Андрей Золот - Золотой цветок

– Мне туда? – спросил я.

Йети закивал головой.

Я неуверенно подошел к облаку, протянул руку, и она пропала до кисти. Я почувствовал холод.

«Там наш мир, совсем другой, агрессивный и опасный», – подумал я.

Снежный человек знаками мне показывал, чтобы я шел.

– Я сделаю все, чтобы его изменить, – сказал я вслух и ступил в сферу.

Я очутился у подножия скалы, возле которой недавно меня чуть не догнала пуля. Рядом лежал рюкзак. Я обернулся. Никакой сферы, никакого облака за спиной не было. Я помахал руками, походил вокруг… Никого нет…

– Так просто к вам в гости не прийти… – сказал я вслух, и уже хотел было взять рюкзак и достать рацию, но увидел, что рядом стоит снежный человек и смотрит на меня добрыми человеческими глазами. Он что-то хотел, но я не мог понять – что. Йети кивком показал – туда, в сторону спуска с горы.

– Мне туда? – спросил я.

Он утвердительно закивал.

– Я пришел оттуда, – показал я рукой в другую сторону.

На его лице появилось подобие улыбки, он опять закивал и показал – вниз по склону.

«Правильно, – вспомнил я. – И Золотой цветок показывал эту дорогу. Но меня будут искать по тому пути, по которому я шел…

Йети опять закивал, словно поняв мои мысли, и подтолкнул меня, как бы намекая: «Не мешкай, иди, куда я показываю». Я взял рюкзак, махнул своему проводнику рукой и пошел вниз по склону горы. Немного пройдя, обернулся, йети уже не было. Ушел туда, где тепло и приятно.

– Совсем забыл! Нужно же рацию включить, связаться со своими, – хлопнул я себя по лбу и вспомнил, как мы расстались. Ведь их могло уже не быть. Я торопливо достал рацию, включил ее и сразу услышал шипящий через помехи голос Василия Александровича:

– Прием… Прием… Толя, появись!

Фоном шли чьи-то негодующие голоса.

– Прием! Прием! Появился! – прокричал я в микрофон.

– Толя! Ты? – откликнулся обрадованный голос деда. – Нашелся! Мы уже чуть не похоронили тебя. Ты где? Дошел, куда шли?

– Да, все хорошо! Иду обратно, но по тому пути, по которому нам нужно было идти, а не так, как мне пришлось добирался…

– Вот молодец! Вот умничка! – радовался Василий Александрович, а с ним и обрадованные голоса наших спутников.

– Все целы? – спрашиваю я.

– Да, все целы и невредимы.

– Вы где?

– Мы на том месте, где вертолет садился с ребятишками, которые за нами гнались… Помнишь?

Я на секунду задумался, осмотрелся, нашел ту скалу, от которой уходил. Немного дальше была видна гора со снежной шапкой, по которой бежал… По моим приблизительным подсчетам место, где садился вертолет, находилось у подножия склона, по которому я спускался, то есть метрах в пятистах ниже.

– Если я не ошибаюсь, вы должны быть у подножия склона, по которому я спускаюсь, – сказал я в рацию.

Прошло всего лишь несколько секунд тишины и – обрадованный голос Василия Александровича:

– Да! Да! Я тебя вижу!

Присмотревшись, и я вдалеке, на большом камне увидел машущего руками деда.

– Иду на вас! – прокричал я микрофон.

– Сейчас за нами прилетят. Ждем тебя! – ответил Василий Александрович.

От того, что все целы, настроение заметно поднялось. Я не шел, я летел с горы! Внизу меня ждали четыре человека, которых мне не терпелось обнять.

– Ну, Толя! Ну, молоток! – радостно кричал дед, обнимая меня. Лица остальных тоже сияли радостью и счастьем. Появилось ощущение, что люди, бывшие все эти дни рядом со мной, изменились, стали добрее, в глазах их светилась любовь. Да и весь мир как будто изменился, стал ярче и светлее. А может быть, в моем сердце поселилась любовь к миру, людям? Появился смысл жизни: сделать мир таким, каким я его стал видеть – добрым, светлым, полным любви, и эта любовь обязательно вернется в то сердце, из которого она будет исходить в наш мир.

По возвращению в родной город, мы с Анфисой поженились. Я уволился из института и основал Фонд взаимопомощи, начал писать книги и помогать людям понять мир, в котором они живут. Главным спонсором основанного мною Фонда стал алюминиевый завод, неофициальным хозяином которого оказался Василий Александрович.

Отец Анфисы и Кирилл благополучно выписались из больницы и плясали на нашей свадьбе.

Толик с Валерой и другими участниками экспедиции стали заядлыми альпинистами, поменяв легкую жизнь на горы.

Про Сан Саныча никто больше не слышал…

А научному миру прибавилось много загадок и футляр от Золотого цветка…