Эдгар Берроуз - Марсианские истории

Идя по следам Гохана и Тары, они подошли к каждой двери, то только одна поддалась их усилиям; осторожно открыв ее, они увидели четырех игроков за доскою джетана Мгновение они были на грани панического бегства, так как знали, что в этих покоях можно встретить только духов мертвых. Но вновь собрав все свое мужество, они миновали группу игроков и по узкому коридору прошли в спальню короля О-Мая. Они не знали, что эта ужасная комната прямо перед ними, иначе вряд ли они осмелились бы двинуться дальше, но они видели, что те, кого они ищут, прошли туда, поэтому они последовали за ними. У входа они остановились, пока их глаза привыкли к тусклому свету. Вдруг один из них указал пальцем на фигуру, лежавшую на полу, одна нога которой лежала на постели.

— Смотрите! — крикнул он. — Это тело О-Мая! Предки предков! Мы в проклятой комнате!

Одновременно из-за занавеси в углу комнаты раздался глухой стон, сопровождаемый пронзительным воплем, и занавеси зашевелились и стали вытягиваться перед их глазами.

Как один человек, вошедшие повернулись и побежали к дверям. В узком проходе они теснились, отталкивая друг друга, крича от ужаса и стараясь как можно быстрее убежать. Они отбросили мечи и цеплялись друг за друга. Наконец, предводительствуемые самым быстрым, они пробежали две соседние комнаты и оказались в пустом коридоре. Но они не останавливались до тех пор, пока бледные и дрожащие не оказались в пиршественном зале О-Тара. При виде их воины, оставшиеся в зале, вскочили с обнаженными мечами, думая, что за тремя вождями гонится множество врагов. Но никто не последовал за ними в зал, и трое вождей стояли перед О-Таром со склоненными головами и дрожащими коленями.

— Ну? — потребовал ответа джеддак. — Что случилось? Говорите!

— О, Тар! — воскликнул один из них, овладев, наконец, своим голосом. — Когда мы трое уступали в сражении или поединке? — Разве наши мечи не были всегда обнажены для защиты твоей безопасности и чести?

— Разве я отрицаю это?

— Слушай тогда, о, джеддак, и рассуди со снисходительностью. Мы прошли за двумя рабами в апартаменты короля О-Мая. Мы вошли в проклятые комнаты и не дрогнули. Наконец мы оказались в ужасной комнате, куда уже пять тысяч лет не заглядывал глаз человека, и тут мы увидели лицо мертвого О-Мая, лежащего так, как его нашли. Мы прошла в эту ужасную комнату и были готовы идти дальше. Вдруг раздался ужасный стон и занавеси задвигались в этом мертвом воздухе.

О-Tap, это было выше человеческих сил. Мы повернулись и побежали. Мы бросились из комнаты, мы бросили мечи и дрались друг с другом, чтобы выбраться первыми. С печалью, но без стыда я рассказываю тебе это, ибо нет человека в Манаторе, который не сделал бы то же самое. Если эти рабы корфалы, они сейчас в безопасности среди духов. Если они не корфалы, они уже мертвы в комнате О-Мая, и их нужно там оставить… Я не вернусь в это проклятое место, даже если меня там ждут доспехи джеддака и пол Барсума в придачу. Я сказал.

О-Tap сдвинул нахмуренные брови.

— Неужели все мои вожди трусы? — спросил он презрительно.

Один из тех, кто оставался в зале, встал и повернул свое хмурое лицо к О-Тару.

— Джеддак знает, — сказал он, — что в Манаторе джеддак всегда был самым храбрым из воинов. Я пойду туда, куда поведет мой джеддак. Но он не имеет права называть меня трусом, если посылает туда, куда сам не идет. Я сказал.

Когда он сел, наступила мертвая тишина.

Все поняли, что говоривший сделал вызов храбрости О-Тара, джеддака Манатора, и ждали его ответа. У всех была одна и та же мысль: О-Tap должен повести их в комнату О-Мая, иначе он проявит трусость, а на троне Манатора не должен сидеть трус.

Но О-Tap колебался, он смотрел в лица тех, кто окружал его в пиршественном зале — но на лицах безжалостных воинов он видел лишь угрюмые усмешки. Ни следа снисходительности не было на этих лицах. Но вдруг его глаза остановились удивленно на маленькой двери в одной из стен зала. Выражение облегчения появилось у него на лице.

— Смотрите! — воскликнул он. — Смотрите, кто пришел!

Гохан, спрятавшись между занавесями и стеной видел паническое бегство преследователей. Угрюмая усмешка появилась на его губах, когда он смотрел на безумную драку, видел, как воины отбросили свои мечи и боролись друг с другом за возможность первыми выйти из этой комнаты ужаса. Когда они все исчезли, он с улыбкой повернулся к Таре. Но его улыбка тотчас же исчезла, рядом с ним никого не было!

— Тара! — громко позвал он: опасности, что преследователи вернутся, больше не было. Но ответа не последовало, только где-то далеко за занавесями он обнаружил несколько дверей, одна из которых была приоткрыта. Через эту комнату он проник в соседнюю комнату, ярко освещенную в этот момент прямыми лучами Турии, совершающей свой стремительный бег по небу. Здесь он увидел следы сандалий на пыльном полу. Они проходили здесь: Тара и то существо, которое ее похитило.

Но кто это мог быть? Гохан, человек высокой культуры и разума, не был суеверным. Как и большинство народов Барсума, он склонялся, более или менее по привычке к разновидности восторженного преклонения перед предками, но это была скорее легендарная память об их добродетелях и героических подвигах. Он не ожидал никакого материального проявления их существования после смерти. Он не верил, что они могут причинить добро или зло живущим, разве что лишь силой влияния своего примера на будущие поколения. Он не верил вообще в материализацию духов.

Если есть какая-то жизнь помимо нашей, то он ничего не знал об этом. Он знал, что наука обнаружила материальные причины тех казавшихся сверхчеловеческими феноменов, которые легли в основу древних религий и суеверий. Тем не менее, он не мог себе представить, какая сила похитила Тару так внезапно и чудесно из комнаты, в которой человек не появлялся почти пять тысяч лет.

В темноте он не мог разглядеть, были ли здесь иные следы, кроме сандалий Тары, но было заметно, что пыль тронута чем-то. А когда следы привели его в темный коридор, он потерял их окончательно. Покинутые апартаменты О-Мая, через которые он спешил, представляли собой настоящий лабиринт переходов, коридоров и комнат.

Здесь был древний бассейн — несомненно, купальня самого джеддака, — затем он прошел мимо комнаты, где стояла еда, поставленная пять тысяч лет назад — возможно, неопробованный завтрак О-Мая. Мимо его глаз проходили тяжелые украшения из драгоценных камней и металлов, удивлявшие даже джеда Гатола, чьи доспехи разукрашены камнями и платиной и чьи богатства не имели себе равных на Барсуме.

Наконец помещения О-Мая кончились небольшим кабинетом, в полу которого был люк, в нем виднелась спиральная лестница, ведущая прямо вниз, в непроглядную темноту. Пыль у входа в кабинет было недавно тронута, и это указание заставило Гохана продолжать здесь поиски Тары. Поэтому без колебаний он начал спускаться вниз в абсолютную темноту. Осторожно ощупывая следующую ступеньку, он спускался по необходимости медленно, ибо Гохан был барсумцем и знал, какие ловушки могут подстерегать его в этой темной и заброшенной части дворца джеддака.