С. Микхайлов - Мир закрытых дверей

– О чем вы с ним говорили?

– О том, о сем. Об автомобилях.

– Он выглядел дурачком, ведь так?

Петр приотпустил педаль газа – машина замедлилась и поплыла в дрейфе.

– Зачем вы так говорите? Он же ваш отец.

– Не знаю, не знаю я. Он выглядел…

Петр остановил автомобиль.

– Почему вы остановились? – спросила Жанна.

Он повернулся к ней и увидел, как она поморгала глазами, пряча слезы.

– Поверьте, Константин Сергеевич нечем не хуже и не лучше всех остальных. Все мы такие. Он очень хороший человек – это видно, это чувствуется. А вы поплачьте – так будет легче. Вам дать платок?

– Нет, спасибо, не надо.

– Тогда достаньте свой, пожалуйста.

– Я не… Мне уже не надо.

– Достаньте, я вас прошу: это ничуть не зазорно. И будьте уверены, что никто не узнает об этом – даже его высокопревосходительство.

Жанна извлекла из кармана платок, но все никак не решалась им воспользоваться, да и слезы быстро кончились.

– Скажите, Петр, что вы обо мне думаете?

– Какой странный вопрос!

Он попытался отвернуться, но Жанна продолжила:

– Скажите честно.

– Я переживаю за вас. Я вижу, что вы боитесь его высокопревосходительства, но в то же время что-то удерживает вас. Однако, вам не быть вместе – это не продлится долго. Думаю, пройдет еще пара месяцев – и вы освободитесь. Хотя, возможно, все будет иначе.

– Что значит иначе?

Она смотрела на Петра, а он все не решался ответить, словно подбирал слова, хотя прекрасно знал, что и как собирался сказать. Жанна уперлась в него взглядом.

– Вы не первая девушка, которую я вожу к Николаю Александровичу, – сказал он.

– Я это поняла уже давно.

– Но вы не знали предыдущих, а я их видел точно так же, как вижу сейчас вас. И вы разительно отличаетесь от них.

– Чем же?

– Скажем так, – выдохнул Петр, – вы мне симпатичны, а все они – нет. Это, конечно, мое субъективное мнение, но в вас что-то есть такое, что заставляет Николая Александровича раз за разом вызывать вас к себе, несмотря на все ваши капризы и выкрутасы.

Жанна заметила в брутальном выражении его лица скрытое волнение, и тогда она спросила его:

– Скажите, Петр, что стало со всеми этими девушками, которые были до меня?

И, действительно, от этого вопроса его внутреннее волнение усилилось – она угадала. Он отвернулся и посмотрел на нее через зеркало.

– Каждая из них получила то, что заслужила, – в конце концов ответил Петр.

– А что именно?

– Кто деньги, кто шмотки с драгоценностями, кто квартиру, кто переезд в другой город, но был и сумасшедший дом…

– Значит, и я от него уйду… – выдохнула Жанна.

Но Петр откинулся на спинку сидения. И теперь он внешне совсем не походил на сериального бандита, каким виделся Жанне – что-то в нем сломалось, перестало тикать, выдохлось – как будто кончился бензин.

– Вы от меня что-то скрываете, ведь так, Петр?

Он покачал головой и произнес:

– Вы разительно отличаетесь ото всех предыдущих девушек его высокопревосходительства. И пусть вы такой останетесь!

Он быстро завел машину, и они поехали.

Вот и настала та самая пятница, которую так ждал Вася. Он был весел и улыбался. Но Иван стоял рядом как заколдованный и нервно крутил головой. Нет, ему тоже хотелось отправиться на дискотеку и показать себя, красивого и модного; но вместе с тем что-то тревожное трепетало у него внутри, как навязчивое волнение перед экзаменом в школе.

– Да не нервничай ты так! – сказал Вася.

– А я и не нервничаю, – ответил Иван.

– Но почему тогда смотришь по сторонам волчьим взглядом?

– Нет, я не волнуюсь! – твердо произнес Иван, чтобы убедить не только Васю, но и самого себя. Однако смотрел Иван именно что по сторонам: на мерцающие неоном вывески и на озорной огонек местного светофора. Сзади шуршали двери огромного рта, извергавшего людей из желудка подземной станции, спереди ворчали угодившие в затор машины, а где-то в воздухе витали сильные ноты фортепьянной музыки, струившиеся из открытого окна барочного дома.

– Долго идти отсюда до клуба? – спросил Иван.

– Ты что, не знаешь, где находится Крокодилова дискотека?! – удивился Вася.

– Ну откуда мне знать. Я там не гуляю.

– А мне всегда казалось, что все приличные молодые люди знают о трех главных развлекательных местах нашего города.

– Вот только хрен туда попадешь!

– Но я попадаю. Правда, редко…

Вася как-то погрустнел. Прилизанные волосы, казавшиеся в вечернем свете откровенно желтыми, легкая, симпатичная курточка, пусть и прошлогодняя, перестиранные и перекрашенные на модный манер джинсы, кеды с забавными змеиными шнурками – парень совершенно не походил на того хмурого, голубоглазого Васю, что сидел за спиной Ивана каждый рабочий день. Но не походил только внешне – внутренне это был все тот же ленивый Киричников, тянувший любое дело до последнего срока.

– Зря надел эту кофту! – произнес Вася. – Она совершенно не сочетается с джинсами: джинса от Левайса, а кофта не пойми откуда; да и старая она, и цвет не тот.

– А по-моему, цвет вполне подходит, – сказал Иван и еще раз глянул на свой шерстяной свитер – серый, с синим зигзагообразным узором, что по оттенку вполне соответствовал тем темно-синим брюкам, которые он схватил на распродаже и которые пришлось подворачивать, потому что они были длиннее, чем нужно, – но Вася сказал, что так модно, и порекомендовал вывернуть побольше, но, узрев на ногах друга потертые ботинки с полуистлевшими шнурками, тут же забрал свою рекомендацию обратно.

– Твоя кофта ужасна! – проговорил Вася и окликнул шедшую мимо девицу: – Девушка, девушка, согласитесь, что этому человеку кофта не подходит ну совершенно!

Но она лишь косо глянула на Васю и прошла мимо. И Киричников громко, чтобы она слышала, произнес:

– Молчание – знак согласия!

Девушка исчезла в толпе. Парни стояли у фонарного столба – единственные люди, никуда не спешившие.

– Может, пойдем? – спросил Иван.

– Ага. Пойдем. Наших тут нет и, наверное, уже и не будет. Все какие-то замухрышки мимо ходят…

Свернув в переулок, ребята сразу же очутились в усыпляющей тишине кривых и узеньких улочек городского центра – и только под хвостатой, ярко-зеленой вывеской развлекательного клуба собралась пестрая, ерзающая толпа. Иван наконец понял, почему это место в тусовочном просторечии называли крокодиловым, хотя в реальности оно носило совсем другое имя.

С каждым шагом тишина переулка отступала, и все явственнее звучали голоса молодых людей. По пути Иван и Вася проследовали мимо бродяги средних лет, прислонившегося к серой стене цокольного этажа. Он жалобно посмотрел на парней и даже попытался приподнять руку, укрытую в изодранной перчатке. Иван заметил этот странный незавершенный жест, но Вася прошел мимо, даже не посмотрев на бродягу. Киричников изучал ребят впереди, но не найдя среди них никого знакомого, прошел сквозь толпу к ступеням подъезда, где стояли двое швейцаров – дюжих мужиков в длинных шерстяных шинелях.