Алекс Орлов - Сокровища наместника

— А его разогнали? — тут же спросил Ронни.

— Об этом после расскажу. А бежали мы с боевым товарищем, он тоже был орк. Скитались по лесам с неделю, потом выбрались ближе к жилью и продали кое-чего из амуниции одному местному жучку. Вернее, сменяли. Он нам за пару кинжалов из черненой стали дал здоровый мешок с хлебом и соленой свининой. Так мы на этой жратве дотопали до города Чонпель, хотели место поискать, чтобы заработать. Сначала повезло, взял нас один хозяин канаву копать и платил деньгами, а еще разрешал спать на прошлогоднем сене за коровником. За неделю скопили двадцать денимов, решили выпить немного, а там имелось местечко одно непуганое, где были ронши — оркские бабы. Штук пять. Они еду разносили, работу всякую делали. Посетители — в основном орки, но и людей навалом. Пиво по цене было почти дармовое, так что народ валом валил.

— Я про Чонпель даже не слышал, — перебил орка Ронни.

— Потом, Ронни, — махнул рукой Мартин, которому было важно услышать весь рассказ, ведь это было что-то вроде напутствия. — Продолжай, Бурраш.

— Ну вот, дальше как у тебя было. Одна красотка ему поулыбалась, задом повиляла, потом еще подсела, и они поговорили. При этом я вижу, что хозяин заведения проходит мимо и ни слова не говорит своей работнице, а вместо нее плошки и бокалы сгребает.

— Странно, — заметил Ронни.

— Странно, — согласился орк. — Но я тогда уже пива надулся, оно же дешевое. Ну подумал и подумал, а эти двое уже сговорились и пошли наверх, там еще лесенка была винтовая.

— На свидание, стало быть? — уточнил Мартин.

— На свидание. Их не было больше часа, потом спустилась только эта побрякушка и заявляет, что Ламбаруш останется у нее. Я сначала не понял, решил, что он с ней еще помиловаться хочет, может, и целую ночь. Ну расплатился и ушел, чтобы не мешать. На другой день после канавы снова зашел, посидел, выпил пива, но той ронши там не было. Я поднялся, стал по комнатам разыскивать и нашел Ламбаруша, но только уже внизу на кухне, где он сидел и чистил картошку, представляете?

— А что в этом страшного? — спросил Мартин.

— Страшно то, что он все время улыбался, как будто его опоили. Он выглядел счастливейшим из орков.

— Он не узнал тебя?

— В том-то и дело, что узнал. Он сказал: «Привет, Бурраш, как дела?» Я ему говорю — пойдем отсюда, ты загостился, а он мне — все в порядке, приятель, мне здесь хорошо, здесь Рамбуя. Это подавальщицу так звали. Я попытался его утащить, а он ни в какую, едва не подрались с ним. Сбежалась обслуга, на меня начали орать, и я ушел. Стал один работать и между делом расспрашивал местных. Они мне указали на одного торговца травами и порошками, который обитал в пропахшей валерьяновым корнем лавочке.

— Хотел лекарство, что ли, от колдовства получить? — уточнил Ронни.

— Что-то вроде этого. Ну я стал спрашивать, как мне поступить, дескать, друг меня не признает, что делать? А этот старичок сказал: купи сначала пучок травы. Пришлось купить, только тогда он сказал: ничего не получится, баба его надежно привязала, так что поезжай дальше один. Я спросил: как же быть, если такие вещи случаются? Как защититься? Тогда он достал из ящичка вот такую похожую иголку и говорит: вот березовый шип, уколи ее после свидания, и ничего с тобой ведьма не сделает.

— То есть это все же была ведьма? — спросил Мартин.

— Слушай дальше. Еще неделю я копал канаву, а когда работа закончилась, получил расчет и решил еще раз зайти в эту забегаловку, увидеть Ламбаруша. Пришел, сел, заказал пиво. И скоро вместо незнакомой разносчицы, которая пиво мне подносила, выплывает эта Рамбуя, представляете? Она как ни в чем не бывало стала крутить свои шуры-муры, тереться об меня. Я спросил про Ламбаруша, а она сказала: не знаю, уехал куда-то. Но я ей не поверил, решил притвориться, что меня все устраивает. И скоро мы договорились к ней в комнату подняться. Я решил пойти до конца, чтобы выяснить, что же там приключилось. И вот мы приходим, а там уже все приготовлено — мера пива, орехи. Перина на койке взбита. Приступаем к делу, и она такие коленца выделывает, о каких мне даже слышать не приходилось. Мастерица, одним словом. Но я настороженности не теряю и вижу, берет она какой-то веничек, держит его над свечой, а потом снова меня седлает и пытается этим веничком дымящимся в нос сунуть, тут я ее березовым шипом в задницу и кольнул. Вы бы видели, как она подпрыгнула!

— Как? — сразу спросил Ронни, которого по молодости подобные темы очень интересовали.

— Да чуть башкой потолок не вышибла, а потом слетела на пол и стала кататься и шипеть, как будто ее душили. Пеной, сволочь, исходить стала. Я даже одеться успел, а потом пиво ей на морду вылил, кинжал к горлу приставил и говорю: «Где Ламбаруш?»

— А она чего?! — не выдержал Ронни и даже привстал со стула.

— Она говорит: не убивай. Жив, говорит, твой друг, только его уже не вернешь, его хозяин продал. Беги, говорит, если сможешь, потому что, если хозяин узнает, что ты тут выясняешь, прибьют прямо на улице среди бела дня. Еще рассказала, что это главное прибыльное дело их хозяина, который обучал их колдовству, чтобы делать клиентов покорными. А прелюбодеяния были нужны, чтобы мужчин совсем обессиливать и они сопротивляться не могли. Вот так и опаивали да заморачивали тех, на кого хозяин указывал, а потом как скот тягловый продавали, а куда — неведомо. Так я и ушел, хорошо хоть сам березовым шипом оборонился, а то бы тоже оказался где-нибудь в шахте, там ведь неподалеку олово добывали.

В дверь тихонько постучали.

— Ой, это меня! — сказал Мартин, вскочил и выбежал в коридор, где его ждала немного удивленная Марго.

— А ты чего же, красавчик, еще не в комнате, как условились? — спросила она.

— Дык, это… Замечтался, не заметил, как и время пролетело! — выкрутился Мартин. — Ну так пойдем?

— Пойдем, коли не передумал, — сказала Марго, и ее голос снова сделался медовым.

В комнате был полумрак, если не сказать, что совсем темно. На печной полке горели свечи на дорогой бронзовой подставке. На широкой кровати, поверх красного покрывала, лежали две взбитые подушки, как будто приглашавшие любовников поскорее заняться делом.

Рядом с кроватью, возле окна, стоял небольшой столик, на котором громоздился кувшин с пивом. Он был только из погреба, отчего на его боках проступила роса.

— Ну что остановился? — спросила Марго, проходя к кровати, и вдруг уронила с себя юбки, под которыми совсем ничего не оказалось.

— Я… — Мартин судорожно сглотнул, он еще никогда не видел таких манящих форм.

Выскочил распущенный шнурок, и по телу Марго скользнула блузка, обнажив ее большую грудь.

Мартин задохнулся от чувств. Наставления орка сразу унеслись прочь, и он шагнул к этой красавице, которая с уверенной улыбкой стала развязывать ленту на волосах — последнее из ее одежды.