому ведомы любовь, привязанность и благодарность. Бегите с нами, Сола, скажите, что вы согласны!

— Великий водный путь, который ведет в Гелиум, лежит всего в пятидесяти милях к югу, — прошептала Сола почти про себя, — быстрый тот, кто может пробежать это расстояние в течение трех часов, а до Гелиума останется пятьсот миль, главным образом через малонаселенные места. Как только они узнают о бегстве, они пустятся в погоню. Мы могли бы спрятаться среди больших деревьев, но все же шансов бежать очень мало. Они будут преследовать нас до самых границ Гелиума, и на каждом шагу они будут грозить вашей жизни; вы не знаете их.

— А разве нет другого пути в Гелиум? — спросил я. — Быть может, вы в состоянии набросать нам приблизительный план тех мест, по которым мы должны проехать, Дея Торис?

— Хорошо, — ответила она, вынула из своих волос громадный бриллиант и начертила на мраморном полу первую карту Барсума, которую мне вообще довелось видеть. Ее во всех направлениях пересекали длинные прямые линии, иногда параллельные, иногда собирающиеся в какой-либо точке, отмеченной кружком. Она сказала, что эти линии — это водные пути, круги — это города, а один из них, далеко на северо-запад от нас, был Гелиум. Были и другие города, ближе к нам, но она сказала, что боится входить во многие из них, оттого, что не все они были в дружественных отношениях с Гелиумом.

Наконец внимательно изучив карту при свете луны, заливавшей теперь всю комнату, я указал на один водный путь, расположенный далеко к северу от нас и который, по-видимому, тоже вел в Гелиум.

— А этот канал тоже пересекает земли вашего отца? — спросил я.

— Да, — ответила она, — но он лежит в двухстах милях к северу от нас; это один из тех каналов, которые мы пересекли по пути в Тарк.

— Они ни за что не догадаются, что мы решили попытаться бежать этим длинным путем, — ответил я, — и вот почему я думаю, что он является лучшей дорогой для бегства.

Сола согласилась со мной, и мы решили покинуть Тарк этой же ночью, едва я сумею найти и оседлать моих тотов. Сола должна будет сесть на одного из них, а я и Дея Торис — на другого: каждый из нас должен был захватить пищи и питья на два дня, оттого, что животные не могли быстрее пройти такое большое расстояние.

Я предложил Дее Торис отправиться вместе с Солой по одной из наиболее пустынных улиц к южной окраине города, где я должен был разыскать их, приведя с собой тотов, как можно скорее; потом я оставил их собирающими пищу, шелка и меха, необходимые в пути, спокойно выскользнул наружу и вышел во двор, где неустанно топтались и двигались наши животные, по свойственной им привычке, прежде нежели лечь спать.

В тени зданий, почти скрытые от сияния марсианских лун, двигались множество зитидаров и тотов; первые испускали свое глухое горловое ворчание, а вторые время от времени пронзительно визжали, выражая этим состояние бешеного раздражения, в котором эти животные постоянно пребывают. Теперь, благодаря тому, что они были одни, они спокойнее, но когда они почуяли меня, стали волноваться, и их отвратительный гам усилился. Решиться войти ночью одному в загон тотов было нешуточным делом: во-первых, усилившийся шум мог привлечь внимание находившихся неподалеку воинов, а кроме того, в любое мгновение какой-нибудь огромный тот мог по всякому поводу или даже без повода броситься на меня.

Я не имел никакого желания испытывать дурные свойства их характера, особенно в эту ночь, когда все зависело от того, удастся ли соблюсти тишину и тайну, и я прятался в тени зданий, готовый в любое мгновение шмыгнуть в ближайшее окно или дверь. Так я добрался потихоньку до ворот, которые находились в глубине двора, и приблизившись к ним, я негромко позвал двух моих животных. Как я был благодарен провидению, которое надоумило меня заранее добиться любви и доверия этих диких безгласных зверей, оттого, что теперь я увидел, как из дальнего угла двора две громадные туши направились ко мне, пробиваясь через горы мяса.

Они подошли вплотную ко мне и стали тереться мордами о мое плечо, обнюхивая меня и ожидая кусков пищи, которые я обычно приносил с собой. Распахнув ворота, я приказал обоим громадным животным пройти в них, а потом, спокойно выйдя в них, я прикрыл за собой обе створки дверей.

Я не стал седлать тотов и не сел на них верхом, а пошел, прячась в тени зданий, направляясь к малопосещаемой улице, которая вела к тому месту, где я условился встретиться с Деей Торис и Солой. Подобно бесплотным духам, мы бесшумно крались вдоль пустынных улиц, но я вздохнул свободно только тогда, когда мы увидели равнину, расстилавшуюся за городом. Я был уверен, что Дее Торис и Соле не трудно будет добраться до условленного места встречи, но с моими огромными тотами я не был столь уверен за себя оттого, что воины никогда не покидают город после наступления темноты; и в самом деле, им некуда ездить, кроме как в дальнее путешествие.

Я благополучно добрался до условленного места, но так как Солы и Деи Торис там не было, я поместил животных в передней комнате одного из больших зданий. Я подумал, что, вероятно, к Соле пришла одна из женщин, живших в том же доме, и задержала их, и нисколько не беспокоился пока не прошел целый час, а когда прошло еще полчаса, меня охватил ужасный страх. Потом я услышал в ночной тишине шум проходившего неподалеку отряда, который не мог быть беглецами, стремящимися вернуть себе свободу и тайком пробирающимися со мной, и из своего убежища я услышал несколько слов, пронзивших мое сердце и наполнивших меня ужасом:

— Он, по-видимому, условился встретиться с ними за пределами города.