Игорь Алгранов - Никогда не играй в пятнашки

Но продолжим. В виду вышесказанного население, как разумно было предположить, заметно ускорило свой рост, вместо прежних двух до пяти процентов в год. Мегаполисы росли по всей планете как грибы на болоте, с населением от пяти миллионов становились мультиполисами, в обиходе — мультиками, со всеми вытекающими из такого положениями правами и обязанностями. Как вы знаете, каждый мультиполис имеет право на собственную независимую сеть пищевых комбинатов и сеть прямых тоннелей со всеми граничными собратьями. Приставку «гипер» чрезмерно разросшийся город получал после пятидесяти миллионов, иногда раньше, если это был какой-либо значимый центр, вроде Святого Питера с его «скромными» четырьмя десятками. Прямые основные и извилистые дополнительные линии-щупальца городской подземки растягивались на сотни километров, превращаясь в транспортную паутину, в которой можно было легко заблудиться без помощи мощной распределённой системы маршрутизации и управления. Бесконечные кварталы нескончаемых высоток с высоты птичьего полета казались громадными диковинными лесами со слишком однообразными серыми угловатыми исполинскими деревьями-стволами.

Города разрастались так, что поглощали целые страны, границы становились слабой условностью, не смотря на все принимаемые правительствами меры по сохранению суверенности. Европа самоопределилась в десяток величественных гиперполисов с небольшими прослойками и островками-заповедниками природы. Старушка Европа стала объединенной как никогда, ну хотя бы территориально, в могучие населённые узлы западной цивилизации. На Востоке полноводно разлился на многие десятки километров трёхсотмиллионный Пекин. Недалеко от него отстал вечный конкурент Шанхай, с его двумя сотнями миллионов. Ну и, на Юге, безусловный лидер планеты — ультраполис Бомбей. Что же до нашей страны, то, вобрав в себя по разным оценкам, от шестидесяти до восьмидесяти миллионов резидентов, что составило добрую треть населения, разбухшая Москва поглотила не только всю прежнюю свою область, но и лениво поглядывала на соседние. Сейчас уже можно говорить об этом без утайки, но… боюсь, что этот печальный факт привел к колоссальнейшим потерям среди населения уже в первый год войны на территории Объединенной России. Я уж не говорю о Святом Питере, зажатом между двух водных пространств, попытка к бегству из которого явилась весьма нетривиальной задачей в то печальное время катастрофической убыли населения нашего государства.

Здесь нужно отдельно отметить, как важную деталь в осознании рисуемой нами глобальной картины, что все эти открытия и последовавшие за ними изменения в мировой экономической, политической, общественной системах, все эти, не побоюсь удачного сравнения, масштабные сдвиги глубинных пластов общества, приведшие, в частности, к заметному ослаблению военной мощи государств из-за сокращения многолюдных армий в пользу специализированных подразделений, например, по борьбе с частыми демонстрациями или вездесущими террористами, и, как следствие, ставших ненужными огромных парков военной техники, существенно сказались на способности человечества противостоять вражеской экспансии. Хотя кто теперь знает, что для нас было бы лучше…

Не последнюю роль в нынешнем бедственном положении сыграла и неискоренимая психологическая инертность неповоротливого большинства. Людям в таких огромных густонаселённых городах, — уверяли всезнающие психологи-урбанисты, — просто некуда деться от людей. Человеку нужно время от времени побыть одному, поразмыслить о смысле жизни, снизить ритм беспощадной городской суеты. Это важнейшая потребность, коей лишено теперь человечество — увещевали они. Отсюда и всеобщий психоз, бегство от страхов, воплощающихся в неких призрачных монстров.

Когда люди начали о чём-то догадываться, стало, как это часто случалось в истории, довольно поздно. Практически все гипергорода и три четверти мультиполисов были потеряны людьми в первый год войны. По какой-то невероятно счастливой случайности для человечества таинственные захватчики нелогично, — с нашей точки зрения, конечно, — сбавили темпы экспансии, что дало нам возможность немного прийти в себя, отчасти, хоть чему-то научиться… А города… Скоро мы лишимся и последних, едва ли их наберётся более двух десятков по всему миру. Остальные безвозвратно для нас скрыты за пеленой вечных низких туч, погружённые во тьму. Обратно из таких мест никто не возвращался, кроме разве что редких счастливцев, информация от которых крайне скудна. М-да.

Но вернёмся к последовательному развитию событий. Всё же кто-то решался проверить, что за массовое помешательство случается время от времени в том или ином городе, а кто-то безуспешно пытался связаться с близкими и бил тревогу. Обычно связь с ними пропадала сразу и навсегда. Агенты спецслужб, спецназ и даже целые воинские дивизии, отправленные в захваченные непостижимым противником города из ближайших «здоровых» мест, не проливали ни капли света на царящий там полный мрак в кромешной тьме неизвестности. Но благополучно исчезали сами после редких попыток сообщить о странных ночных призрачных тенях.

А теперь перейдём, пожалуй, к главному. К тому времени, как вы знаете, Землю уже охватила подземная транспортная сеть, чудо человеческой мысли двадцатого столетия, детище городской подземки, результат ряда открытий семидесятых, в том числе, сверхбыстрого метода бурения и составов «наносвод» и его модификации «скользящие молекулы» для особо сложных грунтов. О, это было чудо из чудес! Море работы для геологов и строителей, и ужас палеонтологов. Сеть связала все гипергорода и мультиполисы планеты и почти убила гражданскую авиацию, сохранив лишь грузоперевозки и частный флот. Автомобильной промышленности тоже досталось, но она всё же смогла выдержать удар и не исчезнуть, хотя череда нефтяных кризисов десятых годов, когда нефтепродуктов едва хватало на то, чтобы прокормить стремительно растущее население, сильно сократила автопарк планеты. Н-да. Зато впервые в истории наша родина вдруг стала кормилицей всего света, ведь у нас никогда не возникало серьёзных проблем с чёрным золотом.

Но продолжим. Нынешняя подземка — это могучая система, десятилетиями создаваемая международными консорциумами и тщательно отлаженная могучими корпорациями. Когда началось вторжение, работающая как часы, сеть очень быстро вышла из строя. Поезда и андербасы отправлялись в захваченные города и просто не возвращались, подземка стала походить на всепоглощающую чёрную дыру. И вдруг люди осознали, что стало не на чем перемещаться. Автомобилей катастрофически не хватало, отрасль находилась в упадке, с углеводородами в начале войны вследствие разрушения инфраструктуры возникли вполне объяснимые перебои. Спустя несколько месяцев после Арабского кризиса, когда, как считается, были захвачены первые мультиполисы на Ближнем Востоке, топливо пропало, вернее, перестало быть доступным совсем, за исключением каких-то остатков в стратегических запасниках, которые тут же взяли под контроль военные, а кое-где и бандформирования. В условиях топливного голода люди не могли пользоваться и электромобилями — энергетика рушилась буквально на глазах. Где уж тут зарядить емкие аккумуляторы, для которых всё так же была нужна энергия, невозможная без действующей инфраструктуры. Люди дрались из-за доступа к работающей розетке, запитанной от ещё живого надомного аккумулятора или солнечных батарей на крыше.