Виктор Северов - Штормовые стражи

Никаких сомнений. Никаких посторонних мыслей. Их долой, им не место на охоте! Буря уже не кажется слепой и жестокой стихией – это кажется почти смешным, когда ты сам становишься частью этой бури, частью этой стихии.

Буря отнимает человеческие жизни. Мы отнимаем человеческие жизни. Мы и есть буря? Буря и есть мы?

Тяжёлая симфония гремит в ушах почти наяву.

Соскальзываю с обломанного бетонного козырька. До земли – пара метров, короткий полёт, мгновенное ощущение пустоты внутри, и песок упруго толкает в подошвы ботинок.

Самоходка «стражей» должна быть где-то совсем рядом… Мало ощущать себя частью песчаного шторма, где песчинка видит лишь немного пространства вокруг себя и не более. Взгляда на две тысячи ярдов, пронзающего круговерть песка, металл и бетон, так не достичь.

Бронемашина появляется из жёлто-багровой мглы совершенно неожиданно. Двое солдат натягивают на ствол орудия чехол.

Пистолетные выстрелы даже без глушителей на фоне гула бури совершенно неслышны. На секунду кажется, будто бы я вижу даже трассы от пуль, прорезающих толщу кружащегося в воздухе песка…

Один «страж» валится на землю, а второй замирает, распластавшись на орудийной башне.

Подходим к самоходке. И тут же распахиваются двери кунга и водительской кабины.

Юрай несколькими выстрелами расправляется с тем противником, что высунулся было из кабины. Я же делаю два выстрела в того, что вылез из массивной коробчатой надстройки в кузове.

Пули бьют «стража» в грудь, отбрасывая его назад – на бронированный кузов самоходки. Но, похоже, у него бронежилет, так что «джи-ай» вскидывает свой автомат.

Заклинит его «эмка» или не заклинит?

Целюсь в лицо противника, замотанное платком… Затворную раму моего пистолета клинит. Передёрнуть затвор? Нет времени.

Два быстрых шага вперёд, почти вплотную к «стражу», который пытается отлипнуть от бронемашины. Выпускаю пистолет из руки, бью локтём правой ему в горло и вырываю автомат из рук. Удар, ещё удар, ещё. Телескопический металлический приклад в кровь разламывает лицевые кости солдата.

Одним махом запрыгиваю внутрь кунга вместе с порывами ветра, заносящими внутрь песок.

Небольшое помещение наполняет грохот выстрелов и вонь пороховой гари. Ещё один «страж», притаившийся в углу, почти в упор выпускает в меня три пули из своего карабина. Одна наискось бьёт по бронежилету, остальные проходят мимо.

Повезло! Очень повезло, твою мать!

Разворот, выбиваю трофейным автоматом оружие противника из рук. Удар ногой под его правое колено, и ещё один удар прикладом в голову. «Страж» падает на пол, направляю на него ствол карабина. Щелчок. Заклинило.

Добиваю прикладом, разбивая противнику лицо и ломая горло.

Отшвыриваю «эмку».

Достаю из-за спины АКМ и выскакиваю из кунга. В нескольких метрах впереди из песчаной мглы выступает силуэт ещё одного «стража», целящегося в меня из помпового дробовика…

Неожиданно «джи-ай» оседает на правое колено, за его спиной появляется смутная тень, втыкающая нож солдату в шею.

Юрай? Молодец! Спас мою шкуру, паразит! Теперь надо проверить кабину…

Делаю несколько шагов… И неожиданно наталкиваюсь на сцепившихся в рукопашной Юрая и ещё одного «стража».

Стоп. Какого…

Думать некогда – «джи-ай» уже свалил Блазковича на землю и сейчас душил его. Шагнул ближе и со всей силы ударил солдата прикладом в основание шеи и пинком отшвырнул его в сторону. Автомат коротко прогрохотал в моих руках. Всё, с такой дистанции против старого-доброго калибра 7,62 никакой броник не спасёт…

Так. Но если Юрай… То кто же тогда?..

Я резко обернулся назад, выставив перед собой оружие.

Среди песчаных вихрей над телом убитого «стража» в полудюжине метров от меня проглядывала смутная тень, замотанная в какие-то лохмотья. Как цифровой камуфляж, они разбивали силуэт на отдельные пиксели, сливая человека с танцующей вокруг бурей…

Но человека ли?..

Я понимал, что вернее всего будет сейчас стрелять. Стрелять и только потом уже радоваться обманутой смерти или фальшиво сожалеть чужой гибели. Палец даже выбрал свободный ход спускового крючка автомата…

Нажми, и всё. Нажми, и Автомат Калашникова Модернизированный напичкает свинцом эту жуткую тень.

Так легко. Так просто.

Но я почему-то не стрелял, а просто держал на прицеле незнакомца и смотрел на него.

Тень неожиданно медленно кивнула… Мне?.. А затем сделала шаг назад, и просто растворилась в шторме.

Что это было? Что это, мать его, сейчас было?

И… было ли это на самом деле?..

– Фу, ну и дрянь, – скривился Си Джей, залезая в кунг и глядя на начинающего стремительно тухнуть на жаре мертвеца внутри. – Сэр, это вы его так?

– Да, и что? – равнодушно бросил я, рассматривая всё вокруг. – Он целился в меня из автомата, а я показал, что так делать не стоит.

– Но можно было и не раскалывать его голову, как гнилую тыкву, – проворчал Дойл.

Я проигнорировал его реплику. Хотя сейчас действительно пришло ощущение, что в пылу борьбы я немного перестарался… Но это всё просто стресс и состояние аффекта, ничего страшного.

– Си Джей, давай уберём тело, – произнёс Дойл.

– Да, надо бы убрать отсюда эту падаль, – согласился Юрай.

– Следи за словами, – скривился снайпер. – Он всё-таки был солдатом. Прояви хоть каплю уважения.

– На хрена? Он же был дезертиром.

И не наёмнику говорить об уважении… Был бы жив Кирк, то непременно ещё и обыскал бы мертвеца в поисках чего-нибудь ценного… Вот же дрянь…

Так.

Так!

Кирк был ублюдком, но он был нашим ублюдком, так что…

Он заслуживал смерти.

Ну, конечно, если так посудить, то он действительно…

Заслуживал смерти.

Я помотал головой, пытаясь встряхнуть собственные мозги и заодно выбросить из них всякую дурь.

За стенами кунга всё ещё бушевала буря, но уже постепенно затихала.

– О, вода! – осматривающий помещение в поисках боеприпасов или прочих крайне необходимых вещей Юрай обнаружил пятилитровую пластиковую бутыль. – Добыча!

Не так уж, в принципе, мы отличаемся от того же Кирка…

Патроны, гранаты и вода на чей-то чистоплюйский взгляд – это нормальная добыча в бою, а взятый с мертвеца мешочек с золотом – это уже мародёрство…

Но на самом деле это всё – просто вещи. И если отбросить их смысл, то останутся только вещи. А в чём их предназначение? Верно – быть использованными.

Люди были созданы для того, чтобы их любили, а вещи были созданы для того, чтобы ими пользовались. И этот грёбаный мир находится в хаосе потому, что всё наоборот: людьми пользуются, а вещи – любят.

…Наконец-то напились воды вдосталь и наполнили фляги, а буря тем временем окончательно стихла. Собрали с тел «стражей» патроны и гранаты. Хуже всего дела обстояли с моим пистолетом, к которому оставался лишь один початый магазин – увы, но сорок пятым калибром местные практически не пользовались…