Андрей Круз - Вне закона

На револьверы можно даже не тратиться, их берут меньше, и у меня какой-то запас есть, а вот эти винтовки – то, что надо.

Реднек видел, что я задумался, и старался не мешать, стоял тихо. Я прикинул еще раз затраты. Если самого себя совсем без копейки не оставлять, то половину всего этого оплатить могу, да. Из тех денег, что отложены на оружие, не на патроны и кожу. Придется забить на любой другой товар, но любой другой есть у любого другого торговца, а этот поначалу будет только у меня.

– А следующий завоз когда?

– Через пару месяцев, я думаю, – пожал тот плечами.

Фора есть. За это время точно обернусь, сезон же только начинается.

– Давай вот как, – заговорил я вкрадчиво. – Я половину всего вот этого, – я показал пальцем на ящики, – оплачиваю прямо сейчас. А ты мне это резервируешь до завтрашнего вечера.

– А если ты деньги не найдешь? – Тот сразу понял мою проблему.

– Тогда отдашь мне половину, да и все, – развел я руками. – Накинешь пару долларов на ствол за отсрочку.

– Да? – задумался тот.

И чего думать? Не теряешь ведь ни копейки.

– Если завтра до конца дня не выкупишь – три доллара сверху на каждый ствол, что ты купил, – высказался он наконец.

– Договорились. Теперь давай патроны по списку.

А вот патронов к новым винтовкам слишком много набирать не буду, расход все равно идет на каждый вид в пропорции, так что по списку, какой дома составил. И чуть-чуть ужму каждую позицию, чтобы под новые калибры деньги освободить.

Провозились с ним все равно довольно долго, потому что список длинный, и брать я предпочитаю не готовые патроны, а материалы для снаряжения, и «дайсы» для пресса под новые калибры продавец сначала найти никак не мог, хоть уверял, что они есть. И под конец все же вытащил сверток в промасленной бумаге из-за этажерки, он туда завалился. Единственный пока комплект, к слову, так что повезло вдвойне.

Когда закончили, на улице уже стемнело. Один из сторожей внутрь лабаза зашел, присел в углу за стол, открыв газету, второй топтался у вольера с собаками, ожидая возможности выпустить животин во двор. Я с продавцом попрощался до завтра да и пошел себе в отель, а за мной с грохотом захлопнулась калитка.

Примерно через квартал я неожиданно для себя столкнулся с толстым австралийцем, вперевалку топавшим мне навстречу. Он меня узнал, обрадовался, протянул руку, хотя мы с утра успели попрощаться на борту. Первые пару дней путешествия мы с ним так вместе и пили, собутыльником толстун был веселым.

– Приятно видеть, – заодно поприветствовал он меня. – Как дела?

– Неплохо. У тебя как?

Он же работу собирался искать.

– На «Сюзи Бет» механиком взяли! – торжествующе объявил он. – Так что с меня пиво! Пошли?

– Друг, сейчас не могу, – сокрушенно сказал я, хотя в глубине души радовался. Мне и так сегодня еще пить придется, а в австралийца пива вмещалось под тонну, наверное, метрическую. Если еще и с ним керосинить, то я завтра уже точно не встану. – Дел еще полно сегодня.

– Да ладно, одна кружка не помешает! – даже возмутился он. – Я тут не знаю пока никого, а отметить это надо. Да это рядом здесь. – Он показал в боковой проход между двумя складами. – И до центра так ближе.

Я шагнул в проход совершенно машинально, думая уже больше о том, как вежливо отбиться от дружелюбного толстяка, но дальше проблема решилась сама по себе. Подталкивавший меня в спину толстяк неожиданно прижался сзади, так, что при других обстоятельствах я бы подумал о нем плохо, задышал луком и перегаром в ухо, а его толстенные руки обхватили меня поверх моих, практически по локтям. И из-за следующего угла вышла высокая фигура, видимая мне как силуэт, а в руке у фигуры был нож, лезвие которого отразило лунный свет.

А я понял, что толстяк схватил меня не просто так, а куда как толково – ни до револьвера на бедре, ни до револьвера под мышкой я дотянуться не мог. И еще поднял, чтобы я даже толкнуться ногами не мог.

– Привет! – сказала фигура с ножом.

– Думал, тебе ничего не будет? – в самое ухо прошептал толстяк.

– Не убивайте, мистер, – сказал я максимально жалобным голосом, а из правого рукава куртки в ладонь выскочил двухствольный «дерринджер».

Да-да, тот самый, трофейный. И сбрую под него мне сделали точно такую же, какая была на том «висельнике», что я убил последним. Я и его взял с собой и надел, потому что шел с большими деньгами в незнакомое место, а за мной еще и следили. Как было не надеть?

Свободы рук мне хватило для того, чтобы вжать стволы маленького пистолетика куда-то в пах австралийцу и спустить курок дважды.

Выстрелы прозвучали глухо, звук ушел в тело, погас в нем, а мой противник тяжело захрипел, хватка его ослабла, руки с меня соскользнули, и он начал заваливаться на землю. Две восьмимиллиметровые пули сами по себе бьют неслабо, особенно учитывая то, что я из них «холлоупойнты» сделал, это на самом деле охотничий калибр, но когда я стрелял, то вжимал дульный срез ему в тело изо всех сил. И кроме пуль в его толстое брюхо ворвались еще и две струи раскаленных пороховых газов, довершая дело. Так что рана получилась страшная, болевой шок вырубил его почти мгновенно.

Темная фигура на самую малую секунду замешкалась, а затем рванула ко мне, выругавшись коротко и отводя назад руку с ножом. Легкий свет упал на лицо, и я узнал все того же блондина, который следил сегодня за мной.

Доставать «ругер» было неудобно, для этого лучше стоять, а я стоять не мог, а выронив повисший на ремешке «дерринджер», бросился в сторону. Сунул левую руку под куртку и обхватил пальцами «клюв» рукоятки «беретты». Что-то острое ткнуло в бок, я снова увернулся, стартуя с места, как олимпийский спринтер, слыша какое-то судорожное дыхание противника сзади-сбоку и поняв, что у того мандраж хуже моего, потому что он боится того, что я достану ствол и просто его убью, и поэтому он боится бросить нож и схватиться за свое оружие, и все потому, что боится потерять ту самую решающую секунду, которая даст возможность уже мне убить его, а не наоборот.

Еще рывок, револьвер уже у меня в руке, курок взведен, снова бросок в сторону, противник проскочил мимо меня, издав какой-то отчаянный скулящий звук, словно осознав, что потерял последний шанс, и тут я выстрелил ему в бок, а потом, еще раз взведя курок большим пальцем, в спину, в самую середину.

Он запнулся о свои ноги и упал лицом вниз, громко, как мешок с картошкой. Нож, позвякивая, отлетел в сторону. Тогда я просто шагнул ближе и выстрелил еще раз, уже в затылок. Подбежал к толстяку. Тот лежал на спине, зажимая двумя руками низ живота, и стонал.

– Что от меня нужно было? – спросил я его, направив ствол револьвера в лоб. – Ну?

– Все равно доберемся, – нашел он в себе силы сказать, оскалив зубы.