Акси Старк - Серплы

Маркус смотрел на меня в упор прямо в глаза, а потом произнес требовательным голосом:

– Скажи, кто это был? Что они хотели от тебя? Я думаю я имею право знать хотя бы часть правды, после того как я спас тебя?!

– Спасибо за то, что спас, – ответила я удивленная его настойчивостью, – но я тебе ничего не обязана объяснять.

Да и что я могла объяснить, если абсолютно ничего не понимала. Маркус издал то ли какой-то звук, то ли неясный шепот напоминающий недовольное ворчание.

– Ты права, – расстроенно произнес Маркус, – ты действительно не обязана.

Маркус посмотрел на меня таким взглядом, что внутри все сжалось. В тусклых бликах солнечного света, с трудом пробивающихся сквозь тучи, его черты лица казались, словно прорисованными в глубоких тонах: невозможно синие глаза похожие на неизведанные планеты; линия острых скул; красивые, казавшиеся мягкими губы. Солнце светило на его затылок и собираясь в волосах мерцало вокруг головы подобно ореолу, отливая золотом.

Я заморгала часто-часто, пытаясь сказать хоть что-нибудь, почему-то чувствуя за собой вину, но, вместо этого, я просто тонула в его взгляде, наблюдая как внутри поднимается песчаная буря из золотой пыли. Боже, как это красиво…!

Ну хватит, решила я и, наконец, произнесла:

– Не знаю кто они и не имею понятия чего хотели, – Маркус все еще смотрел на меня скептически.

– Правда! – я сложила руки на груди и откинулась на холодную металлическую спинку древнего стула. Маркус смотрел на меня, а я на него в упор. Не знаю сколько мы могли играть в «гляделки», но тут подошла официантка.

– Что нибудь еще желаете? – девушка однозначно дала понять, чтобы мы делали заказ или убирались.

– Счет и немного личного пространства, – повернувшись к ней ответила я не хитрым образом намекая на то, чтобы она испарилась.

Раньше, чем я успела среагировать, он поднес свой большой палец и отпечатал на ее считывающем устройстве оставив ей чаевых в три раза больше, чем стоил кофе весьма среднего качества.

– Спасибо, – Маркус посмотрел на ее значок с именем, – Санора.

Она расцвела захлопав ресницами обильно намазанными серебристой тушью. Вот-вот и взлетит.

– Спасибо, – медленно и членораздельно произнесла я и натянуто улыбнулась, – обозначает – ты свободна!

Санора очнулась и фыркнув закрутила задом в сторону кухни. Когда я снова посмотрела на него, глаза Маркуса смеялись, хотя выражение его лица оставалось прежним.

– Ты слишком большого мнения о себе, – произнесла я вставая со стула. Металлические ножки неприятно заскрипели о вытертый деревянный пол.

– Я ничего не сказал, – Маркус последовал за мной.

У выхода я мельком глянула на официантку улавливая ее тоскливый взгляд направленный на Маркуса. Фу! Просто, фу! Дверь глухо скрипнула. На улице воздух прогрелся, но по прежнему пах свежестью. Так необычно. Я глубоко вдохнула наполняясь ароматом ветра.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – неожиданно спросил Маркус, и меня словно ледяной водой окатили. Вдох застрял у меня где-то в горле – посередине. Я повернулась к нему лицом, поднимая голову к верху и заметила маленькую родинку слева на шее. Точно такая же была и у меня.

– Ну, – начала я судорожно придумывать сверх важные задачи и не смогла, а врать было бесполезно. Откровенно говоря, лгуном я была отвратительным, – ничего. – призналась я.

Маркус просиял, как лампа Эдисона и мне пришлось уточнить:

– Ничего, в смысле вообще Н И Ч Е Г О, – произнесла я по слогам, словно разговаривала с умственно отсталым человеком, – делать не собираюсь! И идти никуда не собираюсь тоже. – я посмотрела на него в надежде, что мы поняли друг друга.

– Я заеду за тобой в семь, – улыбнулся он.

Я недоверчиво и даже шокировано уставилась на своего незадачливого ухажера. Неужели я говорю настолько не доходчиво или рассказы о необыкновенных интеллектуальных способностях только миф?!

– Не трать свое время, блонди, – резче сказала я, – навести русалку, – официантка все еще смотрела на него, – она на тебя запала!

– Мне бы хотелось, чтобы на ее месте была ты.

– Я скорее проведу этот вечер на заброшенном кладбище, чем с тобой! – я зашагала в сторону своего флая. Когда я улетала, Маркус все еще стоял там и улыбался. Впервые сталкиваюсь с таким самонадеянным типом.

Весь остаток дня я провела разбирая старые вещи. Я бережно сложила все, что принадлежало Кейлу в пластиковый контейнер: его светлую рубашку с оторванной пуговицей; черную майку с надписью «Just win baby», которая все еще хранила его неповторимый запах; старый складной нож с потемневшей засаленной деревянной рукоятью и солнцезащитные очки с маленькой трещинкой. Каждая из вещей значила для меня непередаваемо много. В этом контейнера была целая жизнь, долгие годы дружбы.

Последним в руках оказался мой рисунок. Я часто брала с собой уголь и блокнот: делая наброски тех мест, где мы бывали. На тонком, помятом листке белой бумаги был изображен Кейл. Он сидел прислонившись спиной к опоре моста Рейджинальла Ривера в первом округе.

Мост был сложен из больших серых каменных блоков, поросших мхом, из-за того, что внизу всегда сыро и практически не светит солнце.

Кейл задумчиво смотрел перед собой, прислонившись головой к камню. Одна нога его была вытянута вперед, а другая согнута в колене. Его черные волосы, как обычно, торчали вверх, а на руках виднелись свежие ссадины. Я нарисовала его сразу после вылазки. Тогда, под мостом, нас было семеро и троих уже не было в живых. Кейл погиб в гонках; Рон упал в шахту заброшенного лифта и это был последний раз, когда мы спускались к земле вместе; а Лори пропал без вести около года назад. Кейл сказал, что он работал на Тони Лира – негласного хозяина первого округа.

Положив рисунок в коробку, я закрыла ее крышкой и поставила на самую верхнюю полку в шкафу.

– Кейт? – позвал меня Джейкоб. Я выглянула из-за дверцы.

– Да?!

– Шесть тридцать, – поиграл бровями брат, – твое любимое время!

– Сегодня суббота! – промычала я. Каждую субботу мы собираемся семьей в столовой и ужинаем вместе. Этой великой традиции уже много-много лет. Раньше мы просто заказывали еду, но год назад мама не на шутку увлеклась кулинарией, привив мне стойкое отвращение к домашней еде. Меньше всего мне сейчас хотелось жевать мамину резиновую стряпню и хвалить ужасный рисовый пудинг – атрибут субботнего вечера.

– Я знаю, – вздохнул он, – раньше сядем – раньше выйдем.

Наскоро связав волосы в пучок, я натянула на себя джинсы и более менее приличную майку. Стараясь оттянуть неминуемое я медленно вышла из комнаты и наткнулась в коридоре на Роузи. Бабушка выглядела великолепно. Даже в ее возрасте, она оставалась изысканно красивой: с тонкими, аристократичными чертами лица; прямым аккуратным носом и блестящими серебристыми волосами.