Эдгар Берроуз - Джон Картер, марсианин

Огромный чернокожий повернулся, как волчок, колени его подогнулись, и он упал у моих ног. Чернокожие смотрели с изумлением то на неподвижную фигуру гордого датора, распластанного на рубиновом песке, то на меня: они не верили своим глазам.

— Вы просили меня связать Турида, — вскричал я. — Смотрите!

Нагнувшись над распростертой фигурой, я сорвал с него ремни и крепко связал руки и ноги Турида.

— Теперь поступайте с ним так, как вы поступили с Ксодаром! Понесите его к Иссе связанным его собственным ремнем, чтобы она собственными глазами увидела, что среди вас есть человек, который более велик, чем перворожденные.

— Кто ты? — прошептала испуганно та женщина, которая посоветовала, чтобы я связал Турида.

— Я гражданин двух миров — капитан Джон Картер из Виргинии, член семьи Тардос Морса, джеддака Гелиума. Отнесите этого человека вашей богине и скажите ей, что то, что я сделал с Ксодаром и Туридом, я могу сделать с самым могучим из ее даторов. Я вызываю на бой цвет ее борцов, все равно — в рукопашную, на шпагах или мечах.

Но тут выступил начальник, который должен был отвезти меня на Шадор, и сказал мне:

— Пойдем! У меня строгое приказание, нельзя медлить. Пойдем, Ксодар!

В тоне, которым он обратился ко мне и Ксодару, не было презрения. Было очевидно, что он переменил свое мнение о бывшем даторе с тех пор, как стал свидетелем того, с какой легкостью я справился с силачом Туридом.

Его почтение ко мне было тем больше, чем полагалось бы по отношению к пленнику. Это было видно из того, что во время нашего обратного путешествия он стоял или ходил с обнаженной шпагой в руке всегда позади меня.

Возвращение к морю Омин совершилось без приключений.

Мы спустились по страшному пролету в той же кабине, которая доставила нас наверх. Там мы вошли в подводную лодку, которая через длинный туннель далеко под поверхностью Барсума доставила нас в тот же бассейн, с которого мы отправились в храм Иссы.

С этого острова на небольшом крейсере нас перевезли на далекий остров Шадор. Здесь оказалась небольшая каменная тюрьма, и при ней стража из шести чернокожих. Никакой церемонии при нашей передаче не произошло. Один из чернокожих огромным ключом открыл дверь темницы, мы вошли, дверь закрылась за нами, замок щелкнул, и мною снова овладело страшное чувство безнадежности, которое я уже испытал в таинственной комнате, затерянной в толще Золотых Скал, под садами святых жрецов.

Но тогда со мной был Тарс Таркас, теперь же я был совершенно один, то есть у меня не было друга. Я снова начал раздумывать о судьбе великого тарка и его прекрасной спутнице Тувии. Если бы даже каким-то чудом они спаслись, и люди пощадили их жизнь, разве мог я надеяться на их помощь, которую, я знал, они с радостью оказали бы мне.

Как могли они догадаться о моей судьбе, догадаться о том, где я нахожусь? Никому на Барсуме и не снилось, что существует место, подобное этому. И даже если бы они знали точное местоположение моей темницы, разве это помогло бы мне? Кто мог проникнуть в это подземное море, оберегаемое могучим флотом перворожденных? Нет, мое дело было безнадежно!

— Ну, все равно нужно сделать все, что можно, — подумал я и, поборов отчаяние, решил исследовать свою темницу.

Ксодар сидел, опустив голову, на низкой каменной скамье, почти в середине комнаты. Он не проронил ни слова с того времени, как Исса разжаловала его.

Строение не имело крыши, стены были вышиной в тридцать футов. Посередине были два небольших окна с прочными решетками. Темница была разделена перегородками вышиной в двадцать футов на несколько камер. В нашем отделении никого другого не было, но две двери, которые вели в другие комнаты, были полуоткрыты. Я вошел в одну из них — она была пуста. Я прошел через другие комнаты и наконец в одной из них нашел красного марсианина и мальчика, спящего на каменной скамье.

Другой мебели, по-видимому, не полагалось.

Очевидно, мальчик был единственным пленником, кроме нас. Я нагнулся и посмотрел на него. Было что-то странно знакомое в его лице, и однако я не мог его узнать. Его черты были очень правильны и необычно красивы, но в других отношениях он казался типичным представителем этой красивой расы.

Я не будил его. Сон в темнице — бесценный дар. Мне случалось видеть мужчин, буквально зверевших, если товарищи по тюрьме будили их не вовремя.

Вернувшись в нашу камеру, я нашел Ксодара сидящим в том же положении, в каком я его оставил.

— Послушай! — вскричал я. — Нечего унывать! Это ни к чему не ведет! Никакого позора не было в том, что тебя победил Джон Картер. Ты видел сегодня, с какой легкостью я справился с Туридом, и ты помнишь, как я убил троих твоих товарищей на палубе крейсера?

— Лучше бы ты и меня убил тогда вместе с ними!

— Перестань! — воскликнул я. — У нас есть надежда! Мы оба великие бойцы. Почему бы нам не завоевать себе свободу?

Он посмотрел на меня с изумлением.

— Ты не знаешь, что ты говоришь, — ответил он. — Исса всемогуща. Исса всеведуща. Она слышит слова, которые ты говоришь. Она знает мысли, которые ты думаешь. Идти против ее приказаний — кощунство!

— Вздор, Ксодар! — воскликнул я нетерпеливо.

Он в ужасе вскочил со скамьи.

— Проклятие Иссы падет на тебя! — в ужасе прошептал он. — Через миг ты будешь повержен и умрешь в страшных мучениях!

— Неужели ты и правда веришь этому, датор? — спросил я его удивленно.

— Верю, конечно. Кто осмелился бы сомневаться?

— Я сомневаюсь, Ксодар; более того, я отрицаю, — сказал я. — Ты говоришь мне, что она знает даже мои мысли? Что ж мне до этого? Красные люди уже много веков обладают способностью читать мысли. Они обладают еще другой удивительной силой: скрывать свои мысли так, чтобы никто не смог прочесть их. Первому секрету я научился много лет назад. Второму мне учиться не пришлось; на всем Барсуме нет человека, который сумел бы прочесть мои мысли, и ваша богиня не сможет проникнуть в тайник моего сознания также, как не сможет прочесть и твоих мыслей, если ты не у нее на глазах. Если бы она догадалась, о чем я думаю, то боюсь, что ее гордость сильно пострадала бы в эту минуту, когда я обернулся на ее приказание взглянуть на священное видение ее лучезарного лика.

— Что ты хочешь сказать? — прошептал он испуганным голосом и так тихо, что я еле услышал его слова.

— Я хочу сказать, что она показалась мне самым безобразным существом, которое я когда-либо видел.

Минуту он смотрел на меня, пораженный диким ужасом, а затем с криком "Богохульник" бросился на меня. Я не хотел больно ударить его, да в этом и не было необходимости. Он был безоружен и, следовательно, совершенно безопасен для меня. Я просто схватил его левое запястье своей левой рукой, размахнулся своей правой над его левым плечом, зацепил его своим левым локтем под подбородком и прокрутил назад. Он беспомощно повис, глядя на меня в бессильной ярости.