Акси Старк - Восстание гроллов

Я посмотрела на ободранную кожу и сморщилась. Из пореза выступала черная, как деготь, кровь. Все плохо. Я чувствовала как она заменяет мою собственную, каждую секунду генерируя новые клетки. Мной завладела паника. Я вскочила и еще раз потрясла ручку. Безнадежно. Дверь слишком мощная. Видимо ее и делали с расчетом на то, чтобы сюда не могли пробраться посторонние.

Осмотревшись вокруг, я начала метаться по помещению, осматривая каждый угол, пытаясь найти выход. Бетонные стены – ни единого окна или двери. Это было самое настоящее подземелье. Когда я поняла, что все безуспешно, я стала пинать стены, с отчаянием толкая стеллажи с книгами, но они стояли не пошатнувшись.

Заплакав, я прислонилась к стене и сползла по ней на пол, поджав колени. Я не могла поверить в то, что это все происходило со мной. Это казалось невозможным: туаты, гроллы, древние легенды и обряд дарующий бессмертие.

Вдруг мой взгляд упал на один из стеллажей – застекленный цветным витражом. Он выглядел таким же древним как и книги. Каждая деталь была старательно вырезана и отполирована вручную. Я встала, подошла и открыла его, громко чихнув от облака пыли вылетевшего изнутри.

Надписи не говорили ровным счетом ничего. Этого языка я не знала, так же как и не знала, что я собираюсь найти. Неизвестно сколько времени мне предстояло провести в заточении, и я решила использовать его с пользой. Вытащив несколько книг, я отнесла их к столу и бережно положила на покрытую толстым слоем пыли поверхность.

На самом верху лежала толстая книга в коричневом кожаном переплете. На обложке был выжжен символ двух окружностей а посередине мерцал медальон в виде пятиконечной звезды, инкрустированной янтарем. Я открыла первую страницу. Письмена были старательно выведены красными чернилами на толстом пожелтевшей пергаменте – мягком и бархатистом. Казалось, что ей не одна сотня лет и за эти столетия ее страниц касались взгляды правителей Амбрэ.

Судя по гравюрам, в ней были собраны разные заклинания, обряды, своды законов и правила. Я старательно просматривала каждую из них и, наконец, открыла страницу, где была изображена метка. Моя и Илая – они располагались друг напротив друга, как символы мужского и женского начала. Символ двух противоположностей, сливающейся воедино, образовывая новый, невероятно мощный, вид энергии.

Меня трясло и мутило все сильнее. Я никогда еще не слышала так четко стук своего сердца, качавшего чужеродную кровь по венам. Страшная мелодия, напоминавшая звуки органа. Закрыв книгу, я уткнулась в нее лбом, пытаясь придумать, как выбраться отсюда. Минуты тянулись бесконечно. В помещении катастрофически не хватало воздуха. Дышалось с трудом и очень хотелось спать.

Скрип дверных петель испугал меня и я резко проснулась – не сразу понимая где я. Подняв голову, я сфокусировала взгляд на входе. Может Грей одумался или мне хотя бы принесли поесть? Вот дерьмо!

– Room service, – проскрипел голос из темноты.

Из тени, куда не доходил желтый свет лампы, выступили три фигуры. Дверь позади них оставалась открытой и чернела словно распахнутая пасть зверя с зубами-болтами. Я выпрямилась и напряглась. От света глаза заслезились. По коже пробежался колкий озноб, но жгучий, словно температура моего тела стала резко подниматься и я закипала.

Все трое были очень похожи между собой. Примерно одного возраста и комплекции. Невысокие, с вьющимися по плечам каштановыми волосами и черными глазами-щелочками, сверкавшими словно акульи. Боже, как они могли попасть сюда… неужели Грей?!

– Вот и наша звезда, – усмехнулся тот, что стоял ближе всех. Голос его был холоден и сух, как опавшая листва. Похоже, он был старшим из братьев. Остальные подхватили его смех и захихикали – страшно, как стая гиен. Я потерла лоб и поняла в чем шутка. Уснув прямо на книге я отпечатала медальон и теперь на лбу у меня была пятиконечная звезда.

Я поднялась медленно и вышла из-за стола встав напротив них.

– Ганс, – тот, что стоял впереди указал на парня справа от себя,

– Максим, – хмурый гролл с черными, как бездна глазами, – Алексанрд, – он представился сам, словно имел королевское происхождение.

– Она нужна Марине живой, – не оглядываясь на братьев, бросил через плечо Александр. У него над губой была большая круглая родинка, словно жирная муха – когда он разговаривал, создавалось впечатление, что эта самая муха шевелится потирая лапки. Я настороженно обвела их взглядом и вдруг меня окутало небывалое спокойствие.

Я выдохнула с облегчением и швырнула на распахнутую настежь дверь взгляд. Она резко захлопнулась с ужасающей силой, так что с потолка, подобно пеплу, посыпались хлопья пыли и паутины. Все трое вздрогнули и переглянулись, уставившись на меня. Это было приятно – почувствовать запах испуга. Я улыбнулась, кивнула гостям, приветствуя их и подняла ладонь с меткой вверх.

Три взгляда синхронно проследили ее путь, когда я отвела ее назад и резко выбросила вперед вместе с потоком воздуха направленного в них, как выстрел из воздушной пушки. Все происходило, как в замедленной съемке. Я наблюдала за их перекошенными лицами, за тем, как они молотили руками и ногами воздух и глухой стук врезавшихся в бетонную стену тел. Их стоны спровоцировали новый прилив сил. Первым вскочил на ноги Ганс. Его братья все еще лежали скрючившись на полу. Он оскалился и стремительно кинулся на меня.

Я сама не отдавала отчет своим действиям, что-то зашептала себе под нос, тихо-тихо, и выпустила тонкую струйку пара изо рта. Ганс пошатнувшись, словно врезался в стену, остановился и уставился на меня. Его глаза покрылись мутной пеленой. Он отступил назад на несколько шагов. Я слышала его сбивчивое дыхание и запах страха – приторносладкий и тошнотворный, напоминающий вонь испуганного скунса и снова прилив сил, как будто я черпала из страха энергию.

Я прислонила пальцы к губам и послала ему воздушный поцелуй.

Ганс задрожал, его губы побледнели, а кожа сделалась пепельно-белой. Его черные глаза, казались, потухшими угольками на снегу. Он с трудом, преодолевая сковавшее его тело оцепенение, поднял руку покрытую слоем серебристого инея и, так и застыл. Я с удовольствием смотрела на заледеневшую статую, как скульптор на свое творение.

– Дрянь, – прорычал Александр, покачиваясь на ногах. Его шатало от гнева. Лицо исказилось страшной маской ярости. Он оскалил зубы и двинулся ко мне, в то время как третий поднялся на четвереньки, опустив голову вниз. Похоже, ему досталось больше всех.

Силу, которую я ощущала внутри, нельзя было сравнить ни с чем, что я испытывала прежде. Я слышала их сердцебиение, как звук не отлаженного фортепьяно, словно неумелое дитя наугад стучало по черно-белым клавишам. Пора покончить с первым.