Николай Ромашкин - Трое против Рыгайлы

— Слушай… А ты, это… можешь бомбануть их чем-то?

Гексоген плотоядно сглотнул. Глаза его как-то нехорошо блестели, пальцы нервно шевелились.

— Бомбануть? Отчего же нет? Могу, могу… Вон, забраться на этот контейнер и сверху… Думаю, зажигательная смесь — самое то будет…

— Тогда будем прорываться, — решился Нэш.

— Ага… да-да, прорываться, — зачарованно глядя на сбившихся в кучу мобов, кивнул Гексоген. — А с этим что?

— С чем — с «этим»?

— С пулеметчиком… — вздохнул Нэш, бережно доставая из чехла обрез двустволки. — С пулеметчиком все плохо. Успеет сообразить, что к чему, — воспользуется переполохом и сбежит. В любом случае, смотри за ним в оба. Если что, придется его в расход пускать.

— Ладно… Значит, я сейчас на крышу, — кивнул Гексоген. — Ты только, это… Если сильно увлекусь, ты меня встряхни слегка, ладно?

— Чего?!

— Ну, я же это… Не зря же я в подрывники пошел… Как до взрывов доходит, так я слегка контроль над собой теряю, понимаешь? — смущенно хихикнул Гексоген.

— Не понимаю.

— Ладно, увидишь.

Ловко подтянувшись, Гексоген вскарабкался на крышу контейнера, стоявшего возле забора, ограждающего вход шахты. Нэш покрепче сжал двустволку. Эх, не хотел он ее доставать раньше, чем они дойдут до бомбоубежища, но гулять так гулять. Интересно будет посмотреть, на что, собственно, способен его напарник. Гексоген тем временем, распластавшись на контейнере, последний раз глянул вниз, оценивая диспозицию, достал что-то из сумки и вдруг пронзительно завопил:

— Саботаж!

До сих пор Нэш не видел, как взрывается брошенная в толпу бутылка с зажигательной смесью. В отличие от, скажем, гранаты, звук был совсем негромким, собственно — звон разлетевшейся вдребезги стеклянной бутылки, а потом — тихое, но очень убедительное «пых». Зато пламя полыхнуло так, что Нэш машинально прикрыл лицо рукой, хотя умом и понимал, что виртуальное пламя сильно не обожжет. Обмотанные тряпками и хорошо просаленные помойники вспыхнули, точно факелы.

Гексоген вскочил, уже не таясь, и, демонически хохоча на зависть профессиональным злым гениям, принялся швырять бутылки одну за другой. Могло показаться, что снаряды летят куда попало, но Нэш вдруг понял, что полыхающие языки пламени отсекли толпящуюся возле шахты группу, превратили ее в равномерно бурлящий котел. Еще один очаг пламени прикрывал их теперь с фланга, так что ситуация для прорыва сложилась идеальная.

Подрывник, натянув на глаза очки-консервы, выхватил из-за спины ятаган и, проревев очередное: «Саботаж!», сиганул в самую гущу горящих помойников. Нэш, опомнившись, поспешил поддержать атаку. Выпалив из обоих стволов, он сунул обрез в специальную кобуру и выхватил монтировку.

Гексоген все не унимался. Кожаная куртка, шлем с очками и перчатки хорошо защищали его от жара, так что он без колебаний бросался в самое пекло. На глазах у Нэша он выхватил из сумки очередную бутылку (да сколько же у него их там?!), поджег фитиль от пробегающего мимо помойника и ловко зашвырнул туда, где пламя начало уже угасать.

— Саботаж! — в упоении вопил Гексоген.

Нэш прикинул рыночную стоимость того, что его напарник уже сжег, и решил, что пора его «слегка встряхнуть». Сделать это, однако, было не так-то просто: Гексоген, с бутылкой в одной руке и тесаком в другой, носился по пожарищу, как по раскаленной сковородке. Наконец Нэшу удалось оказаться у него за спиной и схватить за руку.

