Эдгар Берроуз - Марсианские истории

— Она пойдет со мной к крепости Моака.

— Никогда! — настаивал первый. — Она принадлежит Лууду. Я отведу ее к Лууду, а противящийся ощутит остроту моего меча в голове! — последнее слово он выкрикнул особенно громко.

— Пошли, достаточно споров, — сказал на это один из окружавших, казалось, обладавший властью над другими. — Она поймана на полях Лууда — она пойдет к Лууду.

— Ее обнаружили на полях Моака, в нескольких шагах от крепости Моака, — продолжал спорить тот, кто пытался доказать, что она принадлежит Моаку.

— Ты слышал, что сказал Волах? — воскликнул его собеседник. — Будет так, как он сказал!

— Нет, до тех пор, пока у меня в руках меч, — ответил первый. — Лучше я разрублю ее пополам и отнесу свою половину к Моаку, а оставшаяся часть пусть достанется Лууду, — и он положил руку на рукоять меча угрожающим жестом. Но прежде чем он успел вытащить меч, воин Лууда вытащил свой и с силой ударил своего противника по голове. Немедленно большая круглая голова лопнула, как лопается большой надувной воздушный шарик, и сероватое полужидкое вещество брызнуло из нее. Маленькие глазки, по-видимому, лишенные век, продолжали таращиться, сфинктерная мышца открывала и закрывала рот, затем голова свалилась с тела на землю. Тело мгновение стояло неподвижно, затем медленно вяло и бесцельно двинулось прочь, пока остальные не схватили его за руки.

Одна из двух голов, отбежавших в сторону, теперь приблизилась.

— Этот рикор принадлежит Моаку, — сказала она. — Я из крепости Моака. Я забираю его, — и без дальнейших рассуждений начала карабкаться вверх по безголовому телу, используя свои шесть коротких паучьих ножек и две крепкие клешни, которые росли перед лапами и напоминали клешни земных раков, только росли они с одной стороны. Тело в это время стояло с абсолютным равнодушием, руки его безвольно свисали по сторонам. Голова вскарабкалась на плечи и уселась в кожаный воротник, который скрыл ее клешни и лапы. Тело немедленно проявило признаки разумного оживления. Оно подняло руки и принялось поправлять воротник, затем взяло голову в ладони и устроило ее более удобно.

Теперь, когда оно двигалось, его движения казались больше не бесцельными, напротив, шаги были твердыми и направленными к определенной цели.

Девушка следила за этими превращениями с растущим удивлением.

Вслед за тем, поскольку никто из людей Моака не претендовал больше на нее, ее повели к ближайшей крепости. Несколько человек сопровождало ее, один из них нес в руках свободную голову: та голова, которую он нес в руках, разговаривала с головой, что сидела у него на плечах. Тара Гелиум содрогнулась… Это было ужасно! Все, что она видела в этих отвратительных существах, было ужасно! И теперь она пленница, полностью в их власти! О, тень ее первого предка! Чем она заслужила такую судьбу?

У стены, окружавшей крепость, они подождали, пока один из них не открыл ворота, затем прошли через ворота в огороженное пространство, которое к ужасу девушки, было заполнено безголовыми телами.

Создание, несшее голову, положило свою ношу на землю. Голова немедленно побежала к ближайшему безголовому телу. Несколько таких тел тупо бродили взад и вперед, но лишь одно неподвижно. Это было женское тело. Голова взобралась на него, доползла до плеч и уселась между ними. Тело сразу встало. Другой сопровождающий подал доспехи и кожаный воротник, снятые с тела, которое прежде увенчивала эта голова. Новое тело унаследовало эту одежду, его руки принялись улаживать доспехи и воротник. Создание было вновь таким же, как и перед тем, как Тара Гелиум вонзила свой кинжал ему в грудь. Было только одно различие: до этого оно было мужчиной, а теперь стало женщиной. Казалось однако, что для головы это безразлично. В самом деле, Тара Гелиум заметила во время бегства и борьбы, что половые различия не имели особого значения для ее преследователей, они все были одинаково одеты и вооружены мечами, она видела, что как мужчины, так и женщины обнажали оружие в момент ссоры.

У девушки, однако, было мало времени для дальнейших размышлений и наблюдений, так как отвратительное создание, командовавшее остальными, приказало им вернуться на поле, а само повело девушку в крепость. Войдя в крепость, они оказались в помещении в десять бутов шириной и двадцать длиной. В одном углу его была лестница, ведущая на верхний этаж, в другом — такая же лестница, ведущая вниз. Комната, находящаяся на одном уровне с землей, была ярко освещена; свет проходил через окна и шел из внутреннего двора в центре крепости. Стены этого внутреннего двора выложены гладкими белыми изразцами, от этого все внутреннее помещение наполнено ослепительным светом. Это объяснило девушке назначение стеклянных призм, которыми покрыта внешняя поверхность крепостей. Лестницы сами по себе вызывали у нее размышление, так как повсеместно в барсумской архитектуре для сообщения между разными этажами используются наклонные плоскости, и только в таких отдаленных районах, по-видимому, сохранились лестницы, как наследие древних веков.

Сопровождающий повел Тару Гелиум вниз по лестнице. Вниз и вниз, через комнаты, освещенные тем же способом. Им все время встречались другие существа, идущие в разных направлениях. Многие из них останавливались, осматривали девушку и расспрашивали ее проводника.

— Я ничего не знаю. Она найдена в полях — там я и схватил ее, причем, она убила двух рикоров, а я — воина Моака, теперь я веду ее к Лууду, которому она принадлежит. Дело Лууда решать — что делать с ней, — так обычно он отвечал любопытным.

Наконец, они достигли комнаты, из которой прочь от крепости шел длинный и круглый туннель. Они вступили в него. Туннель был около семи футов в диаметре, на дне его была дорога. На протяжении ста футов от крепости он был выложен теми же изразцами и хорошо освещен отраженным светом со двора. Дальше он был выложен камнями разной формы и вида, аккуратно вырубленными — прекрасная мозаика без рисунка. От туннеля отходили ответвления, с ними пересекались другие туннели и встречались отверстия не более фута в диаметре, эти отверстия всегда находились на уровне пола. Над каждым таким маленьким отверстием были нарисованы различные гербы, тогда как на стенах больших туннелей на всех пересечениях заметны были какие-то иероглифы. Девушка не могла прочесть их, хотя и предположила, что это названия туннелей или указатели пути. Она пыталась распознать их, однако, эти значки не были ей знакомы, и это показалось ей странным, так как хотя письменность у многочисленных народностей Барсума различна, в ней встречается много общих знаков и слов.

Вначале она пыталась разговаривать со своим конвоиром, но он не был склонен беседовать с ней, и она прекратила свои попытки. Но она заметила, что он не оскорблял ее и вообще не был с нею грубым. То обстоятельство, что она своим кинжалом уничтожила два тела, казалось не вызывало вражды или жажды мести у этих голов, увенчивающих тела — даже у той, чье тело она убила. Она не пыталась понять это, так как не могла разобраться в странных отношениях между головами и телами. До сих пор их обращение с нею не давало ей повода для опасений. Возможно, что ей в конце концов повезло, и эти странные существа не только не причинят ей вреда, но и помогут добраться до Гелиума. Она не могла забыть, что они отвратительны, но так как они не причиняют ей вреда, она преодолеет свое отвращение. Возрожденная надежда вернула ей бодрость, и она весело повернулась к своему таинственному спутнику. Она даже начала без слов напевать веселую песенку, популярную в Гелиуме. Спутник удивленно взглянул на нее.