Олег Волков - Вкус власти.

Плохо другое – к охотникам абсолютно невозможно заслать соглядатаев. Любое новое лицо в тесном мирке рода тут же выделится ярким пятном, как бурый медведь на званном обеде у Ансива. Отдельно печалит то, что абсолютно невозможно завербовать ни одного охотника, даже самого жалкого и обиженного на весь мир и сородичей. Бедных, но честных, простых, но гордых первобытных охотников совершенно невозможно подкупить. У них даже в голове не укладывается, как это можно предать род и тем более племя?

Единственное, что хоть как-то выручает – простодушная болтливость самих охотников. Их не нужно склонять к измене, пытать или шантажировать. Достаточно проявить внимание, задать несколько наводящих вопросов, и… вольный сын диких лесов сам всё выложит.

Саян внимательно просмотрел папку с донесениями. Потрогал, повертел, едва ли не попробовал на вкус каждый листочек: никаких намёков или предпосылок для зарождения союза племён. В раздражении Саян сдвинул бесполезную папку на край стола. Горькая истина где-то рядом, нужно только понять её.

А ведь действительно, Саян подпер щёку кулаком и уставился на правый нижний угол книжного шкафа напротив: каких-либо предпосылок для появления союза племён не было и быть не могло ещё лет двести. Но! Саян стукнул кулаком по столу так, что аж чернильница подпрыгнула. Он сам, своими действиями, строительством Тивницы и планами внешней экспансии создал их. Племена объединились не ради чего-то, а против чего-то. Если конкретно, против Тивницы и его лично.

Именно Тивница стала той самой важной и грозной причиной, ради которой племена забыли мелкие дрязги и разногласия. Ну а потом у кого-то просто хватило ума и проницательности, красноречия и убедительности, чтобы сколотить этот самый союз племён. И этот кто-то никто иной, как утус Триг, Верховый Вождь племени Звёздная Птица.

Пока союз племён непрочен, как кусок необожжённой глины. Как и любое новое начинание, он держится исключительно на авторитете создателя. Утус Триг и есть тот самый авторитет. Без него союз развалится, племена разбегутся по родным стойбищам. Действовать сообща, скопом, охотники ещё не научились. Но это вопрос времени. Начало положено.

В дверь вежливо постучали.

- Войдите, – не вставая с места, разрешил Саян.

В кабинет, робея и красней от смущения, зашёл молодой преторианец.

- Витус, разрешите. О потерях донесение. Вам, - от волнения молодой преторианец слегка запинается.

- Благодарю вас, давай сюда, - приняв сложенный в четверо листок, Саян произнес: - Можете идти.

- Слушаюсь, – молодой преторианец с облегчением выскочил из кабинета.

В Западной башне, одной из самых больших, находится штаб. Именно от туда осуществляется руководство обороной крепости. Официально штаб начал работать сегодня утром, ещё до начала сражения в поле. Либо Саян, либо Ягис, либо Ансив, либо кто-нибудь из центурионов пехотных манипул постоянно дежурит там.

Саян развернул сложенную бумагу. Выполняя его распоряжение, штаб подсчитал потери. Большим овальным подчерком старательно выведено:

Потери личного состава армии Тивницы.

Погибло:

Первая пехотная манипула – 7 человек.

Вторая пехотная манипула – 5 человек.

Третья пехотная манипула – 2 человека.

Младшее ополчение – 2 человека.

Преторианцы – 0 человек.

Всего – 16 человек.

Пропало без вести:

Первая пехотная манипула – 2 человека.

Вторая пехотная манипула – 1 человек.

Третья пехотная манипула – 0 человек.

Младшее ополчение – 0 человек.

Преторианцы – 0 человек.

Всего – 3 человека.

Тяжело ранено:

Первая пехотная манипула – 28 человек.

Вторая пехотная манипула – 19 человек.

Третья пехотная манипула – 16 человек.

Младшее ополчение – 8 человек.

Преторианцы – 1 человек.

Всего – 72 человека.

Дежурный: центурион Второй пехотной манипулы Мегар.

Саян, пробежав донесение глазами, отложить листок на край стола. Могло быть и хуже. Если бы охотники сумели разломать строй хотя бы одной манипулы, то весь без исключения отряд полёг бы на поле боя. Чуть позже донесение нужно будет приобщить к делу. Жаль только, что столь же чёткой и точной информации о потерях охотников не будет. Вряд ли они считают своих убитых и раненых. А было бы очень, очень интересно сравнить.

Саян, взяв в руки папку с донесениями внешней разведки, вдруг положил её обратно. Онемевшие пальцы сами вновь взяли исписанный овальным подчерком листок серой бумаги. Цифры потерь вновь запрыгали перед глазами: 7 человек, 5 человек, 2 человека и ещё раз 2 человека. Строчки донесения заволокло красным туманом. К этим можно смело добавить троих пропавших безвести.

Это ведь… Не просто скупые цифры, а живые люди. Точнее… Не так давно живые люди.

Ещё сегодня утром они радовались жизни. За час до сражения они слегка подкрепились и вышли в поле перед крепостью, чтобы занять свои места в пехотных манипулах. Никто. Никто из них не хотел и не собирался умирать. У каждого дома остались родители, жёны, дети, дела по хозяйству и планы на будущее. Но они всё равно умерли.

Саян закрыл глаза. Если бы не его имперские амбиции, то не было бы сейчас никакой войны, а эти 19 человек были бы живы. После долгого трудового дня они вернулись бы домой, к своим семьями, к своим любимым, сытно поужинали бы наваристой кашей, а может быть картошкой со свининой, и завалились бы спать. Завтра их бы ждал новый трудовой день, тяжёлый крестьянский труд и простые житейские радости. Но нет.

Гробы, одинаковые деревянные ящики, сложенные в Могильник и присыпанные песком, ждут окончания войны. Чтобы, когда последний испачканный кровью топор вернётся в «ядерный чемоданчик», сгореть в исполинском погребальном костре. Души погибших из-за его личных амбиций уйдут к Великому Создателю. А ему, неприкаянному Умельцу, предстоит ещё чёрт знает сколько лет мыкаться по этой грешной земле и отправлять к Создателю всё новых и новых простых и преданных воинов.

Даже перед закрытыми глазами строчки донесения запрыгали и зашевелились. Красный туман осел капельками крови на крючках и горбиках букв и цифр. Серый листок заплакал кровавыми слезами. Сейчас, в Тивнице, десятки женщин оплакивают погибших мужей, отцов и сынов.

Вот он настоящий вкус власти. Не медовый, не приторно-сладкий у неё вкус. Не-е-ет… Солоноватым привкусом крови на губах отдаёт сей дьявольский напиток.

Донесение выпало из ослабевших пальцев. Саян упёрся локтями в стол и спрятал полыхающее жаром лицо в ладонях. Что же он наделал? Что же на самом деле он несёт людям? Добро? Или страдание? Стоит ли сытная картофельная похлёбка и тёплый деревянный дом того, чтобы с честью и достоинством умереть за личные амбиции глубоко почитаемого Сахема? За его ошибки? За его промахи?