Оли Маров - Безумный ездок

Магазин сую себе в разгрузку, автомат в кучу. Второй туда же, тоже новой серии 74-й, но более потёртый и грязный, надульник обычный, с двумя окошками по бокам. Так, боекомплект восстановлен. Теперь американец. У него незнакомый автомат, не М16, не М4, а больше я и не знаю вот так навскидку. Но конструкция примерно похожа, по крайней мере, все ручки на тех же местах. На боку ствольной коробки открывается окошко, из которого выпадает патрон. Хитрый механизм, потом разберёмся. Запасных магазинов ни у кого нет, видимо, в машинах. К бою не готовились, так, на всякий случай стволы взяли. Однако меня нашинковать хватило бы, не вопрос…

Девки возятся в машине, что-то бормочут вполголоса, слов не разобрать за шуршанием. Оружия там нет, по крайней мере, на виду, так что их расстроенных чувств могу не опасаться, во всё, что шевелится, палить не начнут. Пусть исполняют ритуал "обнять и плакать" самостоятельно, как в головы взбредёт…

Китаец имел М4, без всякого дополнительного обвеса, но вся как вылизанная, ни пылинки лишней не прилипло. Наверное, и состояние на шесть с плюсом. В руке его так и остался пистолет, Глок-17, по крайней мере, так на нём написано. Запихиваю пока в свободный карман. У остальных пистолеты в кобурах, потом займусь. Ещё две М16, в меру потёртые. Ничего кучка получилась, хоть машину подгоняй.

Тут меня прерывает работница отельного бизнеса, с некоторым даже шиком поднося высокий стакан коричневой жидкости с пузырьками. Ром-кола – поясняет, улыбаясь уже осторожнее, чтоб не больно. Отпиваю – ну, вкусно, но как-то не ощущается хард дринк. Не то чтобы одна кола, ром чувствуется, но – не то. Спасибо, говорю, как вы там, комон сава?, пить, однако, перестаю. Сава бьён, отвечает, только Марта ещё плачет.

Ага, значит, Марта. Немка наверняка, кому ещё такое имя в голову придёт. Вспоминаю своё нынешнее – мда, всяко бывает. Я, говорю, Оли, имя такое. А она, значит, Жаннет. Ну, прямо Жанна, Дарк. Не совсем "Блэк", это по рукам видно, у чистых негров ладони резко выделяются, а у неё мягкий такой переход. И нос узкий, расширяется только у ноздрей. Хотя Тунис – это ж самый край Чёрной Африки, дальше Ливия уже, арабы, ну и тут они явно прошлись и след оставили…

Жанна уже и переодеться успела, похоже, в свою же одежду, по крайней мере, сидит как надо, все нужные выпуклости и вогнутости подчёркивая. Рубашка светлая, под фонарём в синеву отсвечивает, и джинсы стрейчевые, в обтяжку. Роста чуть ниже среднего, кругленькая такая, но с тонкой талией. Никогда мне чёрненькие не нравились, а вот поди ж ты… Наверное, после боя, говорят, так и бывает. Но уж всяко не сейчас!

– Отдай ей, пусть пьёт. Налей ром до верха – и пальцем показываю, что долить.

– Марта нет! – мотает кудряшками и всем видом показывает, насколько Марта не хочет пить.

– Пошли.

Подхожу. Сидит, забилась в машину, закуталась в покрывало – ну только что в позу эмбриона не сворачивается.

– Пей, говорю, ю маст дринк! Жанна ей что-то на французском задвигает, с такой скоростью, что явно не с моим знанием языка понять. Интересно, Марта французский знает, или она так, на всякий случай? Похоже, знает, в такт кивает что-то, но упорно отнекивается. Только детсада мне тут и недостаёт, блин.

– Ну! Жри давай! – почти ору. Она смотрит, как кролик на удава, и послушно, не отрываясь, выпивает весь стакан.

– Вот, другое дело – не рассчитываю на понимание, просто чтоб не молчать. – Сейчас легче станет, потом поспишь и всё пройдёт.

