Олег Бондарев - Выбор сталкера

– Ладно, Лошадь, осади.

– Слышь, Маргарин, ну это вообще не дело… – завел старую песню недовольный бандюган, однако Борин прихвостень перебил его:

– Ша, базар убили! Пусть босс сам с ним разбирается, не хер самодеятельностью заниматься!

– Ну лады, тебе виднее, как бы. Ты там с боссом рядышком, – сдался неугомонный Лошадь.

– Приведи Косого в чувство и жмура оттащи подальше от делянки, – распорядился Маргарин, подталкивая Смычка в спину.

Последняя фраза заставила Костю вздрогнуть. Он снова скользнул взглядом по обмякшему телу племянника. Несмотря на внешнее спокойствие, Смычок был разбит и опустошен, словно Зона разом выпила его и обратила в пустотелый «муляж», пригодный лишь для бессмысленного путешествия домой. Он хотел бы проститься с убитым племянником и в то же время боялся остаться с ним наедине. Он хотел запомнить Генку радостно улыбающимся, наивным пацаном, каковым тот оставался даже после смерти отца, словно назло грусти и печали. Но в памяти навечно сохранится иной портрет – мертвое, бледное лицо, невыразительный взгляд и чуть приоткрытые губы, уже отдающие синевой в тусклом лунном свете.

– Шагай, ну! – прикрикнул на зазевавшегося сталкера Маргарин, и Смычок нехотя побрел вперед, часто оглядываясь через плечо на лежащего в траве племянника. Будто в глубине души надеялся, что тот внезапно очнется от мертвого сна.

Но этого, конечно же, не произошло.

– Да иду я, иду, – злобно сверкнув глазами, буркнул Смычок после очередного тычка и отвернулся.

Они прошли между гаражами и направились прямиком к вагончику Снежка.

– Только к боссу первым пойдешь, – предупредил щекастый бандит, хмуро глядя на сталкера. – Будить его после трипа – попадос еще тот, мне оно не тарахтело, под горячую руку. А ты раз кашу эту заварил, то сам и расхлебывай. Ну пошел! – Он кивнул в сторону вагончика.

Смычок молча побрел к приоткрытой двери вагончика.

Изнутри шарашила музыка – помесь трип-хопа с дешевой попсятиной, та еще дрянь, в которую, наверное, лишь после изрядной порции «экзо» вникаешь. Кривясь от неоправданно мощных басов, сталкер вошел внутрь. В вагончике жутко воняло шмалью. Стол, за которым они с Борей совсем недавно сидели, был завален набок, а сам хозяин храпел на старом потрепанном одеяле, лежащем на полу. Из одежды на Снежке были только семейные трусы красного цвета в черный горох да серые носки.

Такое ощущение, что он не в Зоне дела ведет, а тусит в квартире предков, пока те на дачу уехали с ночевкой, брезгливо подумал Смычок, рассматривая Снежка. Снаружи гибнут люди, лают стволы, льется кровь, а этому хоть бы хны. Музыка чтоб долбила да травка чтоб вставляла – чем не рецепт «бесконечного счастья»?

Смычок оглянулся на стоящего в дверях Маргарина. Тот сделал вид, что занят изучением хлама, разбросанного по полу вагончика. Судя по всему, помощи от него ждать не стоило.

Костя снова повернулся к спящему главарю бандитов.

Пнуть его, что ли, в голое пузо? А что, от такого проснется точно!

Однако позади стоял бдительный Маргарин, и потому Смычок, скрепя сердце, воздержался от пинка. Опустившись на корточки, он легонько тряхнул Борю за плечо. К счастью, Снежок тут же закряхтел, заворочался, а потом даже приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть, кто его домогается.

– Вставай! – проорал Костя, стараясь перекричать грохочущую в колонках музыку.

Снежок продолжал лежать, недоуменно взирая на пробудившего его сталкера.

– Да выруби ты эту хрень! – через плечо рявкнул Маргарину Смычок. – Не слышно же ни хрена!

Тот с явной неохотой подошел к огромному усилку и выкрутил регулятор громкости на минимум. В воцарившейся тишине было отчетливо слышно, как скрипит зубами Снежок.

– Вы чо приперлись? – сонно поинтересовался главарь бандитов, собравшись с силами.

Его затрясло, и он заозирался по сторонам, ища, видимо, чего хапнуть.

– Блин, как же тут холодно, твою мать… – недовольно проворчал он. – Какого хрена тут так холодно, Маргарин? И где сраное одеяло? И вообще, какого дьявола вы сюда приперлись среди ночи?! – Боря гневно сверкнул глазами.

– Он вырубил Косого, босс, – услужливо пояснил Маргарин из-за спины сталкера.

– Чо? – Снежок недоуменно посмотрел на Костю. – И на хрена? Чо с тобой не так, дядька?

– Мы с ним схлестнулись пару дней назад, – мрачно произнес Смычок. – Они еще с одним отморозком на моего знакомого наехали.

– Ну так там бы им и врезал, епсель-мопсель! – воскликнул Снежок.

– Я и врезал. И там. И тут.

Боря на несколько секунд замер – видимо, переваривал услышанное, – а потом перекатился на спину и захохотал. Смычок оглянулся на Маргарина: даже тот, не понаслышке знакомый с причудами босса, удивленно хлопал глазами, наблюдая за безудержным весельем Снежка.

– Не, ну это ржака, натурально, – утирая проступившие слезы, пробормотал Боря. – Так вот кто их с Мухой ушатал! Слышал, Маргарин? А мы гадали, чо это за терминатор на наших ребяток обрушился… кто там сказал, что Земля круглая? Гагарин, не? – Еще один нервный смешок.

Внезапно улыбка слетела с его губ, и от былого веселья на худосочном лице не осталось и следа. Глаза, мигом превратившись в две узкие щелочки, впились в Смычка, которые даже немного растерялся от такой резкой смены настроения.

– Я позволил тебе переночевать у нас, – процедил Боря. – Выделил тебе койку, встретил как родного, а ты…

– Снежок, я…

– А ты нападаешь на моих людей. Моих! – проорал главарь бандитов, брызжа слюной. – На моей земле!

Смычок молчал. Он боялся, что если начнет говорить, то всем в вагончике будет места мало. Расправиться со Снежком и свиноподобным Маргарином – раз плюнуть. Но тогда остальные, те, кто снаружи, в момент отправят его к праотцам, стоит только выйти. А ведь в Искитиме его ждет Вера. Она не знает, где папа, но он – все еще ее единственная надежда.

И потому надо быть умней. Прояви терпение, сталкер.

Все было бы куда проще, если бы мертвенно-бледное лицо Гены не всплывало в памяти так часто.

– Убирайся прочь, – процедил Боря. – Забирай свои вещи и проваливай немедленно, пока я не передумал!

– Я это ценю, – сухо отозвался Смычок и, развернувшись, устремился к выходу из вагончика мимо Маргарина, нервно жующего губу.

Слухи, конечно же, расползлись в момент. Едва Костя вошел в спальный вагончик, все взгляды обратились к нему. Демонстративно не обращая внимания на эту концентрированную ненависть, Смычок прошел к Мухиной койке и вытащил вещмешок из наволочки. Замер на миг. Потом еще раз взвесил его в руке.

Гады. По ходу, стырили что-то. Рюкзак явно тяжелей был, он хорошо это помнил – старая привычка.

Сталкер медленно повернулся к сборищу головорезов, окинул взглядом вагончик и сказал: