Стивен Стирлинг - Терминатор 2. Инфильтратор

Сам фон Росбах ухватился за лассо Епифанио, а оказавшись на мели, опустил петлю к груди коровы, после чего лошади вытащили ее на твердую почву.

К этому времени животное уже начало постепенно приходить в себя, однако голова все еще безвольно болталась на измазанной грязью шее, а глаза бессмысленно моргали.

— Да, голова у нее будет болеть жутко, не говоря уж о расстройстве желудка, — заметил Епифанио.

— Ее счастье, что не осталась в болоте навсегда, — ответил Дитер. — Думаю, еще час— и она ушла бы в трясину с головой.

— Меньше, сеньор. Я здесь сам однажды чуть не утоп, когда был молод и достаточно глуп, чтобы полезть в болото за коровой.

— Надо бы, наверное, его осушить, — задумчиво сказал Дитер.

— Да, это можно, — согласился Епифанио. — Но обойдется очень дорого. А ведь за год в болоте тонут разве что одна-две коровы. Много лет пройдет, прежде чем работа окупится.

Дитер смерил его испытующим взглядом.

— Тогда придется подумать и найти способ сделать это подешевле.

Связав ботинки шнурками, он перебросил их через седло и вспрыгнул на коня, поморщившись при мысли о том, что седло после этого еще предстоит отчищать. Конь фыркнул, совершенно не одобряя вони, исходившей от всадника.

«Ну нет уж, родной, — подумал Дитер. — Босиком по этой траве, в которой полно скорпионов и змей, я не пойду. И башмаки портить не стану. Придется тебе потерпеть».

— Отведи ее обратно в загон, — приказал он управляющему, пришпорив коня босыми пятками.

Епифанио проводил его взглядом и покачал головой. Когда этот европеец приехал управлять эстанцией, все они переполошились. По слухам, этот человек никогда раньше не имел дела со скотом. Вдобавок, он оказался немцем; но крайней мере, Епифанио казалось, что «фон Росбах» — фамилия немецкая. Там, у немцев, все по-иному, откуда им знать, как следует управляться в эстанции?

Да, в Чако жило множество меннонитов, и все они были хорошими фермерами, но фон Росбах был совсем из другой породы. И несмотря на то, что немцы, живущие в Чако, конечно, были замечательными, честными и старательными людьми… По отношению к работникам они проявляли непреклонность и требовательность.

Однако тревоги оказались напрасными. Фон Росбах справлялся с хозяйством замечательно — и даже более того. Поначалу Епифанио подозревал, что сеньора хватит совсем ненадолго, но не тут-то было… Редкостным человеком был этот Дитер фон Росбах, что и говорить.

Сев на лошадь, управляющий принялся ждать, когда корова сможет идти самостоятельно, и погрузился в раздумья.

Босс всегда был вежлив. Особенно с горничной, Маритой, женой Епифанио. Например, никогда не ругался при ней, хотя ругаться умел и любил, в чем управляющий имел случай убедиться. Стало быть, воздержание от ругательств означало вежливость по отношению к Марите. Хотя сама она порой ругалась хуже старого солдата.

Епифанио размышлял о том, надолго ли босс задержится здесь. Да, европеец схватывает все на лету и имеет далеко идущие планы насчет своей эстанции, но, прожив здесь полгода, он явно начал скучать.

Корова с трудом поднялась и некоторое время стояла на подкашивавшихся ногах. Отфыркнувшись, она принялась пощипывать траву. Набросив ей в очередной раз лассо на рога, управляющий развернул лошадь.

— Идем, маленькая, — сказал он. — Идем. Из шланга тебя польем, вымоем, и тебе станет гораздо лучше.

Дочиста отмывшийся, но все еще ощущающий слабый запах болотной гнили, точно въевшейся в поры кожи, Дитер уселся за стол, чтобы продолжить работу с того места, на котором она была прервана. Каса гранде была очень старой — толстые стены из самана, прочные балки из стволов кербачо — «грозы топоров». Это и было одной из причин, в силу которых он остановил на ней свой выбор, подыскивая себе тихое, спокойное место после ухода в отставку. Дом обладал индивидуальностью: по небольшим неровностям и шероховатостям было видно, что черепица на крыше и плитки пола сделаны вручную. Окна кабинета выходили во внутренний двор, патио, с фонтаном, решетками, густо оплетенными джакарандой, со стайками колибри… Все это успокаивало, убаюкивало, буквально усыпляло.

Рабочий кабинет резко контрастировал с окружающей обстановкой: компьютер IBM, собранный по заказу, небольшая спутниковая антенна для доступа в Интернет, и прочее, самое современное электронное оборудование. Лампочка автоответчика мигала, и Дитер, приготовив ручку, нажал кнопку «Рlау».

— Сеньор фон Росбах? — Говорившая— судя по голосу, молодая женщина — сделала паузу, точно ожидая ответа. — Вам звонят из компании «Грузоперевозки Кригер». На ваше имя получена посылка от компании «Ранчо Кинга», США. — Женщина помедлила, точно была не уверена, что выразилась ясно. — Груз ожидает вас. — Снова краткая, неловкая пауза. — До свидания.

Дитер взглянул на часы. Два часа дня; к тому времени, как он доберется до города, сиеста давно кончится. Всякий, кто намерен чего-то добиться от парагвайцев во время сиесты, очень скоро окажется в сумасшедшем доме. Учитывая местный климат, следовало признать, что в обычае сиесты есть внутренний смысл.

Окинув взглядом стол, фон Росбах решил, что текущие дела вполне могут подождать.

— Сеньора Гарсиа, — крикнул он, поднимаясь с кресла, — вам что-нибудь нужно в Вилла Хейс?

Домработницу он обнаружил на кухне, где она ощипывала курицу к обеду. Женщина хотела, чтобы хозяин называл ее Маритой, а потому демонстративно не откликалась на более формальные обращения.

— Вам нужно что-нибудь в Вилла Хейс? — повторил он.

— Да. Хозяйственное мыло, — ответила она, не оборачиваясь. — Такое, в желтых коробках с красными буквами. И спички.

Обычно список мог достигать в длину около фута.

— Это все?

Марита кивнула.

— В понедельник мы с Епифанио сами поедем в город, — объяснила она. — Внучатый племянник приезжает на автобусе из Тобати. Будет работать на вас летом. — Она улыбнулась. — Этот славный мальчуган вам обязательно понравится.

«Что ж, если он — такой же хороший, как и ее местные племянники, так оно и будет. Однако в этом случае он также посвятит футболу, по крайней мере, столько же времени, сколько коровам…» Губы Дитера дрогнули в легкой улыбке. Какого черта, он от этого не обеднеет. Пускай. В последнее время фон Росбах все чаще подумывал о детях, к чему вовсе не располагал его прежний род занятий. Слова «быть заложником судьбы» там имели до отвращения буквальный смысл.

— Тогда — до свидания! — сказал он, направляясь к выходу.

Заглянув во второй ящик своего стола, Сара вздохнула. «Пока этот напиток находится здесь, я просто не смогу работать», — подумала она. Стиснув зубы, Сара, чтобы не передумать, открыла ящик, вынула фляжку и отправилась в туалет. Запретив себе даже думать о выпивке, она отвинтила крышку и опорожнила фляжку в раковину.