Марта снова всхлипывает. Зрелище душераздирающее вполне, хоть на вид не ребёнок, лет двадцать пять. Хочу было по голове погладить, но вовремя соображаю, что у неё сейчас на прикосновения может быть ну совершенно не та реакция. Грожу пальцем, как добрый, но строгий доктор, вроде, этот жест в Европе так же понимают, как у нас.

Ладно, что мог сделал, а там как хочет. Захочет жить – живёт, не захочет – другого доктора ищет. Отхлёбываю уже сам из бутылки. Спирт приятно обжигает рот, да, не зря "наркомовскую" придумали, совсем не зря. Именно оно – хоть я ром и не любил никогда, но пофигу вкус, тут чистая терапия. Наливаю Жанне – она окунает палец, стряхивает и после уже уверенно выпивает. Ага, культуру не пропьёшь, сразу понятно, и из какой культуры человек, и насколько глубоко. Однако вернёмся к нашим баранам. На бойню, ага. Ещё хлебнуть что ли? Забористый, однако, ром этот, градусов полста. Второй глоток идёт уже колом, организм решил, что с него хватит. Можно колой разбавить, но я сюда что, пьянствовать пришёл?

– Присмотри за ней, помыться, одеться, аптечку, ром – говорю больше чтоб отделаться, чем действительно в заботе о вдруг свалившейся подопечной. А то не на те мысли наводит, бестия фигуристая.

Вновь сгоняю "птичек". Шипят и крякают, но улетают. Говорят, когда их много – могут и не улететь, тогда только стрелять, но пока не борзеют. Как-то уже без эмоций вытрясаю из спальников оставшиеся трупы. Оружие отдельно, сумки-кошельки отдельно. У одного сумка вся в крови, подбираю нож, от соседа его оставшийся, выковыриваю содержимое. Ну вот, теперь ещё и деньги отмывать… По карманам охлопал, где они кровью не залиты – тоже вытряс. Где залиты – ножом отпорол. Какие-то бумажки, деньги пластиковые, но не сказать, чтоб прямо дофига. Потом сосчитаю. У троих цепки на шее, вроде золотые. Руками за мертвецов браться не хочется, но золото надо взять. Да и часы… А по ощущениям почти как живые – не успели ни остыть, ни окоченеть. Буду считать, что просто мертвецки пьяные. Кровищей, правда, пахнет, и не только кровищей – я ж не выбирал, куда стрелять. Но с долины немного ветерок тянет, так что терпеть можно, даже запросто. Ну вот, вроде всё. Компактные ценности сгребаю в упаковочный мешок от спальника китайца, оружие в сам спальник – он единственный чистый остался. Ничего так спальничек, похоже, мембранной ткани, не вспотеешь и не замёрзнешь. На холодную погоду, конечно, не годится, но тут в холодный сезон все по домам сидят, далеко не уедешь. Остальные тряпки трогать не хочется. Утащу трупы, потом лопатой сгребу.

С тяжеленным мешком иду к третьей машине, пикапу с надписью "Toyota" во весь задний борт. Невольницу им утаскивали, ну и этих так же. Верёвка как раз в кузове и обнаруживается. Не спеша скручиваю длинный конец в беседочные узлы, накидываю на обе ноги каждому покойнику, по цепочке один за другим. Подёргивает немного изнутри, не то тремор, не то мандраж. Неприятное ощущение, закончить бы поскорее. Приходится вновь достать и перерыть все подсумки – не запомнил, который с того урода, что труп отвозил. Нахожу ключи с логотипами лэндровера и тоёты, но только одной тоёты. Пикап или крузак? Ну, попробую эти. Забравшись за руль, обнаруживаю, что ключ на месте. Курорт, блин, да и только. Пикап послушно взрыкивает дизелем, нашариваю, где у него фары включаются – как-то не случалось на тоётах ездить. Но "ручка" обычная, три педали – простая машина, без изысков. С пробуксовкой трогаюсь – всё же полтонны волоком, газанул посильнее, а двигло тут как два моих, если не три.