Олег Марин - Порог резистентности [СИ]

– Все хорошо. Я в порядке.

– Это хорошо, что все хорошо, – неловко скаламбурил Тимур и повернулся к брату, как будто только что заметил его присутствие. – Риф, мне нужно с тобой…

– Тимур, – еле слышно прошептала Рада, – когда мы сможем… Я правда совсем неплохо себя чувствую! Я… – голос у нее сорвался. Рада сердито нахмурилась и договорила: – Я хочу домой.

– Как только, так сразу, – сказал Тимур. – Отправим тебя домой, в джунгли. Куда захочешь.

– К нзунге…

Рада мечтательно улыбнулась и на мгновение стала похожа на ту девочку, которую он целую вечность назад встретил на Эскудеро.

– К мотылькам и муравьям? – неприязненно уточнил он и переглянулся с изменившимся в лице Рифом.

– Послушай, милая, – сказал тот, – я полагаю, что ты еще недостаточно окрепла, чтобы перенести…

Тимур вдруг ужасно разозлился и неожиданно для себя выпалил:

– Сегодня не пришла фуду.

– Какое это имеет… – начал было Риф. Замолчал. Глаза его расширились. Рада ойкнула и попыталась выдернуть ладонь из его сжавшихся пальцев.

– Ох, прости, пожалуйста, – спохватился Риф, выпуская ее руку. – Я… Это точно?

Он вопросительно уставился на Тимура. Тот пожал плечами – совсем как Джокер недавно – и криво усмехнулся:

– Кто знает?

– В каком смысле?

– Мы пока ничего точно не знаем. Мало ли что могло случиться. Может снеговики решили не разбираться, а просто взять и наказать нас таким образом. Сочли каторгу нерентабельной. Или… Да мало ли что! В любом случае, наш план накрылся.

Риф всплеснул руками.

– Разработка… Она безупречна, я говорил тебе, Тимурка! Гошка предоставил нам полностью расшифрованный геном аутеров. Ошибки быть не могло, – лихорадочно забормотал он. – Не слушай его, милая! Я уверен, что…

Тимур встретился с Радой глазами и стиснул зубы так, что больно стало щекам. Такого счастливого лица он не видел с позапрошлой жизни. Но в радостной ее улыбке почудилось нечто странное. Противоестественное. Невозможно торжествовать, когда узнаешь, что жратвы осталось на несколько дней. Хотя ей-то что, вернется в свой муравейник и плевать, что остальные сдохнут.

– У нас все получилось! – у Рады даже голос окреп.

– Ты права, милая, у нас все получится. Надо просто еще подождать.

– Ты не понял, – она покачала головой. – Теперь вы можете вернуться домой, а уйога больше не потревожат семью.

– Погоди, уйога – это аутеры? – не понял Тимур, так и не привыкший к этому языку насекомых. – Ты о чем, Рада? Мы их убили?

Тихий смех рассыпался как бусины, словно женщину забавляла вся эта ситуация.

– Ри с Оши создали вирус, который уничтожил их. Всех, кто мог до вас

добраться.

Риф захлопал глазами, брови его поползли вверх.

– Погоди, ты же сама говорила, что их невозможно убить. Мой препарат не был рассчитан… Уничтожить целую расу? Ерунда какая-то, – покачал головой Риф. – Ты… ты, наверное, устала, тебе снова кажется всякое. Милая, нзунге не могли этого сделать. Да я бы никогда и не согласился на такое!

– Вот почему Великий Нзунге поручил это мне. Теперь все закончилось, мы можем вернуться к семье.

Риф нахмурился.

– Хочешь сказать, что вы с Гошкой использовали меня?!

Рада беспечно тряхнула головой.

– Мы исполнили волю семьи.

Спустя сутки Тимур окончательно убедился, что поставок фуду больше не предвидится. "Дружелюбные" примитивные инсектоиды, которым религия не позволяла воевать с другими видами, обставили всех: и технологически продвинутых снеговиков, покоривших звезды, и людей, готовых на все ради выживания. Чужими руками расправились с давними врагами, здраво рассудив, что на новых внимания обращать не стоит. Оставшись без пропитания, люди и сами скоро вымрут. Ну, положат десяток-другой снегожорок, так их вон сколько выводится. Помучаются людишки с пару месяцев, и передохнут.

Недооценил Тимур шизанутую подружку брата. Что делать дальше, он тоже не знал. И посоветоваться не с кем. Риф, не ожидавший такого коварства от своей женщины и приятеля-муравья, впал в депрессию. Теперь он мог думать только о своих просчетах и несостоятельности, как ксенолога. Люди, говорил он, заразили нзунге ненавистью, агрессией и ложью. Единственная форма жизни, которую мы когда-либо создали – это компьютерные вирусы. Значит, мы сами – вирус, от которого надо спасать Вселенную, потому что мы создаем лишь по образу и подобию своему. Может это и к лучшему, что мы вымрем. Нельзя нас выпускать отсюда.

Он много еще чего говорил, только все не по делу.

А каторжники ждали от смотрящего решительных действий и четких указаний. Тянуть дольше было невозможно, поэтому Тимур собрал людей и объявил, что аутеров больше нет. И еды тоже не будет, сказал он. И новых резаков, и спецух и… новых каторжников, скорее всего, тоже.

– А… что же нам теперь? – растерянно спросил Тощий в наступившей тишине. – Как же… все?

Тимур промолчал. В толпе возник и начал нарастать ропот.

– Это что же, братва, помирать теперь?! – возмущенно заорал кто-то.

– Не каркай! – оборвали его.

– Да тихо вы, мясо! Дайте смотрящему сказать! – раздалось сразу несколько

голосов.

– Верно, пусть Жмур скажет!

На импровизированную трибуну – перевернутую волокушу – взобрался Слон и принялся популярно объяснять, что он сейчас сделает с теми, кто мешает высказаться уважаемому человеку своим бестолковым гомоном. Рядом со Слоном молча встал Джокер, и его вид подействовал лучше всяких угроз – воцарилась тишина.

Сотни взглядов устремились на Тимура – вопросительных, жалобных, испуганных, злобных, ненавидящих…

Если сейчас сказать им правду, меня просто разорвут, понял Тимур. Потому что я не знаю – что теперь. Жрать друг друга? Открыть сезон охоты на снегожорок? Уйти в тоннели и питаться грибами? Или обожаемыми Радой подземными жителями? Пойти на них войной? Только какие могут быть шансы у измученных холодом, тяжелой работой и недоеданием каторжников против неисчислимой армии инсектоидов?

Но главный вопрос даже не в этом. Любой из этих вариантов лишь оттягивал неизбежное – смерть. Все, что они могли – ненадолго отсрочить неизбежный конец человеческой колонии на Фригории. Рано или поздно в любом случае наступит момент, когда живые позавидуют мертвым.

А раз выхода нет, значит, нечего бояться, сказал он себе.

И стало легко.

– Я скажу вам, что дальше, – Тимур поднял голову и посмотрел на толпу каторжников. Показалось, что встретился глазами сразу со всеми. – Мы ждали слишком долго. Теперь мы уйдем!

Волна голосов, взметнувшаяся над толпой, захлестнула его, заставила покачнуться.

К волокуше подскочил мелкий вертлявый парень, тот что недавно приходил жаловаться на Тощего, закричал, брызгая слюной из перекошенного рта: