Дмитрий Рус - Кадет

— Банг! Банг! Банг!

Хлесткие выстрелы травмата заглушили звуки жесткой драки. Толпа озверевших обывателей на мгновенье отпрянула, оценивая новую угрозу и ощупывая себя на предмет незапланированных дырок.

Тусклый фонарь у заплеванного подъезда старой девятиэтажки давал достаточно света, чтобы разглядеть участников замеса.

Четверо изрядно помятых парней в потертом и заляпанном кровью камуфляже, против двух десятков разнокалиберных ловцов удачи. Сегодняшняя ночь выгнала на морозные улицы всех: обычных работяг и дворовую шпану с мутными глазами, непонятного возраста баб и лишенных внутренних тормозов девочек-подростков.

Ночь Звездопада…

Голубые искры вспыхивали над столицей раз в восемнадцать секунд, экономно засеивая город драгоценными артефактами. Десять миллионов долларов за штуку, абсолютное здоровье, либо семь лет тюрьмы, согласно свежей поправке к законодательству.

Кто что выберет и кому как повезет…

— Пашка, в подъезд и на крышу, бегом! Мы прикроем!

Я в тысячный раз проклял нашу безумную идею заполучить инопланетный арт, беспомощно скрипнул зубами, но мгновенно повиновался, не желая делать жертву парней напрасной.

Тридцать секунд, вряд ли больше, и озверевшая толпа втопчет друзей в грязь бетонных ступеней. Настоящих друзей, таких больше не завести, их можно только потерять! Ребят, готовых прикрыть спину, подставиться под срок и густо умыться кровью. Только бы дать мне шанс на исцеление…

Колченогой уткой я рванулся в темный зев парадного. Хрипя от натуги, харкая кровью и цепляясь непослушными руками за перила. Пальцы онемели и почти не слушались. Хоть я и берег спину, как мог, но драка против толпы непредсказуема. Пока мы месились с мужиками, какая-то безумная бабка протиснулась вдоль стены и с первородной яростью приложила меня тяжелым костылем.

Искусственные позвонки, не так давно заменившие раздробленные кости, выдержали. А вот пучок тончайшего оптоволокна, худо-бедно дублирующего функции разорванных нервных волокон, явно пострадал.

Руки едва повиновались, дышалось пугающе тяжело, дешёвые социальные протезы ног отказывались покорять невысокие ступени. Призрак паралича вновь замаячил на горизонте.

Я с трудом сглотнул вязкую соленую слюну и на ходу впечатал запястье в стену, вдребезги разбивая панически верещащий браслет медицинского мониторинга. Ладно бы он просто пищал, так ведь взывает, гад, ко всем службам спасения, а заодно обкалывая пациента успокоительным и противошоковым, пытаясь стабилизировать мое состояние до прибытия санитаров. Я у них на особом учете, как-никак — три зарегистрированные попытки суицида. Очень уж это страшно — очнуться в госпитале неподвижным обрубком. И очень уж это больно — реанимация контуженного нервного столба…

Вот только мне сейчас ценна каждая капля адреналина! Меньше всего я стремлюсь к покою уютной койки стационара. На карту поставлено все! И не только мной, но и ребятами из поискового клуба «Эхо войны», дарящими мне сейчас драгоценные секунды форы. Кстати именно на такое «эхо» я и напоролся во время своего последнего поиска.

Помню, как звякнула по металлу лопата, вышибая искру из ребристого бока ржавого боеприпаса, затем ослепительная вспышка и блаженная темнота…

Отброшенный взрывом обрубок человека был очень удобен в транспортировке — на треть легче и почти в два раза короче, чем минутой ранее. Быть может именно это и спасло мне жизнь — до ближайшей дороги ребята девять часов тащили носилки через лесной бурелом.

Лестничный пролет, словно штурм Эвереста. Зло кусаю разбитые в лепешку губы — месились обыватели всерьез, на убой и без дураков. На инвалидность и медицинские справки никто не смотрел — сегодня «травма» и морги соберут годовой урожай. Каждый из рвущихся к артефакту сражался за потенциальный особняк на Рублевке, либо за гарантированное излечение от любых болезней и бонусные десятки лет жизни.

Луплю кулаком со сбитыми костяшками по обгорелой кнопке вызова лифта. Молю всех богов — пусть кабина окажется на первом этаже! Ждать времени нет, а путь пешком на своих ходулях — я просто не осилю…

Боги благосклонно кивают — дребезжа несмазанным металлом половинки дверей медленно ползут в стороны. Протискиваюсь вовнутрь, нервно давлю на «девятый». Скорей, скорей! Падение звездочки на крышу этой убогой бетонной коробки наверняка засекли жители всех окрестных домов! Скоро тут будет настоящее столпотворение!

Бесконечный подъем позволил мне немного успокоить дыхание и протереть глаза от заливающей их крови. Рассечения кожи головы они такие — раны пустяковые, а юшки — словно кабана зарезали.

Наконец лифт вздрогнул, устало вздохнул и неохотно захрустел створками из мятого и облупленного железа. Пришлось ему помочь, рывком раздвигая двери и пятная их алыми отпечатками.

Снизу по лестнице уже гремели разноголосый мат и нарастающий топот, а из ведущего на крышу проема доносились явные звуки борьбы. Опередили, гады!

Штурмую очередной пролет, отбиваю плечо о косяк чердачной двери — шатает меня неслабо. Мысленно извиняюсь перед мирозданием, с трудом напяливаю кастет на непослушные пальцы правой руки. Шансы в драке надо хоть как-то уравнивать.

Мои девяносто кило тренированного спортивного тела не так давно усохли до полупарализованных шестидесяти. Вместо ног вставили спички, в позвоночнике раскалённая спица, руки — словно отлежал во сне.

В бой Пашка, последний и решительный! Если проиграешь, можешь смело шагать с парапета — второго шанса, скорей всего, не будет.

Вываливаюсь на крышу. Очередная падающая звездочка рассекает небо напополам и освещает место локальной трагедии.

Двое грузных пивных мужиков топчут ногами худенькое тело, судорожно извивающееся на мокром рубероиде. Третий старательно ломает тонкие пальцы жертвы, добывая из грязного кулачка сверкающий кристалл артефакта.

Камень светился все ярче, постепенно меняя спектр и выходя на рабочий режим. Еще секунд десять — и он отдаст свою силу шустрому мелкому, навсегда превратившись в тривиальный искусственный бриллиант. Не копеечной стоимости, но отнюдь не волшебных свойств.

Мужик в дешёвом турецком пуховике это понимал, и от того все больше зверел. Наконец, наступив тяжелым ботинком на хрупкую кисть, он принялся яростно лупить каблуком свободной ноги по намертво сжатому кулаку.

Жертва болезненно застонала, расплющенные пальцы разжались, выпуская добычу на волю. Быстро тускнеющий кристалл покатился по мокрому рубероиду.