Сухих Анатолий - Текст ухватил себя за хвост

– Голубка ты моя, сизокрылая, – Вениамина Николаевича растащило, – нет, не голубка, а горлица. Из веселой горницы ты куда ушла? Горлица же, правда, звучит лучше? Я так стосковался.

– Растащило, – констатировала Рената с иронией, уворачиваясь от объятий. – Я, если ты не забыл, птица высокого полёта.

Короткая встреча затянулась на несколько лет. В смысле нескольких лет как будто и не было. А их и не было. И не было бы дальше, если бы не обстоятельства. В смысле интерес. Конечно не бубновый, а исключительно финансовый. Но, как оказалось, и бубновый тоже, бубновый оказался куда исключительнее.

Квартирка эта, купленная и обставленная по случаю, в середине 90-х, много чего видела, но несколько лет пустовала, неприкаянная.

Горница, блин. Иногда друзья пристраивались на недельку, верша свои амурные похождения, иногда наезжал кто, кого светить в гостиницах не следовало. Всё равно пустовала.

Удобно расположенная, заботливо обихоженная, прибранная – убранная, бабушка соседка за малую мзду обиходит и вопросов лишних не задаёт. А и некому задавать – координат он не оставил, оформлено всё на кого надо – конспирация. Когда-то вроде и нужна была, а сейчас…

– Ой, меня же мужчина ждёт. Он хоть бы пикнул, хоть передохнули бы немножко, – засобиралась, приводя себя в порядок Рената, – Дела, а совсем не то, что ты подумал.

– Таак… хорошо ли без меня?

– Плохо, Вень. Ой, плохо.

Дверь щелкнула, и в квартире стало тихо. И пусто. Ни чаю, ни Хеннеси уже не хотелось. Ладно, пора собираться, граф, нас ждут великие дела.

Выстрела в спину не ожидает никто. Выстрела вообще никто не ожидает. Не на диком западе чай живем. Хотя и у нас, чего греха таить, постреливали. И постреливают. Но не ожидают же. Ожидают разной подлянки. Вот с этим у нас полный порядок.

Так же как и мысль изреченная есть ложь. Вот с этим тоже вполне себе ничего. Кольта в кобуре, как и заведено, не водится, но язык вполне себе без костей. А злые языки… ну вы меня вполне себе поняли.

Вот пистолетик бы нисколько не помешал. Или автоматик какой. АКМ, например, или АГРАН-2000 сгодился бы. Потому что надо мочкануть. Чтобы поняли.

Так просто у нас никто не понимает. А вот добрым словом и пистолетом можно гораздо больше. Гораздо. Всё или ничего. Но ничего никого не устроит – эта задача не имеет тривиального решения, я в решебнике подсмотрел ответ – он совсем не тривиальный.

Но никто не отменял и просто доброго слова. Особенно когда оно произносится тихим голосом и с полной уверенностью в себе. С улыбкой полностью владеющего ситуацией. А чего бы ей, ситуацией то есть не владеть? Ситуацию создают люди.

Перед тем как овладеть ситуацией, ее надо прокачать. И тут годятся все средства.

Французы уже приехали. Три. В смысле трое французов. И одна русская. На четверть. На четверть бывший наш народ – это как раз про нее. На четверть во всех смыслах. Но это ее не спасает. И их тоже.

Потому что прожить тут четверть жизни, пусть даже и первую, но при этом не получить дворового воспитания, проходить свои первые семь лет хоть и по московским переулочкам, но под конвоем бабушки-француженки – это совсем не то же самое, что получить дворовое воспитание.

Говорящих по-русски без малейшего акцента французов с головой выдает незнание наших реалий. Они всё равно тут чужие. Везде чужие – и в трамвае чужие, и забегаловке чужие, и в социуме – совершенно чужие, потому что мыслят-то они совсем не так, как коренное население. Это понимают все и сразу. И они сами тоже понимают.

Шпионами бы они, все четверо, смогли бы запросто. Если бы парашют отстегнули. Или если бы не были лиловыми неграми. Шучу.

Неграми они не были. И метисами – полукровками, и краснокожими курильщиками трубки мира не были, и желтыми братьями навек тоже не были… вот если бы не парашют…

Но шпионить то они и не собирались. Они собирались получить то, сам не знаю что. И в средствах они не были ограничены.

Всем хочется найти корреляцию между словом и делом. То есть что-то типа 'пацан сказал – пацан сделал'. А еще лучше, чтобы и делать было ничего не надо. Сказал волшебное слово из трёх букв и всё само собой сделалось.

Но так не бывает. Обычно. Но иногда случается. Вот, например, как сегодня. Сказал я с утра это самое волшебное слово из трёх букв, и мир волшебным образом переменился. Настала эпоха перемен. Не дай вам бог жить в эпоху перемен.

И мне тоже не дай бог. И не помяни имя господа всуе. Или к ночи. К ночи вообще ничего всуе поминать не надо.

Бога я тут с маленькой буквы пишу, потому что я же никакое конкретное божество в виду не имею, это так, оборот речи. Ну, принято у нас к месту и не к месту про бога. Или чертыхнуться знатно. Когда допечёт. А еще приятнее, да и полезнее абсцентно выругаться. Чтобы поняли. Потому что иначе не понимают.

И нет никакой корреляции между словом и делом. А вот если выругаться абсцентно, то корреляция чудесным образом возникает. Я проверил. Неоднократно. А еще бывает, когда корреляция есть, то возникает мир, уют и покой. И в мире и на душе. Это к попу не ходи. Или к гадалке.

К гадалке-то я вообще хожу даже реже, чем к попу. А к попу я не хожу никогда. Но сегодня как раз не тот случай. Придется идти к гадалке. И тогда тайное может стать явным.

No Истинно благородные люди никогда ничем не кичатся.

Погадаешь, мол? Ни дня без шалав!

Не по адресу цветастый ярем.

Ох, гитана, не держи за рукав, -

На ладони только шрамы и крем.

Не гляди по сторонам, не юли,

Вот не надо – про любовь, про досуг!

Разбежались по дворам кобели,

Захмелевшие от вёсен и сук.

Разлетелось из-под ног вороньё.

Что чирикаешь, цыганка? Не лги.

Здесь у каждого – по люлькам мальё,

И за средами идут четверги.

Здесь у каждого – и грипп, и хандра,

И романы про князей да рубак.

Где-то бьется на ветру кашкара,

Но дороги – всё в метро да в кабак.

Не рассвет еще, поди, не рассвет.

Мыльной пеной – облака меж домов.

Не жена уже, не друг – сухоцвет.

Не хватило на принцесс теремов.

Что мне – если бы, опять, да кабы -

Хоть бы ноги до утра доволочь…

Ты же видишь – дальше нету судьбы.

Погадай мне на прошедшую ночь!

NoТатьяна Осетрова

Запах в комнате изменился. Озоновая свежесть получила легкую пряную ноту, затем всё затяжелело, сандал и ладан, какие-то восточные благовония спрессовали, сдавили воздух, атмосфера сгустилась.

– О, да Вы – филолог. – Хрустальный шар вдруг проявил в своей глубине загадочное голубоватое мерцание, – Вы мастер каламбура и генератор мемовирусов. В зависимости от настроения, Вы можете быть душой компании, а можете язвить и быть ядовитей самой ядовитой змеи.