Олег Волков - Вкус власти.

Изменилось с тех пор многое. Саян, прожив среди первобытных охотников более двенадцати лет, создал свой собственный род Медной Совы. Или, если не переводить на русский язык дословно – Тивница. Спустя почти сто лет вокруг Утёса выросло первое на этой планете поселение людей, которые всё же можно назвать градом – населённым пунктом, который обнесён высокой кирпичной стеной.

Поколение за поколением, не спрашивая зачем, веря своему бессмертному Сахему, как богу, люди Медной Совы свели дремучие леса вокруг Утёса, распахали целину и построили Тивницу. Благодаря труду простых смертных на огромном мысу, самом настоящем полуострове между реками Акфар и Аксор, появились прямоугольники возделанных полей. Сейчас, в разгар весны, на вспаханных полосах пробиваются нежные ростки ржи, пшеницы, овса, льна, гречихи. На грядках зеленеют стрелы лука и чеснока. Посаженная картошка выглянула из-под земли короткими тёмно-зелёными листочками.

На обширном лугу недалеко от крепости пасётся большое стадо коров. Могучий бык с большими тёмными пятнами на шкуре презрительно поглядывает на развалившуюся в его тени пастушью собаку. Немного в стороне стадо овец торопливо жуёт свежую весеннюю травку. Но самая большая гордость, Саян хлопнул ладонью по кирпичному зубцу, сама крепость.

На строительство крепости ушла бездна кирпичей, глины, брёвен и ещё больше сил, времени и сорванных мозолей. Такой уймы стройматериалов вполне хватило бы на небольшой город. Вместо деревянных изб можно было бы понастроить просторных каменных палат и выложить все дороги кирпичом, но защита важнее.

Красавица Тивница козырной туз в раскладе. Длина периметра более четырёх километров. Высота стен девять с половиной метров. Зубчатый парапет придаёт крепости грозный вид. Двадцать квадратных башен возвышаются над узкими стенами. В двух самых больших из них расположены входные ворота.

Как раз на вершину Западной надвратной башни Саян вышел подышать свежим воздухом и проветрить мозги. Под башней, немного правее раскрытых настежь ворот, утус Лерл гоняет употевших подростков.

Все же зря утус Лерл так сурово чистит подрастающее поколение. Саян вновь глянул вниз на учебный плац. Пусть у парней не всегда получается пройтись чётким шагом, прямоугольник учебный манипулы перекашивает в разные стороны, но прогресс налицо. Подростки стараются во всю. Саян улыбнулся. С высоты четырнадцати метров отлично видно, как куётся непобедимая мощь пехотных манипул Тивницы.

Учебная броня, топоры и копья потому и называются учебными, что сделаны из дерева. К тому же, они тяжелее боевого в полтора раза и не очень удобны в обращении. Глупо шагать в деревянном шлеме, в деревянной рубашке и тыкать длинной тяжёлой палкой, но так надо. Когда эти мальчики наденут настоящую броню, возьмут в руки настоящие копья, то боевое снаряжение покажется им лёгким и очень удобным. Прав. Прав. И ещё сто раз прав генералиссимус Суворов – тяжело в ученье, легко в бою.

Люди – самый ценный капитал. Крестьяне, ремесленники и, главное, воины верят в него, как в бога. За несколько поколений Саян изменил менталитет первобытных охотников и собирателей. Теперь они не гордые и независимые соплеменники, а подданные. Пусть Саян ещё не сидит на золотом троне и не может мановением руки заставить толпы народа упасть перед собой ниц, но первобытная демократия, примат освещённых веками обычаев предков, уже в прошлом.

Саян целиком и полностью определяет жизнь людей. Сам издаёт законы и вершит суд. Теперь не нужно в диком исступлении танцевать вокруг костра и собирать добровольцев на войну. Саян единолично командует армией и посылает воинов туда, куда сочтёт нужным. Его приказы не обсуждаются, а выполняются.

Восточная деспотия? Примат закона и культ личности? Да, так оно и есть. Зато за неполную сотню лет человечество сделало огромный рывок вперёд. Его подданные живут лучше и богаче свободолюбивых охотников за пределами Тивницы и почти перестали зависеть от капризов природы. Бывают годы урожайные, бывают не очень. Зато последний раз голод посетил жителей Тивницы более сорока лет тому назад. Почти не получая притока свежей крови из вне, население города за 97 лет выросло с двух с половиной сотен до двух тысяч. И это только начало.

Что касается демократии, выборов и прав человека, то до них ещё нужно дорасти. Здесь и сейчас, в окружении диких племён и господства ручного труда, восточная деспотия является наиболее прогрессивным и эффективным политическим строем.

Между тем утус Лерл продолжает гонят незрелую молодёжь. Одноногий инструктор разделил учебную манипулу на две части. Теперь будущие пехотинцы отрабатывают столкновение. Квадрат разрезан на две половинки. Условные противники смущённо смотрят друг на друга. Понурые копья упёрлись в землю. Что-то будет.

- И так! Для особо тупых повторяю, – до чего же утус Лерл обожает орать. – Бить друг друга копьями по мордасам не надо. Ваша задача столкнуться щитами и заставить противника, то есть противоположную сторону, отступить. Копья, хрен с вами, поднять. Но не бросать!

Передвигаться плотным строем относительно легко. А вот отряд на отряд, сила на силу, гораздо более сложное упражнение. Здесь нужно слиться в монолитный кулак, стать единым целым, разогнаться и с ходу опрокинуть противника. Саян с интересом уставился на плац. Точно будет.

Утус Лерл заранее отковылял на безопасное расстояние, чтобы ни та ни другая сторона «совершенно случайно» не насадила его на копья.

- К атаке… товсь! Шагом… ма-а-арш! – громогласно скомандовал утус Лерл и тут же, всё более и более ускоряя темп, застучал костылём о землю. – Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь!

С молодецким энтузиазмом, впрочем, изрядно подмоченным усталостью, половинки учебной манипулы полетели на встречу друг другу. Расстояние между отрядами стремительно сокращается. Осталось десять метров. Пять. Три. Один.

Громкий треск сухой древесины гулким эхом отразился от крепостной стены. Аж уши заложило. Как будто гром грянул. А что творится внизу…

Куча мала.

Из всей учебной манипулы никому не удалось удержаться на ногах. Передние ряды рухнули на землю под тяжестью насевших сзади. Поднятые копья ухнули на головы незадачливых воинов. Саян спрятал усмешку в кулак. Не стоит ржать во всё горло, но удержаться трудно.

Коренастый юноша пытается стащить с головы шлем, забитый по самую макушку. Охая и ахая, потирая ушибленные лбы, парни, словно куча червей, расползаются в разные стороны. Победителя нет.

Крушение учебной манипулы утус Лерл воспринял на удивление спокойно. Взрыва неконтролируемой ярости, с могучим выплеском нецензурной ругани, не последовало. Едва куча мала слегка рассосалась, как утус Лерл громко скомандовал: