Галина Андреева-Сапфиро - Подземелья Аркаима [СИ]

– Надписи на санскрите, – пояснил он, – а рисунок из старинной книги, сохранившейся в одном индийском храме. Я всегда вожу его с собой, как талисман.

На рисунке был изображен участок звездного неба с Плеядами из созвездия Тельца, созвездия Ориона и Большого Пса. На нем были выделены две звезды: Сириус из созвездия Большого Пса и Процион из созвездия Плеяд. В левом нижнем углу я увидел изображения двух фигур – охотника в одеянии из шкур с копьем в руке и пса-семаргла. Пес был очень похож на того, в которого я превратился, даже окрасом: иссиня-черная шерсть, рыжая грива и рыжая кисточка на хвосте! Надо же! А в правом верхнем углу была нарисована синяя роза. Я замер. Загадка этого символа давно мучила меня, но я не решался спросить о нем своих наставников, так как не хотел рассказывать им о кольце, найденном в пещере неподалеку от Химеры, каменного образования на верху скальной стены ущелья похожего на стилизованного зверя непонятной породы. Мой брат Ярослав обозвал его Химерой, название прижилось. Я любил сидеть на ней, отдыхая после длинной дороги туда, любуясь закатом солнца.

При освещении лунным светом камня: сапфира цвета индиго, вставленного в кольцо, над ним возникало голографическое изображение синей розы. Справившись с волнением, я спросил:

– Что означает синяя роза, ведь синих роз не бывает?

– Синяя роза символ Сириуса. – Ответил Герман.

– Символу – десятки тысяч лет. Возможно, семена роз на Землю завезли сирианцы. Они совсем не изменились с тех времен.

– Символ 'Синей розы' как-то связан с 'Тринадцатым Семарглом', но как конкретно, сведений не сохранилось. – Задумчиво добавил отец.

Мне скрутило живот, я задохнулся. Процедив сквозь зубы: 'живот прихватило', я рванул в свою комнату в туалет. Закрывшись, я еле отдышался. Живот скрутило от полученной информации:

– Кольцо 'Тринадцатого Семаргла'! Это кольцо 'Тринадцатого Семаргла'! – Пульсировала у меня в голове одна мысль.

– Этого не может быть! Почему я нашел его? Я обычный человек, точнее обычный Страж! Я – не Семаргл! Нет! – В ужасе повторял я, как заклинание.

– Этого не может быть! – Я не мог примириться с тем, о чем я подспудно давно догадывался, только не хотел признавать. Я не такой как другие люди. И я не такой как другие Стражи. Я особенный! Поэтому мои способности на голову превосходили возможности остальных Стражей, хотя я еще не прошел инициацию. Я вспомнил, что говорил мне когда-то Маркел, что 'Тринадцатый Семаргл', чтобы войти в полную силу, должен пройти вторую инициацию. И еще: он должен найти предназначенный ему артефакт, спрятанный его предшественником. Я заплакал. Мне стало страшно.

Надо взять себя в руки, возможно, это ошибка и кольцо имеет другого хозяина. Не важно, что я его нашел, убеждал я себя. Нужно дождаться инициации, осталось меньше трех месяцев. И тогда все прояснится. Я сосредоточился и успокоил дыхание. Затем умылся холодной водой и вышел в номер. Отец сидел на кресле, а Марк с Германом на кровати.

– Ну, что, – спросил отец, – расстройство желудка?

– Наверное, от лимонада, который я пил днем, – ответил я спокойно, – мне уже лучше. Не беспокойтесь.

– Я принесу тебе таблетку от желудка, – сказал отец, – и давайте спать, поздно уже. Если тебе станет плохо, разбуди меня, здесь есть дежурный врач.

Они ушли озадаченные, проблем со здоровьем у меня никогда не было. И это, кстати, тоже являлось моей отличительной чертой, все хоть изредка, но болели, а я – никогда. Отец принес таблетку. Я успокоительно улыбнулся ему, когда он уходил. В эту ночь я так и не уснул.

За ночь я пришел к решению: до инициации жить как прежде, задвинув проблему в дальний угол, а потом – будь, что будет! От судьбы не уйдешь.

