Оксана Обухова - Запомни - все обман! (СИ)

Зрительная память четко указывала направление: перед тем, как направить машину с мола, Воронцов заметил неподалеку, метрах в ста, проржавелый остов какого-то полузатопленного суденышка. Когда полицейские машины остановились у обрыва на месте, откуда был совершен прыжок, Захар уже достиг проржавелого борта. На мгновение вынырнул из воды, увидел на молу размахивающих руками преследователей, глотнул воздуха и снова ушел на глубину.

Минут через сорок в укромном месте за городской чертой из воды выбрался полностью одетый человек. В кустах скинул с себя футболку и легкие спортивные брюки. Отжал их насухо. Оделся. И чавкая промокшими сандалиями, быстро пошел к городу.

Когда Воронцов подходил к тихой дремотной окраине, одежда почти высохла. Он зашел в небольшой супермаркет, по кредитке, оформленной на подставное лицо, снял деньги в банкомате, купил кроссовки, рубашку и светлую бейсболку с длинным козырьком. Сел в маршрутное такси и к вечеру был в сквере возле железнодорожного вокзала.

Розовощекая пышногрудая официантка привокзального кафе слегка скучала - посетителей не много в поздний час. Грызла сухарики, поглядывала на симпатичного верзилу в новехонькой бейсболке, бросала откровенные улыбки: чудак, но вероятно добрый. Пришел с котом, заказал для хвостатого бездельника миску молока и щедро оплатил задание спросить у повара кусочек не замаринованного сырого мяса. Сам жадно ел шашлык, пил минералку, а не пиво дул - чудак... Официантке Зине казалось, что парень иногда, забывшись, беседовал с котом. Тот, видать, привык к причудам хозяина, лакал молоко, лихо расправлялся с мясом и чутко поводил ушами.

В частном домике у Зины тоже жили две мурки. Зиночка сама любила кошек и была неравнодушна к щедрым добрякам. "Может познакомиться удастся?" - вздохнула во всю необъятную грудную ширину, огладила юбку на тугих боках и гаркнула расшумевшейся компании в углу павильона:

- Да иду уже, иду!! - сползла с высокого табурета у стойки. - Посидеть спокойно не дадут...

Воронцов отодвинул пустую, измазанную кетчупом тарелку, поставил локти на столешницу, мрачно поглядел на темнеющий за балюстрадой летнего кафе не шибко ухоженный безлюдный сквер. Пока подкреплялись, успели с Приятелем обменяться последними новостями. Приятель "показал" чем закончились разборки между полицейскими и бандой: непосредственно в банке обошлось без единого выстрела. Скрутили всех, увезли в зарешеченных машинах по месту временного ограниченного проживания.

Воронцов, не так умело, иногда срываясь на вербальную речь, поведал о кознях ревнивца инженера, рассказал, как удалось избежать полицейской погони.

"Я типа, умер, Приятель, - закончил хмуро. - Но если понадобится воскреснуть для спасения Дианы, восстану из мертвых - мало не покажется".

Приятель закончил умываться, сел прямо и согласно смежил веки. Диану необходимо вытащить, будто бы сказал.

"Уверен, что Магомет и племянник сорвались из города, - продолжил мысленные размышления Захар. - И это жаль. Я мог бы позвонить ему или Маратке, доставить тебя к их дому, ты посидел бы у окна, послушал, о чем они станут разговаривать после моего звонка... Может быть, услышал о месте, где держат Дину и отца... Что делать теперь - не знаю. Город большой, искать можно долго".

Приятель потряс головой, сочинил не вполне понятную Воронцову картинку: открытая на середине огромная книга, ее как будто читает полосатый кот...

"Предлагаешь воспользоваться твоими способностями? - довольно быстро догадался Захар. - Просишь меня открыться..., сам что-то прочитаешь, да?"

Приятель прямо глядел в глаза человека-друга, вероятно просил ему довериться.

"А у меня есть выбор? - грустно усмехнулся Воронцов. - Если надо, если это поможет найти Диану, читай меня, сколько влезет. - Поглядел на Приятеля, кот сидел преисполненный такой значительности и где-то даже пафоса, что было бы смешно, если б не было так грустно. - Уверен, что получится, Приятель? Что для этого нужно?"

Кот встал и, презрев широкие промежутки в деревянной оплетке балюстрады, важно, как настоящий посетитель пошел на выход.

Воронцов бросил на столик несколько смятых купюр и заспешил за ним.

"Чудные, - убирая в кармашек фартука щедрые чаевые, загрустила официантка Зина. - Пришел, заказал в меню не глядя, отстегнул с довеском... Наверное, дебильный. - Приглушила разочарование. - А нам таких не надо..."

- Да иду уже я, иду!! Чего разгалделись, черти окаянные?!

Захар повернул за Приятелем на пустынную аллею, кот обогнул останки скульптурной композиции "Советская семья на отдыхе" из гипса, запрыгнул на замусоренную шелухой от семечек лавочку. Призывно поглядел на Воронцова.

Захар смахнул с деревянных реек скамейки мусор, сел рядом, сцепил в замок пальцы свешенных между бедер рук - уставился в непроглядную темень парка.

"Можешь начинать, - сказал коту. - Я расслаблен и открыт".

Приятель пробрался под локтем Захара, забрался на его колени и, потеревшись мордой о подбородок Воронцова, начал колдовать . Оплетать сознание Захара какими-то колдовскими раскрепощающими волнами, поглаживать, утихомиривать взлохмаченные нервы, изгонять невольно задержавшееся в человеке недоверие... Урчал негромко, умиротворяюще.

Захар пытался отринуть внешние ощущения, сосредоточится на одобрительных посылах друга-зверя, старался на самом деле почувствовать себя огромной, открытой настежь книгой...

Не получалось! Кота как будто не допускала до "чтения" некая тугая и плотная преграда внутри Захара!

Воронцов занервничал, забыв о правилах медитации - напрягся, с силой прижал к себе кота!

ПОШЛО. Земные правила раскрепощения сознания не работали на уровне кота-пришельца. Как только Воронцов прижал к себе Приятеля плотно-плотно, так сразу ощутил его нездешность ! Чужеродность. Поймал пугающе иные образы, всецело объединился со зверем, не принадлежавшим этой реальности...

В мозговых извилинах заворочались какие-то, безусловно общие воспоминания, всплыла картинка доисторического... побоища... ристалища... рыцарского турнира! Да! Воронцов почувствовал себя одновременно и конем, и зрителем, и седоком!! Трибуна. Под полосатым навесом балдахина особы королевской крови, рев толпы, зычная труба глашатого возвещает о начале поединка... На Захара понесся закованный в броню соперник!..

Ощущение присутствия на поединке было столь объемным и полным - в абсолютно человеческих красках! - что Воронцов, увидев "приближающийся" к его груди наконечник копья, невольно вскрикнул и разжал руки!

Оглушительный рев толпы замолк, как будто выключили телевизор.