Андрей Круз - Ведьмы, карта, карабин

Чисто, чисто тут… с тем же Рудным не сравнить, в котором на каждом углу какая-то дрянь. Вот что значит и от Севера далеко, и от болот, и от старых шахт.

Снег с тихим скрипом уминается под ногами, идти все же не очень. Но если мы собираемся помещения зачищать, то снегоступы только помеха.

А следы плевуна между гаражом и цехом тянутся, почти под самой стеной этого самого цеха. И в цех как раз и заворачивают, в большие железные раздвижные ворота, наполовину открытые. Ближняя створка сорвана со стены вместе с рельсом, осела, так что приоткрыты они теперь всегда. В цеху полумрак, скорей даже темно, что странно. Вон какой ряд окон под потолком идет, в них даже стекол нет, а темно. Плохой признак, к слову.

— Очки, — скомандовал я и сам полез за своими в подсумок.

Очки с виду даже обычные, но на стальной оправе рунами записано заклятие «Кошачьего глаза». Изображение получается черно-белым, как в старом кино, зато в темноте видишь почти как днем. У Дмитрия они вида «тактического», а у меня еще и на вид обычные, на манер хипстерских, так что надевать где угодно можешь, и никто пальцем у виска не покрутит. Ну а Саня в своих «стимпанковских», нам таких не надеть — таланта нет, природных способностей.

— Мила, как слышишь, прием?

— Слышу.

— Связь может нарушиться, заходим в цех, так что не удивляйся.

— Осторожно давайте.

— Мы всегда осторожные.

Как бы доказывая это, вытащил «ауровизор», начал постепенно проверять цех. Ничего. Но следы вели сюда. Может, с другой стороны тварь выбралась? Возможно, и так, Но цех вообще плохо просматривается. Может где угодно прятаться.

— Сань, ты своей шайтан-трубой тут не взорви нас всех, — предупредил я на всякий случай, но Саня уже сменил оружие на «дырокол», им самим доработанный.

Трубу эту я уже несколько раз в действии видел, бабахает как гранатомет, да еще и с самонаведением, в замкнутом пространстве применять — мысль очень оригинальная, но неудачная.

Я включил ЛЦУ, чуть поводил лучом по стене, словно привыкая к движению пятна, затем спросил:

— Сань, огнемет когда сделаешь? Обещал же.

Саня зашипел сквозь сжатые зубы. Потом сказал все же:

— Глушитель сделал? Вот и радуйся.

Я вздохнул скорбно:

— Не могу. Огнемет еще хочу. Нет иначе радости.

— Хочется — перехочется. Все равно же продавать не будем.

Не будем, конечно. Но пригодился бы.

— Лентяй, — все, что сказал я в ответ.

Слева у стены какие-то верстаки, шкафы и прочее, ржавое и грязное, потому что льет через дырявую крышу сюда уже который год, справа тянется бесконечная линия огромных ржавых машин. Конвейер, какие-то ванны, что-то еще — я все равно опознать не могу. И большой тут цех. И гулкий. Идем вроде тихо, а от шагов чуть ли не эхо.

Идем медленно, заглядываем в каждое совсем темное место, туда же загоняем зайчики лазерных лучей. Нет, тут точно что-то не так, слишком, ну совсем слишком темно. Даже в очках проблема, глушит тут что-то заклятие. Лазер вроде бы пробивает, но тоже как-то вяло.

— Сань, чего темно?

— Хрень какая-то, — прошептал он. — Странно. Если Тьма, то фон должен быть, а фонит слабо.

Громкий шуршащий звук где-то впереди, скорей даже скребущий. Как будто когти на бетоне пробуксовали. Мы разом подпрыгнули от неожиданности, в два лазера разом перескочили на что-то вроде длинной ржавой ванны, переходящей в конвейер, такой же ржавый. А затем послышалось уже знакомое стрекотание.

— Плевун! — предупредил я.

И где тварь?

Что-то загремело, словно железное ведро покатилось, затем быстрая тень метнулась по металлическим мосткам, идущим высоко, почти на уровне окон, вдоль стены. Лучи перескочили туда, сойдясь на отвратной башке твари, сидящей наверху. Тварь сделала глотательное движение, я выстрелил, и тут же, почти одновременно со мной, пальнул Дмитрий.

Зажигательная картечь выбила самый настоящий фейерверк из перехода, но тварь успела укрыться. Затем она прыгнула на верх какой-то большой машины с торчащими из ржавого бока старыми проводами, и вот там мы ее достали. Сразу два выстрела попали ей в бок, настоящие струи огня вырвались, словно из конфорки, из дыр от картечи, плевун сразу осел, как-то скособочившись, а потом его разорвало. Хлопок, разлетевшиеся куски, в воздухе сильно запахло кордитом и аммиаком.

— Оно? — спросил Дмитрий напряженным голосом.

— Он самый. Оно.

Стрекочущий звук где-то впереди и одновременно справа. Голова твари из-за угла станины, наша частая стрельба, опять фейерверк от металла, все мимо, тварь спряталась. Зато атаковала вторая, плюнув сверху, со станка, но Саня оказался еще быстрее. Помимо «дырокола» у него был еще и «незримый барьер» на левой руке, поэтому в пустоте вдруг расплылось плоское пятно изморози, словно бы на невидимом стекле, а затем мы с Дмитрием расстреляли тварь зажигательной картечью. Заметалось по цеху оглушительное эхо выстрелов, плевун мгновенно превратился в костер, скукожился и свалился. Даже в этом он напоминает обгорелое насекомое.

Еще один, он где-то впереди должен быть. Минимум один, сколько их там на самом деле — этого никто не знает. Но у нас как бы выбора и вовсе нет, проблему надо решить. Как говорится в народной пословице: «Сделал дело — полезай в кузов». Мы тут все в одном кузове. Место надо зачистить, баста. А то, что нас четверо, — это наши проблемы, в резерв группами набирали. Сколько счел нужным людей привезти — вот со столькими и воюй. Принцип честней некуда.

Луч лазера шарит по проходу, его точка все равно странно тусклая. И как бы даже не тусклей становится по мере продвижения. К чему-то мы приближаемся.

Была бы помпа — я бы ее сейчас подзаряжал, но с «вепрем» так не получится, нет ни в чем совершенства. Но еще пять в магазине, пять, я считаю. Всего было восемь плюс один в стволе, выстрелил четыре, то есть пять осталось. Пять. Раз, два, три, четыре, пять, вышел Коля погулять. Тут хрен пойми что выбежать может, но стрелять буду я, извините.

Есть, я еще тогда заметил, что плевуны тупые, долго выжидать не могут. Этот полез по столбу вверх, вдруг вывернул шею неожиданно, прицелился плюнуть Стужей, — но мы разнесли его почти что в клочья. Мы с Дмитрием с двух стволов, и Саня из своего «дырокола» добавил, чтобы мало не показалось.

— Перезаряжаю! — объявил я, быстро меняя магазин.

— Перезаряжаю! — повторил Дмитрий после меня.

Вонь от сгоревших плевунов совершенно отвратная, как будто в чан с гнилым мясом перебродившей мочи налили. Или чего-то хуже. Даже рвотный рефлекс начал активизироваться, хоть я и не брезгливый. И вот темнота странная очень смущает, и похоже, что она с каждым шагом гуще.

Как-то идти дальше… мысль не вдохновляет. В стороны видно плохо, закоулков за этими машинами до фига и больше, из любого можно кинуться или плюнуть Стужей. Тактика «мы идем и стреляем» может и не сработать…