Мария Ровная - Диалоги о ксенофилии [СИ]

– Верхнее Озеро – центр наших владений, леди, – Дон рядом с Дарьей, нога к ноге, въехал в проход среди скал. – Отсюда на сотни миль земля принадлежит Эбстерхиллам.

– А где ваш дом?

– Внизу, у водопада.

Дарья умолкла. Она видела много чужих миров. Однако пейзаж Полакса был уж очень неприветливым. Опасности Дарья не слышала, но что-то жутковато чуждое, казалось, пропитало сам воздух планеты гнетущей тишиной. И ещё этот Аськин взрыв отчаяния. Из-за лошади!…

«Тот рейс: Кси Урсы, Гирея, Грумбридж. Лошади есть только на Грумбридже-один. Значит, что-то случилось там, на Земле Брандуса. При чём тут лошадь? А серьги? А пятно – Господи, это же клеймо, как я сразу не сообразила!»

Дарьино воображение услужливо выстроило целый сюжет: Аська засветилась, варвары-теллурийцы хватают её, увозят, перекинув через седло, пытают, клеймят…

«Нет, глупости. Этим Асю не достанешь. Да и как бы это она засветилась? И чем её вообще можно достать, ведьму? Ей всё – одни насмешки. Руки… Тоже вряд ли, хотя она и старается убедить меня, что весь её раздрай из-за этого. Неужели Орк прав… Что мне ещё известно? Ивовый блок, шельтинх-разведка, Румек… О! Её завербовали Странники!»

Это был уже полный бред. Дарья помотала головой, вытряхивая его. Оглянулась на Анну. Та непринуждённо болтала с Патриком.

– Похожие псевдолихенес я видела на девятой ANC-135, тоже красного субгиганта. Они реагируют на тепловое излучение, не так ли?

– Да, леди.

– В них должны быть жировые включения.

– Именно так.

– А это что?

– Мы называем их багрянками.

– Почему? В них фикобилины вместо хлорофиллов?

– Совершенно верно.

– Я что-то не пойму… Это естественный биоценоз? Или вы культивируете эти два вида?

– Естественный, леди. Нам нет нужды их культивировать, они растут повсюду: цетрит – наша основная масличная культура, его жмых заменяет нам хлеб, а таллом багрянок вкуснее любого мяса.

– Естественный… И всего два вида…

– Да, леди, природа Полакса не отличается видовым разнообразием.

– А там что, внизу? Похоже на… Salix acutifolia59.

– У Вас зоркие глаза, леди. Да, один из немногих земных видов, интродуцированных нашими предками.

– А ещё какие?

– Вереск, лох, козы… Птицы здесь совсем не приживаются. Небо Полакса мертво.

– Хм… А это тогда кто же?

Высоко над скалами, распластав колоссальные крылья и снижаясь кругами, парили пять чёрных силуэтов.

– Проклятье!

Дон прижал Чандру с Дарьей к скале, подальше от края обрыва. Патрик прикрыл Анну собой. В руках у мужчин, точно сгустившись из грозного воздуха, появились бластеры.

– Стойте! – Дарья подняла Чандру «свечой». – Не стреляйте! Они не враги! Они не хотят вам зла!

Полаксиане в бешенстве, ужасе, смятении смотрели то на неё, то на Шедира, то на кружащих в вышине вампиров. Шедир, поколебавшись, опустил бластер. Сурово произнёс:

– Воля женщины непреложна.

– Леди – чужие Полаксу, Шед, – сдержанно напомнил Дон. Покосился на Дарью и, вспыхнув, потупился под её светлым взглядом.

– Мы погибнем… – неуверенно прошептал Бэрил.

– Смерть приближается к нашему дому, – глухо отозвался Фарид, уронив руку с бластером.

– Горе Эбстерхиллам, терпящим гулов над крышей своего дома, – процедил Кайс, пряча оружие.

