Акси Старк - Серплы

– Я так запуталась, – произнесла я, – я люблю Кейла и… еще сильнее люблю Маркуса.

– Это лишь говорит о том, какое у тебя большое сердце, раз оно смогло вместить столько чувств. Чувства к Кейлу – это твои воспоминания, о вас, о нем. Они всегда будут в твоем сердце и в твоей жизни. Это и есть то, что ты чувствуешь, это ваша жизнь: детство, шалости, что вы совершали вместе, бессонные ночи за проектами и бесконечной сборкой флаев, – мама трогательно улыбнулась, – трудно потерять человека, ты знала его с детства, он столько лет был тебе лучшим другом, затем вы выросли, как и ваши чувства, вы сблизились. Потому что знали друг-друга как никто другой. И я уверенна, что если бы все сложилось по другому и Кейл остался бы жив, встретив Маркуса ты бы почувствовала и смогла различить эту любовь.

Я села на кровати обхватив себя за колени и посмотрела на маму. Ее глаза мерцали в темноте, словно две бусины.

– Ты меня любишь? – спросила она.

– Конечно люблю, – ответила я удивляясь ее вопросу. Я очень люблю тебя, сильнее всех… но одновременно, так же сильно как Кейла и Маркуса. Но это совсем другая любовь, теплая и нежная, любовь между мамой и ребенком.

Она улыбнулась и провела мягкими прохладными пальцами по щеке сгоняя страхи ночи.

– Теперь ты поняла. Попробуй уснуть, еще темно.

Я непрестанно рылась в своей голове расставляя все по полкам. Действительно, любовь ко всему, что живет в моем сердце такая разная. Любовь к Маркусу, к Кейлу, к маме, к брату. К старому мосту, где я так люблю проводить время, к ароматному терпкому кофе и полету на флае. Тысяча оттенков любви… Как у синего цвета тысячи оттенков и каждый неповторим и уникален. И перед глазами снова пошел золотой дождь в его синих, синих глазах Маркуса.

Я так и не уснула, за окном тянулись нити блеклого розового рассвета и тысячи флаев – спутники Обливиона. Я решила, что лучше приготовить себе кофе, заснуть уже не удастся. Тихо пробравшись на кухню, я включила свет и от испуга вскрикнула. За столом, доедая мороженое, сидел брат.

– Ты напугал меня, – в лицо бросилась масса изменений, которые произошли с ним. Он стал шире в плечах, мальчишеская фигура приобрела мужские очертания.

– Извини, – прозвучал низкий голос. Я стояла раскрыв рот. Неужели я могла пропустить так много жалея себя?!

– Джейк!

– Что? – произнес он продолжая жевать.

– Ты вырос.

– С этим не поспоришь, – хохотнул он и поднялся, чтобы выбросить обертку. Джейк возвышался надо мной почти на пол головы. Я пропустила важный период в его жизни пребывая в страшном дурном сне. Хотелось бы сказать, что это ни когда не повторится, но я боюсь. Лучше не бросать судьбе вызов и она ответит тем же.

– Сегодня шел снег в горах. Полетели кататься на сноубордах?

– Я за! – ответила я в надежде на то, что это отвлечет меня хотя бы до вечера.

Свежий воздух был потрясающий, холодный и хрустящий на вкус. Мы очень давно никуда не выбирались вместе. На время я забыла о том, что у меня есть брат – любимый, родной и очень близкий человек. Я вполне сносно каталась на борде, Джейк же делал это феерично.

Я с восторгом наблюдала за его фрирайдом. Пока я плутала в пушистом снегу между конусами, он стрелой летел вниз, превращаясь в маленькую красную точку в белой пустыне. Он покорил агрессивный склон даже не разу не пошатнувшись. Ему уже 16. Почему он мне всегда казался малышом? Он уже мужчина. На моем лице расползлась улыбка, меня распирало от гордости. Потому что у меня самый замечательный брат, потому что мы сейчас рядом и потому что свежий холодный воздух опьянял меня.

Снег сверкал и переливался на ярком солнце, а воздух был настолько чистый и свежий, что у меня кружилась голова. Может быть от счастья. Ведь сейчас я чувствовала себя счастливой, я скучала по Джейку, я была рада снова слышать его смех и видеть хитрый прищур карих глаз.

Мы уселись на сноуборд и достали термос с горячим чаем. От кружки поднимался белый пушистый пар. Отсюда открывался вид белоснежной долины. Шел снег и крупные пушистые снежинки кружились вокруг нас в хитром танце. Я открыла ладонь и стала их ловить.

И тут же в меня полетел снежок, попав прямо в затылок. Снег ледяной крошкой посыпался за воротник. Я вскрикнула, вскочила и стала отряхиваться, пока Джейкоб смеялся, как сумасшедший.

Теперь настала моя очередь швырять снежки, но Джейк уворачивался с такой ловкостью, что я ни разу не попала в него. Мне стало жарко, и когда мы оба извалялись в снегу и выдохлись, я в изнеможении упала спиной в прохладный снег, Джейк лег рядом и повернулся ко мне.

– Ты похожа на подтаявшего снеговика, – улыбался он. Щеки брата были красными от мороза, а ореховые глаза мерцали в лучах солнца, словно мед.

Мы вернулись домой уже вечером. Дом встретил нас запахом яблочного пирога. Мама хлопотала на кухне, она выглядела счастливей чем раньше, просто светилась изнутри.

– У нас гости! – она широко улыбнулась.

Я была уверенна, что пришел Эрик. Мама любила его, считая, что он хорошо на меня влияет. Обычно она готовила яблочный пирог к его приходу.

– Умираю с голода, – Джейкоб сразу рванул на кухню ведомый ароматом выпечки.

– Я сейчас, – сказала я, – мне нужно переодеться и принять душ.

Лыжная экипировка – не самый удобный наряд. С меня все еще стекал талый снег.

– Поторопись, – сказала мама вытирая руки.

Я и поторопилась принять горячий душ. Горячая вода стекала по мне – обволакивая, согревая. Я сильно промерзла и теперь неторопливо отогревалась: наслаждаясь последней минутой спокойствия. Сейчас Эрик и мама начнут операцию «депрессию уничтожить» и будут поочередно промывать мне мозг весь вечер.

Вытирая волосы полотенцем, я окинула взглядом свое отражение. Они торчали в разные стороны, лицо все еще было красным. Я откинула светлые пряди с лица и вышла из ванной босиком, натянула рубашку, теплые штаны и легла на кровать.

Все чаще я задумывалась над тем, а правда ли хоть что-то из моих представлений о жизни является верным? Я считала людей и серплов врагами и теперь мои представления перевернулись, теперь я не знала чему верить.

Волна тоски накатила с новой силой, но была подавлена как и раньше. Я боролась с ощущением пустоты внутри, пытаясь найти золотую середину, пытаясь принять новую себя.

– Ты скоро!? – мама заглянула в комнату.

– Пусть сам идет сюда, – я подумала, что он все равно уже съел весь пирог и был готов к очередной лекции, в которой я, к слову, не нуждалась. После того случая на мосту все изменилось. Я знала чего я хочу. Я знала как жить, даже если в этой жизни нет Кейла. Мне все еще было тяжело и больно осознавать, что мой мир уже без него, но я знала, что все изменится и уже не будет по прежнему, будет по другому. Еще лучше.