Виктор Северов - Штормовые стражи

А рядом в землю были вкопаны две скрещённые металлические трубы. Такие, как для пугала огородного. И на этом кресте была надета прострелянная солдатская каска и страшно драный камуфляж. На плечах в виде импровизированного плаща – истрёпанный и выцветший американский флаг с уже привычным чёрным прямоугольником вместо звёзд. На «шее» висит ржавый «калаш» с развороченной ствольной коробкой.

– Кому-то явно было нечем заняться, – пробурчал Дойл.

– Новая религия? – хмыкнул Си Джей. – Нет бога, кроме Американской Армии, и полковник Коннорс – Пророк Её.

«Просто дайте нам умереть».

Всё, хорош уже всякую чушь читать.

Если вам дорог ваш разум и покой – не читайте перед завтраком американских граффити. И вообще не читайте граффити, порождённых чьими-то больными мозгами или их заменителем, идентичным натуральному.

Что некоторые «джи-ай» из полка в условиях бурь, оторванности от большого мира и набегающих повстанцев начали ехать крышей – это факт. Стресс корёжит многих, даже весьма психически устойчивых в основной массе наёмников. В Штаты возвращаются не только целые счастливчики, оттрубившие свою боевую командировку от и до, или гробы под звёдно-полосатыми флагами, но и уволенные из армии по «дурке». Причём таких в крайнее время становится всё больше и больше. Хотя это как раз объяснимо – война затягивается, конца, краёв и результатов в ней не видно, а потери растут. Так что оккупационные войска начинают чем дальше, тем больше разлагаться морально…

Казалось бы, километра полтора до выбранной точки – разве ж это расстояние для нормального взрослого мужика? Минут двадцать неспешной прогулки, и ты уже на месте. А мы почему-то уже целый час туда идём, но всё дойти не можем.

Вот только здешний город для задумчивых прогулок на свежем воздухе расположен мало. Наименьшее расстояние между двумя точками – это прямая, но быстро вовсе не означает «безопасно» или даже просто «реально».

Длинный провал в земле, который не перепрыгнуть – и вот уже приходится делать обходной крюк метров на триста. Открытое место – снова обходим. Подозрительное шуршание неподалёку – залегаем и ждём, пока обстановка прояснится. Может, это лишь песок, погребающий под собой здание, а может, и чьи-то шаги. Хорошо, если какого-нибудь гражданского, который в первую очередь думает как бы слинять и спрятаться. Плохо, если это один из шляющихся по разрушенному городу бандитов.

Или улица-каньон. Просто перейти дорогу по пешеходному переходу? Не выйдет. Это вам не русская глубинка и не американское захолустье…

…Шум едущих машин заставил нас залечь и укрыться.

Первой показалась уже классическая машина повстанцев – японский пикап с установленным в кузове на грубо сваренном станке единым пулемётом.

Хоть машина, подняв тучу пыли, укатила куда-то на юг, выходить из укрытий мы не торопились. И, как оказалось, очень разумно. Потому что вскоре следом проехал ещё и БТР – грязная алюминиевая коробка на гусеницах, увешанная кустарно присобаченными металлическими решётками и мешками с песком. Судя по белой звезде на борту и торчащем за пулемётом чуваке в камуфляже, машина принадлежала «штормовым стражам», хотя на вооружение действующей в Ираке армии такой рухляди никогда не было. Возможно, местный трофей.

Вокруг водонапорных башен раскинулся немаленький такой квартал трущоб, кое-как слепленных из подручных материалов. Сильно занесённый песком, даже несмотря на выставленные по периметру ветрозаградительные бетонные плиты.

Квартал был брошен.

Только ветер гулял среди покосившихся хибар, слепленных из ржавых листов металла и пластика, ободранного со зданий. Ветер играл на этих диковинных инструментах, наполняя всё вокруг то чем-то напоминающим истеричный смех, то чем-то напоминающим протяжный плач.

Что-то хрустнуло под подошвой ботинка.

Я скосил взгляд вниз. В тонком слое песка на выщербленном асфальте покоились десятки одноразовых шприцев. Последствия разграбления какого-нибудь склада медицинских принадлежностей? Остатки полевого госпиталя? Приют местных наркоманов?

Ещё десяток шагов вперёд, и дорогу перегораживает низкая бетонная стена, на которой что-то бурое подтёками покрывало многочисленные выщербины от пуль. Хруст пластика под ногами сменился лёгким позвякиванием пустых тускло-жёлтых латунных цилиндров.223 калибра.

Место, где можно идти по гильзам и шприцам. Возможно, под прицелом чужого взгляда, ловящего тебя в диоптр армейского карабина. Чей это взгляд? Вряд ли адекватного человека – просидеть столько недель в разрушенном городе и хотя бы слегка не тронуться умом крайне затруднительно. Тот цээрушник, тот солдат, бородачи… Да они же явно психи, напрочь упоротые если уж не обычными наркотиками, то царящей здесь атмосферой.

Безумцы вокруг, голубое небо над головой и хруст пластика под ногами. Истерический смех, гуляющий среди трущоб. Плач, накрывающий их же.

Это было бы даже смешно, если бы не было так паршиво. Поэтому улыбаться в Кувейте… совсем не улыбается. Потому что здесь, наверное, даже улыбка – это оскал пустого черепа.

Ветер крепчает. Ему надоедает играть постапокалиптический рок, и поэтому вдали уже видна идущая из глубины материка стена поднятого в воздух песка.

Видимость падает, пекло вокруг становится нестерпимей. Та же ерунда, что с зимним ветром зимой. Пока его нет, и при минус двадцати можно жрать на улице мороженое, а как появится, так и при минус пяти взвоешь.

Укрываемся в одной из хибар, пережидая очередную бурю. Вокруг следы чей-то жизни – поломанная дорогая мебель, полузасыпанные песком когда-то шикарные, а сейчас просто драные матрасы. Лакированный ботинок с оторванной подошвой, какие-то тряпки, пустые обёртки из-под фастфуда… А это что ещё такое?

Присев у грубо прорезанного в куске пластика окошка, вытаскиваю из песка грубо сшитую самодельную куклу. Шёлк, парча… Вместо глаз – серёжки с поблёскивающими камнями, вместо волос – обрывки золотистых цепочек. Хм… Нет, не может это быть настоящими бриллиантами и золотом, это уже чересчур…

Сквозь рёв беснующейся за тонкой стеной песчаной бури прорывается чужеродный звук, и я подаю знак всем замереть.

Метрах в десяти впереди из-за угла показался грязно-белый пикап с пулемётом в кузове, легко смявший кучу мусора и остановившийся прямо на ней.

Твою же…

Из машины вылезли трое «танго» и двинулись к стоящей по соседству с нами хибаре.

Быстро отсигналил жестами парням.

Враги. Трое. На четырнадцать часов. Всем быть наготове.

Сдвинул карабин за спину и достал из кобуры пистолет и глушитель к нему. Начал привинчивать, не спуская взгляда с пробивающихся сквозь стену песка боевиков…