В Москве мы пробыли еще три дня: сходили на балет 'Спартак', посетили Храм Христа Спасителя, погуляли по ВДНХ и Ленинским Горкам. Но больше всего меня впечатлил Палеонтологический Музей с останками ископаемых ящеров. Когда я стоял около скелета динозавра, то чувствовал себя пигмеем: его высота была около шести метров, длина туловища с хвостом – тридцать метров, а длина головы – полтора метра. Да и остальные скелеты тоже поражали воображение. Чего стоил, например, олень с размахом рогов в пять метров! Не хотел бы я жить во времена таких монстров! Правда и люди в то время были огромными, но их скелеты почему-то не демонстрируют в музеях, эту тему вообще замалчивают, хотя фотографий в интернете – море! Большой рост существ говорит о том, что гравитационное поле Земли было намного слабее нынешнего. А значит, и сама планета была меньших размеров. По мере увеличения ее массы и усиления гравитации все существа измельчали, иначе их раздавил бы собственный вес.

Музей палеонтологии в Москве

По возвращении на базу я продолжил тренировки в спортзале и занимался визуализацией, стараясь протащить в реальный мир, что-либо из созданного моим воображением, но ничего не получалось. Однако, я не терял надежды.

Начались самостоятельные полеты на тренажерах 'Звездный корвет'. Я сразу оказался в числе лучших пилотов. Черная пропасть, усыпанная звездной пылью, больше не пугала меня, так же как и посадки на планету. Наоборот, мне стали нравиться полеты в безмолвии космоса. Что-то древнее пробуждалось во мне: то ли генетическая память предков, то ли воспоминания прошлых жизней. Горислав называл это чувство – 'зов звезд'.

'Летая' по всей Солнечной системе, мы учились состыковываться с орбитальными станциями у Луны, Земли, Марса, Энцелада и Титана – спутников Сатурна. Но 'приземлялись' лишь на Марсе, Луне и Титане. Чаше всего летали к Энцеладу – шестому по величине спутнику Сатурна. Его диаметр был всего пятьсот километров, в то время как Титан – в десять раз крупнее. Горислав сказал, что Энцелад, по мнению ученых, – наиболее пригодное для жизни тело в Солнечной системе, так как покрыт водой и его внутренний реактор работает: на нем наблюдается геологическая активность и выбросы фонтанов воды из-подо льда. Вода в океане соленая, а температура изменяется от минуса сорока пяти градусов на поверхности до одного градуса тепла на глубине, поэтому там существуют мелкие морские организмы. Орбита Энцелада проходит в самой 'плотной' части кольца, состоящего из микроскопических частиц замерзшей воды, выброшенных в виде горячих гейзеров из-подо льда. Гравитационное поле у спутника очень слабое, поэтому большая часть замерзших брызг выбрасывалась за границы притяжения и тянулась за Энцеладом в виде хвоста кометы. Со временем 'хвост' превратился в замкнутое кольцо.

Я никогда не забуду чувство восхищения, которое вызвал у меня вид кольца изнутри при первом погружении 'Корвета' в его глубины. Сначала 'Корвет' летел над поверхностью кольца, уравнивая с ним скорость. В свете прожекторов оно выглядело как сверкающая алмазная дорога невероятной ширины, опоясывающая Сатурн. Затем мы стали медленно опускаться под его поверхность. Тьма космического пространства сменилась на бесчисленные миниатюрные солнца: льдинки, окружавшие наш корабль, ослепительно вспыхивали в лучах прожекторов, мерцая и переливаясь. Лучи света, дробясь в мириадах льдинок и отражаясь в их гранях, создавал за иллюминатором волшебный сюрреалистический мир. Затем из световых вспышек на нас стал надвигаться огромный сияющий шар. Это был Энцелад. Его поверхность полностью покрыта ледяным панцирем, поэтому она обладает большой отражательной способностью. Горислав включил прожектора на полную мощность: переливающаяся, словно огромная белая жемчужина в ореоле световых вспышек сфера Энцелада была прекрасна. Я не мог оторвать от нее глаз. Светозар Росов – третий член нашей команды, воскликнул: