Сухих Анатолий - Текст ухватил себя за хвост

А главное, в природе, то есть в мироздании, ничего пока такого не напряглось, вот это-то мы бы поняли раньше, чем оно бы уже началось, и доложили. Пока не докладываем. Пока есть надежда, что рассосется. Не без нашей, естественно, помощи. А мы уже и не такие безоружные, как раньше.

Лишь бы престидижитатор заработал как надо. Вовремя.

Удивительное и неожиданное. Оно вроде как за углом поджидает. Зачастую бывает, что, только сформулировав что-то совершенно для себя удивительное и неожиданное, можно понять, что уже давным-давно это знаешь и много чего на эту тему делаешь.

Если делаешь, конечно. Да нет, чаще, конечно, делаешь. Вот это то и удивительно. И неожиданно.

И так двадцать семь человек собрались в одно время и в одном месте. И учитель. В смысле гуру. Значит всего двадцать восемь. Четыре семёрки.

Но нас-то не семёрка. Нас немножко больше. Значит, кто-то из нас играет за другую команду. Еще бы понять кто.

Заводные куклы суок. Ну, это как та самая кукла наследника Тутти. Которую гвардейцы испортили. Нас-то надеюсь, никто не испортит. Хотя гвардейцы уже ходят кругами. В смысле гусары. Вот опять гусары не к ночи помянуты, я же этого не хотел.

Но с гусарами такая история – они появляются, когда их меньше всего ждёшь. В смысле эскадрон гусар летучих. С чего они стали летучими я не знаю, может им крылья кто приделал, или это они пегасов оседлали.

Ах да, все они красавцы, все они поэты, как это я забыл-то. Но если они поэты, то тогда вообще никакой проблемы и не существует. Поэта можно брать голыми руками. Только зачем?

Вероятность того, что вы окажетесь в нужное время в нужном месте, практически равна нулю. Это все другие вероятности практически равны одной второй, даже, как в том анекдоте про блондинку, вероятность встречи с динозавром – ага, или встретишь или не встретишь. Тут же всё строго перпендикулярно.

Остается всего один выход, если вам так уж надо в нужное время в нужном месте. Изменить объективную реальность.

Или, если это по-другому трактовать, сделать субъективную реальность объективной, ну или наоборот, объективную субъективной, короче говоря, всех построить. И вся. Создать условия или воспользоваться случаем. И сделать именно то, чего раньше не было.

Сделать – оно в любом смысле и значит сделать. Выкопать яму, построить дом, посадить дерево. Или вообще чего-нибудь посадить. Или кого-нибудь. На что-нибудь. Или куда-нибудь. Это просто.

Потому что именно этого от вас никто и не ждёт. Именно от вас. А вы раз и посадили. Как я, например. Хотя от меня-то как раз ждали. Долго ждали. И дождались. В нужное время и в нужном месте. Потому что именно я определил, что они нужные. Кто-то ведь должен это определять.

Рюрику явно неймётся. Сел на хвост 'бычку', и целый день мотается за ним по всей столице, пытается понять, а чем это торгуют и что с этого можно поиметь. 'Бычок' уже штук двадцать точек объехал, много в столице разных складов.

Рюрик попробовал с кладовщиками перетереть, ничего внятного не узнал, кроме того, что электроника какая-то. Явно не китайский ширпотреб, откуда-то из Европы коробочки, по паре поддонов сгружают, и дальше. Поехали.

Подумал даже спереть парочку, но светиться раньше времени не захотелось. Впустую день потрачен, так ничего толком и не узнал.

Критическая масса – это такое известное каждому школьнику выражение, которое говорит о том, что сейчас бабахнет. Причем бабахнет так, что мама не горюй. Вы вот в школе тоже учились, а поэтому знаете, о чем это я тут.

Но вы не правы. Испытания никто уже давно не проводит. Кроме корейцев. Корейцы тоже не проводят, но иногда у них случается заскок. Я, вообще-то еще о другой критической массе хочу.

Вот двадцать восемь – это как раз и есть критическая масса. Не зря они, двадцать семь, и еще гуру этот или коуч, я не знаю, как он себя самоименует, собрались в одно время и в одном месте.

Потому что двадцать пять – это мало, а тридцать – это уже как бы и лишку. Да и тридцать собрать в одно время в одном месте совершенно нереально.

Это как в том анекдоте про штангистов и олимпиаду. Вряд ли какой дурак возьмёт шесть штангистов на зимнюю олимпиаду. Потому что незачем.

И тридцать собирать в одно время в одном месте совершенно незачем. Да и не получится.

Писатели любят устраивать своим героям разные подлянки. То шпагой кого ткнут, то огнестрел устроят, а то и бытовуху какую – выкручивайся, кто как может. Ну и герои, естественно, выкручиваются, а куда ж им, бедным деваться. Обороняются, уклоняются, бесшабашность проявляют, выучку демонстрируют.

Я вот своих не выучивал ничему, какой уж им героизм проявлять. Живут себе вполне интеллигентные люди, ходят в присутствие, в общем, в ус не дуют. Да если по правде, то и дуть не во что, усов у меня никто не носит. Я сам растительность на лице тоже как-то не очень, разве от лени двухдневная щетина нарастёт, и так это неприятно, что возьмешь бритву и раз…

Еще события разные, исторические и не очень, бывают, герои в них участвуют по мере сил, но сильно не выпячиваются, если они не исторические персонажи. В массовке где-нибудь промелькнут, на подтанцовке, типа. У них и своих проблем хватает, а события исторический антураж привносят, колорит, так можно сказать.

Это чтобы больше правдоподобности было. Надо бы еще попробовать исключить исключительно антропогенное происхождение артефактов, потому что артефактов в тексте должно появиться достаточное количество, они уже и появляются, но я совершенно не озадачен их происхождением.

Потому что если вы, скажем, при чем-нибудь таком присутствовали, то у вас может возникнуть впечатление, что вы там случайно кого из героев могли ненароком встретить. Я наоборот, не буду вас заморачивать, персонажи мои все придуманные и фантастические, так что на самом деле никого и ничего такого не было и быть не могло, и все события тут выдуманные, и фантастические.

Это потому что я фантастический роман сочиняю. Вот когда и если я буду исторический роман сочинять, я, разумеется, историю подучу, чтобы больше правдоподобности было, а тут надо вовсе наоборот, чем неправдоподобнее, тем интереснее.

Тонкая энергия или высокая материя. Тьмы и тьмы адептов различных учений подвизаются на сей благодатной ниве, и пожинают свой урожай. И вроде бы ничего плохого в этом не видится, если бы не одно но – все хотят кушать. Причем кушать хотят вкусно, а потому нива сия обильно удобрена глупостью.

Шарлатаны стригут, недоумки пашут. Кто сеет – неведомо, но много чего уже посеяно и кустится, и колосится. А я этими материями и энергиями как-то не маялся. Я всегда был проще, приземлённее. Мне всегда казалось – будь у меня вот эта вот фигулька, и мир перевернётся…