Широков Алексей - Полет Сокола

Я совсем перестал что-либо понимать. Причём тут тот Камень? К чему они ведут?

— Документы оформлялись без моего присутствия, поэтому я не мог солгать. Камень я не продавал, а действительно поглотил его, но я решительно не понимаю, причём здесь это.

— Именно потому, что ты умолчал об этом факте, у нас нет к тебе доверия. — Из глаз Белова на меня смотрела вся печаль мира. Тон его стал предельно дружественным. Весь вид офицера выражал укор, но такой, родительский. Типа, да, ты нашкодил, но пообещай вести себя хорошо, и я прощу тебя. Вот только в эмоциях был холод. Этого хватило, чтоб у меня в голове прозвучал щелчок.

Да меня вербуют. Просто, без затей, разыграв сценку с хорошим и плохим полицейским. Прицепившись к формальному поводу. Документы действительно я сам не оформлял, и к тому же, поскольку Камень не нёс активных магических сил, особых отметок в документах он не требовал. Только фиксацию самого факта. Охренеть. Что ж, давайте поиграем, как вам нравится.

— И что же делать? — я сделал вид что смутился. — Ведь там действительно было три камня.

СИБовцы незаметно, как им показалось, переглянулись. В эмоциях расплылось удовлетворение.

— Понимаешь, мы тебе верим. — Тон стал доверительным. Белов аж подался на стуле вперёд ко мне. — Но наше начальство требует тщательной проверки этого факта. И вот представь, что мы будем ездить сюда каждый день. Вызывать тебя, допрашивать. Как ты считаешь, долго аристо будут это терпеть? Я уже не говорю о администрации лицея. Ты же знаешь, что он курируется императорской семьёй. И когда им доложат, что есть студент, у которого проблемы с СИБ, как долго ты тут проучишься?

Я кивал опущенной головой, просчитывая варианты. Идеальным выходило подождать предложения подписать согласие. И позвать директора с завучем. Наверняка им не понравится попытка вербовки в их лицее. А Белов продолжал.

— И в этой ситуации ты должен сам пойти нам на встречу, доказать, что ты добропорядочный гражданин Империи.

— Что я должен сделать?

— Подписать бумаги о добровольном сотрудничестве с СИБ. Тогда ты станешь одним из нас, и мы сможем убедить начальство, что ты не виновен.

— Стучать? — я вскинул голову в совсем не наигранной злобе.

— Никто стучать тебя, егерь, не заставляет, — внутренне Белов недовольно поморщился. — Мы знаем, что такое воинская честь. Просто раз-другой поможешь нам. Проконсультируешь в вопросах оружия. У тебя же есть несколько патентов? Да и гражданским предпринимательством ты неплохо занялся. В шестнадцать лет поразительные успехи.

— Хорошо. Давайте пригласим директора и подпишем бумаги.

— Ну что ты как маленький. Такие документы не подписываются в постороннем присутствии, — в эмоциях сибовцев промелькнуло неудовольствие и настороженность.

— И тем не менее. Во время прохождения обучения в данном учебном заведении именно директор должен заверять все бумаги учащегося. Так написано в уставе.

— Да ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если остальные узнают об этом? — подключился Чернов. — Да тебя со свету сживут. — Их эмоции уже откровенно полыхали злобой.

— Я не делаю ничего предосудительного. Помогать Службе безопасности — это обязанность каждого гражданина. — Мысленно я скривился. Не то, чтобы я что-то имел против СИБ, как организации. Но, во-первых, вечное противостояние спецслужб и армейцев задело и меня. А во-вторых, стукачи мне были просто противны, а уж то, что такого хотят сделать из меня, было особо мерзко.

— Давайте я схожу за ним, — я начал подниматься со стула.

— Сидеть, — Чернов положил мне ладони на плечи, принуждая сесть. Как я сдержался, чтоб не врезать ему, не знаю. Видимо, он что-то почувствовал, потому как быстро убрал руки и отошёл от меня.

— Подожди, — это был снова Белов. — Ты же понимаешь, что при директоре мы не сможем ничего подписать. Я понимаю твои чувства. Ты егерь, мы «молчи-молчи». Но подумай сам, что мы реально можем тебе дать. Вот ты быстро соображаешь. Воспринимаешь информацию и обрабатываешь её. По нашей информации твоя скорость мышления выше нормальной более чем в два раза. Но твое тело не может угнаться за твоим же разумом. Что тебе могут дать в вольном отряде? Как помочь? Я уважаю отряды как бойцов, они грудью встречают нежить, прущую из Пустоши. Но тебе там не место. В вольном отряде ты просто похоронишь себя заживо. Свои способности и свой талант. А ведь ты реально талантлив. Вон какую карусель устроил из продажи лицензии. И продал же, да не одну. И мы можем помочь тебе подняться ещё выше. И стать сильнее. Например, вот, смотри, — Белов достал из внутреннего кармана небольшую, сантиметров десять в длину, коробочку. Сдвинул крышку и продемонстрировал её содержимое мне. Там лежал Камень души. Поменьше, чем найденные мной у Лича, но тоже довольно крупный. — Этот Камень увеличивает скорость реакции. Ты сможешь уравновесить скорость тела и разума.

Я сидел в полном охренении. Ладно, они меня пытались вербовать, зацепившись за нарушение, пусть и формальное. Но тут за сотрудничество предлагают целый Камень. Такой, который мне просто необходим.

— Ты же должен понимать, что такого шанса больше не будет, — вступил Чернов. — Такие предложения делаются один раз в жизни.

Это я прекрасно понимал. Как и то, что такие предложения не делаются вообще. От слова совсем. Тратить Камень на шестнадцатилетнего пацана-сироту, это нонсенс. Значит будет ещё что-то. И скорее всего, потребуется принадлежать СИБ телом и душой. А надо ли мне это? И стоит Камень, пусть и идеально мне подходящий, свободы? Ведь несомненно, что эту самую свободу я потеряю. Буду в шоколаде и на цепи. И не факт, что шоколад им и окажется. Весьма возможна другая, тоже коричневая субстанция. Кто сможет за меня заступиться при наличии подписанных бумаг? Администрация лицея? Вряд ли. Даже императорская семья в покровителях не поможет. Директор СИБ — двоюродный брат императора. Думаю, что братья между собой договорятся, а крайним останусь я.

Короче, сделал я вывод, хороша Маша да не наша. Надо заканчивать этот разговор. Камень побоку, будем вольными птахами.

— Понимаю. Однако я уже дал клятву Братству отряда. Кем я буду, если нарушу её? Поэтому, господа, считаю, на этом стоит закончить нашу беседу. Я понял ваши намерения, и у меня чёткий ответ — нет. Никаких бумаг о сотрудничестве я подписывать не буду. Ваш мини-спектакль «хороший городовой — плохой городовой» я оценил. Отличное исполнение. Что до Камня, то переживу как-нибудь. Я уже привык.

Офицеры СИБ переглянулись. В их эмоциях царило удивление пополам с недоумением. Видимо, я был первым, кто отказался от такой плюшки. Однако решение мной было принято и слова сказаны. Поняв бесперспективность дальнейших переговоров, сибовцы скомкано попрощались и покинули комнату.