Эдгар Берроуз - Марсианские истории

У-Top встал и посмотрел на О-Тора.

— Что это значит? — спросил он. — Этот человек говорит правду? Разве сын Гайи заключенный твоей тюрьмы, О-Тар?

— А какое дело джеддаку Манатоса до заключенных в тюрьмах джеддаков? — гневно спросил О-Тар.

— А вот какое, — ответил У-Top таким низким голосом, что он походил на шепот, однако был слышен во всех уголках огромного тронного зала О-Тара, джеддака Манатора. — Ты отдал мне рабыню Гайю, бывшую принцессу Гатола, так как боялся ее влияния на рабов из Гатола. Я сделал ее свободной, я женился на ней и теперь она принцесса Манатоса. Ее сын — это мой сын, О-Tap, и хотя ты мой джеддак, я заявляю тебе, что за малейший вред, причиненный A-Кору, ты будешь отвечать перед У-Тором из Манатоса.

О-Tap долго глядел на У-Тора, но ничего не ответил, затем он вновь повернулся к Турану.

— Если один из вас корфал, то все остальные тоже. А мы хорошо знаем, что проделывал этот, — и он указал на Чека. — Он корфал, ибо ни один смертный не обладает такими способностями. И так как вы все корфалы, вы умрете.

Он начал спускаться к пленникам, когда заговорил Чек.

— Эти двое не обладают такой силой, как я, — сказал он. — Они обычные безмозглые существа, подобные тебе самому. Я проделал все то, о чем рассказывали тебе твои невежественные воины. Но это лишь доказывает, что я существо высшего порядка по сравнению с вами. Я — калдан, а не корфал. Ничего сверхъестественного и чудесного во мне нет. Для вас все необъяснимое является чудесами. Я легко мог убежать от твоих воинов и спастись из тюрьмы. Но я остался в надежде помочь этим двум бедным глупым созданиям, которые не спасутся без помощи моего разума Они подружились со мной и спасли мне жизнь. Я должен отдать им свой долг. Не убивай их! Убей меня, если хочешь. Я предлагаю свою жизнь, если она утолит твой гнев. Я не могу вернуться в Бантум и все равно умру: тяжело жить среди неразумных созданий, населяющих мир за пределами долины Бантума.

— Отвратительный эгоист! — сказал О-Тар. — Приготовься к смерти и не смей приказывать джеддаку О-Тару. Он вынес приговор и вы все трое испытаете остроту обнаженного меча джеддака. Я сказал!

Он сделал еще один шаг вниз по лестнице и затем произошла странная вещь. Он остался, устремив взгляд в глаза Чека, на месте, покачиваясь взад и вперед. Джед встал и хотел подойти к нему, но Чек остановил его.

— Стой, — сказал он. — Жизнь твоего джеддака в моих руках. Вы верите, что я корфал, значит только меч джеддака может убить меня. Поэтому ваши лезвия не опасны мне. Посмейте только причинить нам вред или приблизиться к джеддаку, пока я не разрешу, и он мертвый опустится на мрамор. Отпустите этих двух пленников, пусть они подойдут ко мне — я должен поговорить с ними. Быстро! Делайте, как я сказал, иначе ваш джеддак умрет.

Стража отступила, освободив Тару и Турана, которые подошли к Чеку.

— Делайте, что я скажу и побыстрее, — прошептал калдан. — Я не могу удерживать его долго, тем более убить. Очень много мозгов направлено против меня, скоро я должен буду выпустить О-Тара из своей власти. Для вас это единственная возможность и ее нужно получше использовать… Под гобеленом, висящим за троном, есть потайной ход. От него ведет потайной ход в тюрьму дворца, где находятся кладовые с едой и напитками. Из тюрьмы другие потайные ходы ведут во все части города. Вы идите тем, что ведет на запад, и он приведет вас к воротам Врагов. Тогда вы будете свободны. Больше я ничего не смогу сделать. Торопитесь, силы оставляют меня. Я не Лууд. Он держал бы этого парня очень долго. Быстрее! Быстрее! Идите!

Я не оставлю тебя, Чек, — просто сказала Тара Гелиум.

— Идите! Идите! — шептал калдан. — Вы мне не поможете. Идите, или я все делаю напрасно.

Тара показала головой.

— Не могу, — сказала она.

— Ее убьют, — сказал Чек Турану.

Воин мгновение колебался между чувством верности этому чужому созданию, отдающему за него свою жизнь, и любовью к женщине. Затем он схватил Тару на руки и вместе с нею побежал к трону О-Тара. За троном он отодвинул гобелен и нашел потайной ход. Он прошел в него, по-прежнему держа женщину на руках, и двинулся по узкому наклонному коридору, который вел на нижние этажи, пока они не дошли до подземной тюрьмы дворца О-Тара. Здесь был целый лабиринт переходов и помещений, вмещавших тысячу укромных мест.

Когда Туран понес Тару к трону, два десятка воинов кинулись было к ним.

— Стойте! — крикнул Чек. — Или ваш джеддак умрет. — И они остановились, подчинившись воле этого странного непознаваемого существа.

Вдруг Чек отвел глаза от глаз О-Тара, и джеддак вздохнул, как человек, пришедший в себя после кошмарного сна и все еще не полностью проснувшийся.

— Смотрите, — сказал Чек, — я оставил вашего джеддака в живых и никому не причинил вреда, хотя вы все были в моей власти.

Ни я, ни мои друзья не причинили никакого вреда столице Манатора. Почему же вы нас преследуете? Дайте нам наши жизни. Дайте нам нашу свободу!

О-Tap, овладевший своими чувствами, наклонился и поднял меч, в зале стояла тишина, все ждали ответа джеддака.

— Законы Манатора справедливы, — сказал он наконец. — Возможно, чужеземец говорит правду. Верните его в тюрьму, догоните тех двух бежавших и верните туда же. По милости О-Тара они будут бороться за свою жизнь на поле джетана на ближайших играх.

Когда Чека уводили из тронного зала, лицо джеддака все еще оставалось пепельно-серым и он выглядел как человек, вернувшийся из загробного мира, куда он заглянул. В чертах его не было спокойствия храбрости, а был страх. В тронном зале были такие, кто понял, что казнь пленников только отложена и что ответственность за случившееся будет переложена на плечи других, и среди понявших это был У-Top, великий джед Манатоса Его искривленные губы выражали презрение к джеддаку, который предпочел унижение смерти. Он понял, что О-Tap утратил большую часть того уважения, которым пользовался, и что за всю жизнь ему не восстановить утраченного им. Марсиане преклоняются перед храбростью своих вождей — тот, кто уклоняется от своей суровой обязанности, теряет их уважение. Многие разделяли мнение У-Тора, что было видно по тишине, наступившей в тронном зале, и суровым усмешкам вождей. О-Тар быстро осмотрелся. Он ощутил враждебность присутствующих и понял его причину, так как внезапно впал в ярость, и, как бы ища на ком выместить только что перенесенный им самим страх, крикнул слова, которые можно было воспринять только как вызов.

— Воля О-Тара, джеддака, — таков закон Манатора! — Закон Манатора справедливый, и он не может ошибаться. У-Дор, распорядись, чтобы беглецов искали во дворце, в тюрьмах и во всем городе.