— Тихо, тихо… Хорош… Хорош, я говорю, тормози уже, а?

Гексоген уставился на Нэша. Глаза у него были абсолютно безумные, и Нэш уж было решил, что дело совсем плохо, но тут в них мелькнула искорка осмысленности. Гексоген выдохнул и осоловело огляделся. Впрочем, долго рассусоливать времени не было. Плечом к плечу товарищи стали прорубаться ко входу в подземелье.

В какой-то момент Нэш вдруг со всей отчетливостью понял, что их сил все равно чуть-чуть не хватает. Обгоревшие, едва живые помойники, попавшие под бомбардировку, валились с ног от одного хорошего удара монтировкой, но продолжали наступать со свойственным ботам фатализмом. И это делало свое дело: приключенцы продвигались вперед слишком медленно, барьер из пламени уже почти прогорел, а со стороны проходной подтягивались свежие силы неприятеля.

Прорвавшись сквозь последний заслон «горелых» помойников, Нэш вдавил в панель кнопку вызова лифта. Оставалось только ждать, пока платформа не поднимется, ждать секунд десять, вроде и недолго. Но, похоже, именно это ожидание их и погубит.

Гексоген, перекинув тесак в левую руку, снова достал из сумки бутылку и вопросительно глянул на Нэша. Увы, теперь они находились в самой гуще врагов, так что взрыв повредил бы им не меньше, чем помойникам. По всему выходило, что пора говорить что-то насчет «последнего и решительного» и «сделали, что могли». Нэш уже собирался ляпнуть что-то банальное на эту тему, когда его прервали довольно грубым образом: пулеметной очередью.

Позабытый всеми пулеметчик, по большому счету — виновник всего столпотворения, вылетел на сцену со свойственным его профессии шиком. Правда, вел он себя немного странно: стрелял редко и все больше короткими очередями, чаще орудуя своим оружием, упитанным пулеметом Льюиса, как дубиной.

Увидав подмогу, Нэш воспрянул духом, временно забыв даже о недоверии к незнакомым игрокам. Платформа лифта уже виднелась внизу, и конфуз, причиненный пулеметчиком помойникам, как раз дал несколько драгоценных секунд, чтобы дождаться ее и загрузиться. Отшвырнув последнего помойника залпом из обреза, Нэш втащил на платформу Гексогена, шкодливо примерявшегося, куда бы напоследок зашвырнуть бутылку с зажигательной смесью, дернул вниз решетку и вдавил кнопку спуска.

Убедившись, что неприятель вне досягаемости, Гексоген, аккуратно спрятав бутылку обратно в сумку, уже знакомым Нэшу жестом вытер руку об штаны и протянул ее пулеметчику:

— Гена! Будем знакомы.

Пулеметчик стянул с головы глубокий капюшон потрепанной накидки, и Нэш вдруг с удивлением понял, что это девушка. Незнакомка шмыгнула носом, вытерла (а точнее — размазала) ладонью с лица копоть и представилась:

— Руби. Очень приятно.

Шахты уходили далеко на юго-восток и вниз на несколько ярусов. Что тут добывали, оставалось вопросом темным, но, судя по всему, до катастрофы, разрушившей мир «Забытых перекрестков», подземелья использовали как хранилище всякой химической и радиоактивной гадости, дающей приятное зеленоватое свечение и расфасованной, по давней традиции компьютерных игр, в характерные металлические бочки.

То ли из-за воздействия содержимого бочек, то ли просто потому, что так и должно быть в подобных местах, в лабиринтах шахт водилась масса всякой мутировавшей живности. Были тут и покореженные постядерным бытом рудокопы, и белесая подземная разновидность грызюков, и другая нечисть; сюда приводили некоторые уже выполненные Нэшем задания, да и вообще тут можно было разжиться опытом и трофеями.