Сергей Шкенёв - Кот Шрёдингера

В себя пришёл только под потолком, куда взлетел, спасая собственную жизнь. А то бы всё, затоптали. Вот и говорите после этого, что солдат ребёнка не обидит. Ребёнка – да, а кота – запросто.

Обдумать план справедливого возмездия не успел. Меня резко бросило вперёд, и даже умение летать не уберегло от смачного шлепка о переборку. Мама-кошка, больно-то как!

Как ни торопился, но в рубке появился последним. Как раз через три с половиной секунды после генерал-майора Дюваля, чей богатырский сон моментально развеялся при звуках боевой тревоги. Штаны только вот он надеть не успел. Но штаны ведь не главное в космосе, правда?

– Что, чёрт возьми, происходит, товарищ генерал-лейтенант? – при подчинённых Жерар Семёнович с начальством не панибратствовал и по возможности старался соблюдать субординацию.

– Поломка двигателей.

– Всех трёх?

– Только внепространственные, зато оба. Но и это не самое плохое, – Шрёдингер ткнул пальцем в экран внешнего обзора. – Четыре неизвестных корабля прямо по курсу, и ещё парочка на хвосте повисла. Смотри, какие красавцы. Нравятся?

Я тоже заглянул из любопытства и почувствовал, как встаёт дыбом шерсть на хребтине. Если существует зло в чистом виде, то неизвестные корабли являются его портретом с натуры, выполненным в стиле соцреализма. Овеществлённое абсолютное зло. А ещё угроза и агрессия. И даже сам не знаю, почему мне так кажется. Да какое, к псам, кажется… я уверен!

Не спорю, есть и в уродстве определённая красота. Взять тех же собак породы такса – безобразие, доведённое до совершенства, отчего даже с кошачьей точки зрения они выглядят симпатичными. Читал как-то фантастическую книжку про летающую таксу…

Здесь совсем другое. Что именно, понять не могу. Но чувствую. И в своём чувстве оказался не одинок.

– Искину приготовиться к постановке силового щита!

– Он уже установлен, товарищ генерал-лейтенант! – откликнулся искусственный интеллект, несмотря на юный возраст, любивший изображать бывалого вояку. – Разрешите лично командовать ствольной артиллерией?

Да, это не ошибка и не шутка – на вооружении «Горгоны Медузы» действительно стоят шесть десятидюймовок, размещённых в башнях. Ну а что, опыта космических сражений нет ни у кого за неимением самих сражений. Мы первопроходцы! Вдруг и в самом деле устаревшая ствольная артиллерия проявит себя с наилучшей стороны? А псевдоразумная железяка пусть ею и командует – мозгов примерно одинаково.

Между тем корабли, условно принимаемые за вражеские, отбросили эти самые условности и, не вступая в переговоры, выпустили по нам десятка три торпедо-ракет. Шрёдингер не стал утруждать себя маневром уклонения и ударил залпами противометеоритных установок. Мама-кошка, торпеды уворачиваются, будто видят луч дезинтегратора!

«Горгона» вздрогнула от беглого огня десятидюймовок, и тут же засветился щит, поглотивший энергию взрывов вражеских снарядов. Хорошая штука, между прочим! Чем больше попаданий, тем меньше нагрузка на собственный реактор. Но до определённого предела, конечно. И наличие защитного поля не должно заменять головы на человеческих плечах. Фёдорыч, ты же истребитель, твою болонку…

Академик не подвёл, и «Горгона Медуза» закружилась в пространстве укушенным осой под хвост бобиком. Выпущенные противником огромные шары плазмы, как мне показалось, имели собственный разум, но они не успевали реагировать на эволюции вёрткого кораблика, а парочка вообще столкнулась и исчезла во вспышке ослепительного белого пламени. Инопланетные камикадзе на управляемых аппаратах? А ведь похоже, пёс побери.

Мы, разумеется, огрызались. О, как мы огрызались! С истинно кошачьей грацией и с такой же ожесточённостью. Наверное, со стороны наш корабль был похож на шаровую молнию из-за сплошных вспышек на силовом щите или на маленькое злое солнце, выплёскивающее протуберанцы ответных выстрелов.

Генерал-майор Дюваль, успевший натянуть десантный бронескафандр, зачем-то набивал рожок раритетного «АКМ» маслянисто блестевшими патронами из вскрытого цинка. Он что, всерьёз собирается в конце двадцать первого века воевать устаревшим оружием? Хотя…

Хотя, ежели посмотреть с другой стороны, наш силовой щит рассчитан на противодействие любым видам излучений, заставляет срабатывать взрыватели торпедо-ракет на безопасном расстоянии, успешно гасит невидимый луч дезинтегратора… Но это всё оборона! А победу принесёт только абордаж! Ибо что это за победа без трофеев? Так, половинка победы.

И тут раздался вопль:

– Я сделал его, командир! – обычно бездушный и механический голос бортовой «железяки» на этот раз прозвучал с восторженными, вполне человеческими интонациями, заставив усомниться в искусственном происхождении интеллекта. – По самые помидоры вдул, товарищ генерал-лейтенант!

Действительно, один из агрессоров словил несколько попаданий десятидюймовок и, учитывая некоторые особенности спецзаряда, загорелся. Кстати, как у него получается гореть в безвоздушном пространстве? И тем не менее горел секунд двадцать, прежде чем его разметало на куски внутренним взрывом. А неплохо, однако!

И тут же нам опять повезло, если считать за везение мастерскую работу расчётов установок противометеоритной защиты, – неосторожно приблизившийся неприятель оказался буквально нашпигован поражающими стержнями, свободно проникшими сквозь силовые щиты пиратских кораблей. И вообще мне вдруг показалось, что эти пёсьи выродки управляются не разумными существами, а чем-то вроде нашего искина, только труба пониже да дым пожиже. Слишком уж их действия прямолинейны. Как у робота на конвейере в Тольятти или у автополотёра в палеонтологическом музее. Несколько заданных программой стандартных боевых маневров, повторяющихся в зависимости от развития ситуации, и никакого полёта мысли.

Видимо, в голову товарища Шрёдингера пришла точно такая же мысль, но Иван Фёдорович развил её творчески, оглушительно рявкнув хорошо поставленным командирским голосом:

– Выпустить заатмосферники!

Я, кажется, упоминал наличие «МиГ-155» в экспедиционном имуществе? Не знаю, в чью светлую голову взбрело запихнуть в трюм «Горгоны» новейшие истребители-бомбардировщики, но по возвращении домой обязательно это узнаю и подарю тому человеку самую большую мышь, что только смогу поймать. И во всеуслышание объявлю о неприкосновенности его тапок. Вообще всей обуви!

Изначально заатмосферники планировалось использовать на Земле как превентивное оружие принуждения к миру. Машина, способная стартовать с любой площадки, выйти в космос и нанести внезапный удар, получилась неуязвимой почти для всех видов ПВО и практически не имела конкурентов. Правда, тут же выяснилось, что и воевать ей практически не с кем. Но полторы тысячи штук сделали. Так, на всякий случай, из присущей человечеству запасливости.