Галина Андреева-Сапфиро - Подземелья Аркаима [СИ]

– Три дня на ознакомление с местным колоритом и летим дальше! – Заявил Маркел за завтраком. Приставленный к нашей троице гид – молодой улыбчивый мулат, провез нас на микроавтобусе по городу, рассказывая о местных достопримечательностях. На следующий день мы посетили городской национальный музей и восточный базар, где я купил себе небольшую необычного вида раковину. Но больше всего меня впечатлило здание полиции, располагающееся в самом настоящем средневековом замке. Вечером мы долго гуляли по набережной Малекон, что, кстати, с испанского так и переводится: набережная. Странное название. Любовались безбрежным океаном, меняющим свой цвет в зависимости от освещения от изумрудно зеленого до цвета расплавленного золота, которое темнело и наливалось огненным пурпуром по мере скатывания солнца к горизонту. А затем краснота исчезла, и океан превратился в огромный фиолетовый аметист, в его неподвижной зеркальной грани отражались крупные южные звезды. На юге сумерки коротки. Исчерпав все цвета радуги, океан застыл антрацитной глыбой, сливаясь на горизонте с таким же бархатно-черным небом. Я – северный человек: южное великолепие красок и огромная масса воды под названием океан, произвели на меня ошеломляющее действие. И как апофеоз всей этой южной симфонии в небесах светился Южный Крест.

Последний день мы втроем провели на местном пляже. К вечеру я был похож на свеже-сваренного рака. Маркел обмазал меня кефиром и минут пятнадцать производил пассы руками над моей спиной, словно заправский маг. К утру жар прошел.

После завтрака наша немногочисленная компания погрузилась на самолет местных авиалиний, который доставил нас в аэропорт Ле Ламантен на острове Мартиника, откуда мы автобусом добрались до столицы французской Вест-Индии – города Фор-де-Франс. Город являл собой образчик колониального стиля: пестрая малоэтажная застройка, среди которой доминировал шпиль Кафедрального собора Сен-Луи, выполненного в стиле модерн. Несмотря на его внушительные размеры, из-за огромных окон – изнутри он производил впечатление чего-то воздушного и устремленного ввысь. Обилие впечатлений последних дней утомило нас, поэтому ребята предпочли бассейн, а я в одиночестве до самого ужина бродил по улочкам Фор-де-Франса, любовался собором и Замком Королевской Мощи, смотрел с высоты холма на Карибское море, постоянно меняющее свой оттенок, словно хамелеон, приноравливающийся к цвету неба. И удивлялся многоликости мира, кусочек которого я сподобился увидеть в эти дни.

Как оказалось, Фор-де-Франс был всего лишь очередной вехой на нашем пути. Следующим вечером на частном самолете мы вылетели в Розо – столицу острова Доминики с населением около семидесяти тысяч человек. Поселились в небольшом отеле. С одной стороны комнаты можно было любоваться Карибским морем, с другой – горизонт закрывала гора Морке Брюс, спящий вулкан, сплошь покрытая тропическим лесом. С ее крутых склонов низвергались потоки водопадов, образующие ручьи и речки, впадающие в море.

На рассвете Захарий разбудил нас, он опять жил в комнате с Маркелом и отцом, и мы отправились на пляж. Вид черного, словно головешка пляжа, поверг меня в шок. Захарий, посмотрев на наши вытянутые физиономии, хихикнул и пояснил:

– Весь остров состоит из вулканических пород. Это обсидиан – черное вулканическое стекло, гематит – 'голубиная кровь' и туф. Последнее извержение вулкана было тысячи лет назад. За это время вода перетерла и раздробила прибрежные скалы, отчего и образовался черный песок. Тропики, покрывающие остров, тоже произрастают на вулканических породах.

Маркел продолжил:

– Здесь мы проведем две недели. Десять дней вы будете осваивать акваланг, затем несколько дней поплаваем, осмотрим местные подводные достопримечательности. Разноцветные рыбы, ракушки и растения на фоне черного обсидиана смотрятся оригинально. Мало кому доводилось любоваться подобными подводными пейзажами. Так что вам повезло! – жизнерадостно заключил он, стараясь настроить нас на мажорный лад.

Я скептически посмотрел на него и буркнул:

– Адский пляж для грешников!

Днем черный песок так нагревался, что ходить по нему можно было только в сандалетах на толстой кожаной подошве. Ну, а уж поваляться на песочке можно было только ранним утром или поздним вечером. Впрочем, днем нам было не до загорания. К нам приставили троих инструкторов. Потратив час на теорию, мы каждый день до изнеможения осваивали искусство дайвинга. Первый день на мелководье заучивали жесты, с помощью которых пловцы общаются в воде, затем начались погружения. Захарий же с отцом и Маркелом сразу растворялись в глубине и появлялись только в полдень. После обеда мы с инструкторами возвращались на пляж, их же дела были 'покрыты мраком'.

На второй день обучения во время первого погружения недалеко от пляжа я запаниковал. Толща воды 'давила' на затылок, стало трудно дышать, да еще спускной клапан, о котором я должен был постоянно помнить! Инструктор похлопал меня по плечу, успокаивая. И тут мое внимание привлек скат-альбинос, проплывающий подо мной в темной расщелине. Большой белый 'ромб', лениво двигая длинным узким хвостом с шипом на конце, резво двигался в том же направлении, что и я. Мне захотелось рассмотреть его поближе. Я, стараясь не делать резких движений, скользнул в расщелину и прибавил скорости, чтобы догнать его и пристроиться сбоку, подальше от его шипоносного хлыста. Огромный скат не обращал на меня внимания, видимо посчитав слишком незначительной и неопасной 'рыбешкой'. Через некоторое время меня догнал инструктор и, схватив за плечо, заставил остановиться. Я повернулся к нему и, лишь увидев его расширенные от страха глаза, вернулся к действительности, с удивлением констатируя, что чувствую себя как 'рыба в воде'. Страх глубины исчез, я чувствовал себя спокойно и действовал автоматически, хотя это было мое первое глубоководное погружение. Недоуменно 'пожав' плечами, я двинулся вслед за инструктором к поверхности, который плыл, не отпуская моей руки, словно боялся, что я сейчас опять уплыву куда-нибудь без него. Мне казалось, что я плыл за скатом не больше десяти-пятнадцати секунд, но за это время умудрился опуститься глубоко в расщелину. На берегу, сняв маску, мой инструктор – кубинец Ивэн, хорошо говорящий на русском, посмотрел на меня долгим пристальным взглядом.

– Глэб! – Так он произносил мое имя, – Глэб! Ты обманул меня! Ты сказал, что раньше не занимался дайвингом! Но ты плыл так легко и стремительно, что я, профессиональный военный пловец – в прошлом, еле догнал тебя! Как же так?

Я уверил его, что сам не знаю, как это у меня получилось. Видимо сказалась спортивная подготовка, поэтому мне удалось набрать в воде приличную скорость. Но я лукавил. Не будешь же объяснять ему, что иногда, я могу ускорять собственное время, и тогда мир замедляется. При погружении это получилось спонтанно.