Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

О том, сколько горя и невзгод пришлось пережить путникам в дороге, говорят варголские легенды: голод, холод, болезни, постоянные атаки кочевников, ропот соратников и недовольство черни… Они не давали остановиться и продолжали гнать беглецов на северо-запад.

К концу года изнуренные дорогой и лишениями переселенцы обогнули Кимские горы и, упершись в Харийскую пустошь, свернули на север. А еще спустя несколько дней заметно поредевший отряд добрался до озера Бронт. Места были благословенные, населенные мирными дикарями, поклонявшимися лесным духам, поэтому Регван принял решение именно здесь основать временное поселение и, переждав пару лет, вернуться в разоренный Савиор. Говорят, он своими руками заложил первый камень в основание города Бронта, ставшего первой резиденцией варголских королей.

К сожалению, мечтам Регвана не суждено было сбыться — варголы так и не вернулись на свою родину. Бытовые проблемы, новые болезни, стычки с воинственными соседями… Да к тому же из родных мест приходили неутешительные новости: Красная смерть продолжала свирепствовать на всем побережье Сангара еще несколько лет. А потом внезапно сошла на нет. И тогда на материк хлынули гаюры — обитатели острова Энисо. Они покорили уцелевших и основали огромную империю. Поговаривали даже, что именно они выпустили в мир Красную смерть, чтобы отомстить обитателям материка за давние обиды.

Так или иначе, но королевство Савиор прекратило свое существование.

Зато на северо-западе начало зарождаться новое — Варголез.

Несмотря на малочисленность, переселенцы оказались сильнее местного населения. Заключая обоюдовыгодные союзы, используя против дикарей кавалерию и самое современное вооружение, действуя тайно и явно, варголы день ото дня расширяли свои новые владения. Уже через три года они вышли к реке Орик, через шестнадцать добрались до Пенарских гор, а к концу двадцать четвертого оказались на побережье Пантанского залива. Лишь правобережье Орика оказалось им не по зубам, так как кроме воинственных дикарей его населяли враждебно настроенные лесные духи, а где-то посреди болот обитало Вечное Зло, наложившее свою костлявую длань на весь Кудомский лес. А на востоке вместе с Варголезом начало зарождаться еще одно королевство — Норон, основателями которого стали представители объединенных племен, отказавшихся от варголского подданства. Норнийцы жаждали вернуть отнятые у них варголами земли, поэтому войны между двумя королевствами шли с регулярным постоянством на протяжении всей их истории. Кроме них спокойствию мешали кочевники из Олфирских степей. Они так часто доходили до самого Бронта, что один из варголезских королей решил перенести свою резиденцию в крепость Сандора, возникшую на берегу реки Орик. Так невзрачное поселение, возведенное на месте пимперианских руин, стало столицей Варголеза…

Пролетев над Южными воротами, старый ворон вернулся в город, оказавшись в Ремесленном квартале.

Ни в одном другом районе Сандоры не было такого разнообразия звуков и запахов, как в Вейдане. Стучали молотки, вжикали пилы, поскрипывали гончарные круги, с треском раскалывался гранит под ударами камнетесов, звонко ковалось железо, пахло хлебом, свежей стружкой, глиной, выделанной кожей, чистым бельем, раскаленным металлом… Разве что над бойней, расположенной у речной протоки неподалеку от Портового квартала, смердело так, что мухи падали налету.

Ворон тоже обогнул бойню стороной, пронесся над Кузнечной слободой, пересек Плотницкую улицу и, оставив позади ничем не приметный старый одноэтажный дом, направился в сторону Верхнего Асхонела.

А между тем в этом доме жил человек, которого принято считать первым цанхи, появившимся в Варголезе…

Вообще-то цанхи — это самоназвание одного из мелких племен, обитавших у подножия Пенарских гор, представители которого славились своими необычными способностями. Говорят, они творили настоящие чудеса. А даровал им эти навыки некий источник или родник, расположенный где-то на северо-востоке Кудомского леса. Правда, они и в лучшие времена жили обособленно и особо не якшались со своими соседями. А с появлением варголов и вовсе куда-то исчезли. Последнее упоминание о них относится к знаменитой битве на Ильгеровом лугу, когда варголезцы разбили войско Гонгота, избавив тем самым королевство от нашествия лесных духов на левобережье. Битва была бы проиграна, если бы не появление цанхи. Ценой своих жизней они уничтожили посланника Вечного Зла. После этого сражения о цанхи больше не слышали.

И вспомнили о них после случая, произошедшего с незадачливым горшечником по имени Гойн. Кстати, очень поучительная история…

Так вот, жил-был горшечник Гойн. Месил глину, лепил кувшины и плошки и продавал их на вейданском рынке. А на выручку брал немного еды и побольше вина. Человеком он был тихим, жил одиноко, а потому его пристрастие никому не мешало. Весь следующий день соседи не видели Гойна. Он появлялся на людях, лишь когда заканчивалась выпивка. Брал тележку и шел в карьер за городом, где ковырял немного глины и возвращался домой. А потом все повторялось сначала. Изо дня в день.

Но однажды случилось невероятное.

Это был обычный день. Гойн налепил горшков и кувшинов и отправился на рынок. Однако торговля не задалась. Просидев весь день за лотком и почувствовав нестерпимую жажду, он обменял у соседа свои изделия на вино, наполнив им последний оставшийся кувшин, и вернулся домой.

Кувшин оказался вместительным, поэтому, осушив его до дна, Гойн заснул прямо за столом.

Очнувшись на следующий день с головной болью, горшечник потянулся к кувшину в надежде, что в нем осталось хотя бы несколько капель живительной влаги. Каково же было его удивление, когда обнаружилось, что кувшин до краев полон кислой бормотухой. У Гойна даже руки перестали трястись от неожиданности. Впрочем, с похмелья он не стал ломать голову над необъяснимым событием, а взял и снова напился до зеленых соплей.

Придя в себя в очередной раз, он опять придвинул к себе кувшин… и расплескал по столу дешевое вино, хлынувшее через край.

Вот теперь Гойна проняло. Он, хоть и смутно, но помнил, что ополовинил кувшин. А теперь тот был снова полон.

Странно…

Он почесал макушку и махнул рукой — ерунда какая-то!

Сделав несколько робких глотков, горшечник отодвинул посудину, вышел по нужде, вернулся и обомлел: вина в кувшине стало больше.

Усевшись за стол, Гойн наполнил кружку пойлом и замер. Ждать пришлось недолго. На его глазах уровень жидкости в кувшине увеличился до прежнего.

От увиденного закружилась голова, а голову посетила знакомая мысль: опять перебор. С ним и раньше случалось нечто подобное и не раз. Бывало, он видел духов там, где их на самом деле и в помине не было. Но чтобы такое…