– Горе Эбстерхиллам, не умеющим отличить братьев от врагов и боящимся своей тени, – голос Анны источал тихое презрение. – Горе мужчинам, которых даже я вправе обвинить в слабости.

– Не будь ты кормчим, тебя не спасло бы даже то, что ты женщина! – бешено оскалился Кайс.

Орк предостерегающе поднял руку, бросив свою лошадь между Патриком и Кайсом:

– Кайс, не святотатствуй!

– Никогда не прощу, ведьма!

– Вы не верите мне? – прозрачный голос Дарьи унял мужчин, точно масло, вылитое на волну. – Смотрите! Я попрошу их, чтобы они улетели и не пугали вас.

Она запрокинула голову, протянула невидимую нить посыла к печальным существам в небе. Они взмахнули крыльями, набирая высоту, перестроились клином и вскоре исчезли в багряном пламени солнечного диска.

Дарья глубоко вздохнула. Её знобило от напряжения. Анна смотрела на неё с гордостью, любовью и восторгом. Эбстерхиллы – с потрясённым благоговением, переходящим в трепет.

– Мы взяли в жёны сестёр самого могущественного рода Вселенной, – медленно заговорил Орк. – Перед его силой и властью все полаксианские роды – ничто. Радуйтесь, братья!

– Из какого рода благословенные леди? – не сразу отважился спросить юный Лейк.

Женщины переглянулись. Первой сформулировала Анна:

– Наш род – всё живое.

Кавалькада снова тронулась в путь по крутой тропе, сбегающей в долину, похожую на палитру неряхи-художника: мешанина охры, крона, сиены и сурика, прочёркнутая пунцовой лентой реки. Анна обернулась к Дарье и шепнула по-русски:

– Дашка, ты виртуоз.

_ _ _

Дом Эбстерхиллов, стометровым дождевиком вылезший из-под земли возле водопада с небольшой гидростанцией, снаружи напоминал атомное убежище, а внутри – королевский дворец. В его большей, мужской части подруги ещё заметили лабораторию и что-то вроде машинного зала. Женская же половина была откровенно гаремной.

Они остановились в комнате с фонтаном и янтарными рельефными стенами: ядро рода – вокруг женщин, кольцо – поодаль. Навстречу им выплыла свежая дородная старуха в длинном, просторном, как шапито, серебристом платье и в серебряном облаке волос. Со спокойным интересом оглядела Дарью и Анну.

– Шедир, мой мальчик, ты продумал, какие оправдания представишь витенагемоту, когда в доме Эбстерхиллов появятся дети, рождённые инопланетянками?

– Взгляни на юных жён, Мать. Нужны ли ещё оправдания?

– Фарид?

– Закон лишил мой род права на жизнь. Я вправе не считаться с законом – по крайней мере в постели.

– Патрик?

– Леди – не инопланетянки. Они с Земли, такие же Homo sapiens, как мы.

– Дон, ты знаешь юных жён уже полчаса. Что думаешь ты?

– Я думаю, мне не хватит жизни, чтобы узнать их. Я впервые встретил таких женщин.

– Джошуа?

– За такую радость не жаль отдохнуть на электрическом стуле. Разве веселее одиноко сгнить от старости в холодной постели?

– Орк?

– Юные леди – оберег рода, Мать.

– Кайс?

– Чихал я на витенагемот.

– Аян?

– Я не думал о детях, Мать. Я думал… только… о леди Дарии.

– Что ж… Бэрил, мнение кольца.

– Мы будем счастливы жить с юными жёнами и умереть за них, леди домина, – отбарабанил Бэрил явно готовую ритуальную формулу.

Властительная Мать неторопливо вздохнула во весь свой внушительный бюст.

– Ваши юные жёны не слишком юны, малы ростом, одна из них худа и узкобёдра, а другая изувечена. Все ваши доводы, Эбстерхиллы, сводятся к одному-единственному слову, давно забытому на Полаксе и потому оставшемуся непроизнесённым. Идёмте, милочки, вам надо отдохнуть с дороги.