Николай Коробов - Время оружейников

– Бляха-муха! – Взвыл Тигренко, рассматривая изумрудную травку, даже с виду мягкую и пушистую раскинувшуюся бесконечным морем впереди. Обернулся назад, валун хрустел где-то совсем рядом, но еще был скрытый деревьями. – Назад?

– Не успеем… – Дубов мотнул кудлатой головой, и вдруг лицо его озарило улыбкой, он скинул рюкзак с плеч, и принялся лихорадочно отстегивать Паука, – помогай Роман, быстрее, быстрее… поживем еще…

Они бы выиграли любые соревнования по скоростному облачению бойца в костюм класса «паук», справились меньше чем за минуту. Дубов не давая системе закончить проверки и тесты, врубил электроприводы, выводя их на максимальную мощь, и, подхватив капитана взмыл в верх, уцепившись парой верхних манипуляторов за макушки деревьев, как раз в тот момент когда преследовавший их валун выскочил на поляну. Пронесся под ними, и с ходу углубился на десяток метров в изумрудное море, и оно буквально вскипело. Многотысячная армия муравьев черной волной захлестнула валун, и зависшие на пятиметровой высоте люди, впервые услышали рев преследовавшего их аномального нечто, низкий гудящий он буквально заставлял вибрировать все пространство, стягивал кожу на затылке и поднимал дыбом волосы. Муравьи стрекоча накрыли двухметровый живой камень полностью, а в следующую секунду хлынувшая из камня зеленая густая жижа, вдруг разом смыла их, освободив вокруг валуна пространство радиусом в пару метров, насекомые в нем корчились умирая и дымясь растворялись.

– Кислота? – удивленно присвистнул Дубов.

– Да уж, не бабушкин суп, – кивнул Тигренко, продолжая зачарованно наблюдать за битвой мутировавших животных. Освобожденный от насекомых камень тут и там блестел прогрызенными боками, под твердым панцирем у него как оказалось, укрывалось блестящее розовое мясо. Муравьи несколько секунд бурлили вокруг разлившейся лужи кислоты, словно размышляя, а затем вновь хлынули со всех сторон в атаку. Буквально идя по трупам своих сородичей, бесконечная черная армия вновь накрыла валун полностью, а секундой позже стало понятно, что гигантский оживший камень обречен. Хоть он и смыл очередной порцией кислоты вновь наступивших прожорливых агрессоров, но обнажившиеся бока несли уже много большие повреждения, к тому же, агрессивные насекомые в этот раз добрались-таки до нежной мякоти валуна, из которой тут и там сочилась розоватая сукровица. Да и запас кислоты у живого камня явно выходил, в этот раз ее едва хватило, чтобы смыть взбешенных муравьев. По всему выходило, что третий волны ему уже не вынести, Тигренко внимательно рассматривающий недавнего преследователя, вдруг хохотнул, и произнес:

– Олег, знаешь, от кого мы бежали? От улитки, мать ее! Рассказать, кому на Базе, засмеют. Два крутых бойца удирающие от улитки.

Дубов расхохотался, не столько шутке, сколько сбрасывая нервное напряжение. Отсмеявшись, ответил:

– А я предлагал раскрошить ее, а не бегать по горам – по долам.

– Предлагал-предлагал, только, а ну как она умеет направленно кислотой этой плеваться, так что, вышла бы форменная перестрелка и, я бы хз на кого поставил в этом случае.

– Ну да… – начал, было, Олег и осекся, наблюдая за последним актом развернувшейся под ними битвы – муравьи вновь ринулись на приступ. В этот раз все и закончилось, около минуты слышалось лишь стрекотанье и клацанье жвал, словно шум далекого океана, а потом все – черная волна смерти разом исчезла в изумрудной траве, оставив на месте схватки лишь выжженную кислотой проплешину.

– Ну что, орнитолог, спускаемся? – спросил Корявень и с нотками едва заметной грусти добавил, – А жалко эту каменную улитку.

– Спускаемся, конечно, не висеть же тут вечно.

Дубов ухнул, раскачиваясь и медленно начал спуск, сервоприводы мерно загудели, постепенно удлиняя манипуляторы и минуту спустя ноги Тиграша уже коснулись земли. Снимая экипировку, Дубов ткнул кулаком в бок капитана.

– А кто-то не хотел брать костюмчик, а.

Тигренко улыбнулся, потирая бок.

– Согласен, твоя предусмотрительность нас спасла, я каюсь и готов посыпать голову пеплом, а ноги засунуть в кипяток вымаливая твое прощение.

– В кипяток каждый дурак сможет, – нервно фыркнул Олег, и кивнул на раскинувшееся перед ними манящее своей шелковистостью поле, – а вот по травушке-муравушке погонять босяком…

И они вновь рассмеялись. Роман вдруг понял, что знакомство с этим здоровяком, как-то повлияло на него, он стал все чаще и чаще смеяться, причем от души. И еще почему-то, мир перестал казаться враждебным, агрессивно настроенным к человеку. Хотя нет, он остался все так же опасен, но что-то изменилось в восприятии него, не об этом ли ему толковал Кастанеда. Продолжая с улыбкой размышлять о произошедших в нем переменах, машинально достал карту, сориентировался по ней. Дубов тем временем приторочил свернутый спецкостюм к своему рюкзаку, спросил:

– Ну, что там, Ромыч?

– Учитывая поправки, мы рядом с интересующим нас объектом, километрах эдак в пяти-семи.

– Сказанул, блин, рядом, блин. Учитывая, что за вчера мы как раз столько же за весь день прошли, твое понятие «рядом», охренеть как отличается от моего.

– Да ладно, не ной, если к сегодняшнему вечеру выйдем, и то хорошо. Я-то вообще думал, будем дня четыре добираться, а тут вон как быстренько. Еще пару таких улиток встретим, и считай, добежали.

– Не накаркай, осталоп, не накаркай, – Дубов сплюнул через губу, навьючил рюкзак и подхватив стоящий у ног автомат, закрутил башкой, – ну, и куда направить стопы?

Тиграш махнул рукой, указывая направление, и, пропустив гвардии сержанта вперед, зашагал следом.

Корявень словно в воду глядел, они не прошли и километра, как угадили в очередную передрягу. В этот раз правда, никто их не рассматривал с гастрономической точки зрения, но положение от этого лучше не стало. Честно говоря, и Тигренко, и Дубов с удовольствием бы рассмотрели вариант для обмена ситуации с кем-нибудь крайне прожорливым и несговорчивым. Потому как, как договориться с миной, на которую, несмотря на всю свою собранность, наступил сержант, никто из них не знал.

– Ну, как же так, Олег, – в который уже раз растерянно произнес капитан, сидя на корточках и рассматривая мину.

– Да как-то само получилось, – попытался пошутить Корявень, по лицу тут и там катился пот, оставляя блестящие дорожки на запыленных щеках и шеи, – не поверишь, не специально я. Это все сорок пятый размер виноват.

– Иногда, твоя жизнерадостность, бесит. Нашел время зубоскалить!

– А что, Ром, если бы я сейчас плакать начал, лучше было бы? Я не сапер, ты тоже, значит мне хана, – Олег нервно сглотнул и продолжил, – ну, многих своих сослуживцев и знакомых пережил, так что грех жаловаться.