Константин Соловьёв - Господин мертвец

Сопровождающие остались снаружи, вместе с тоттмейстером Бергером и Зейделем в блиндаж зашел лишь Дирк. Это было частью игры мейстера. Он хорошо разбирался в людях, неважно, живых или мертвых, поэтому их появление произвело необходимый эффект.

Здесь собралось человек пятнадцать – наверно, все старшие офицеры полка. Среди изобилия майорских, хауптманских и лейтенантских погон унтерский галун Дирка смотрелся дешевой позолотой. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на нем. Ощущать их было неприятно, как десятки прикосновений липких мух. Но Дирк заставил себя выглядеть бесстрастно.

Оберст был здесь же. Раскрасневшийся после горячего чая, он бродил вокруг стола, сжимая в руке дымящий стакан и отдуваясь. Большой, плотный, обильно потеющий, он не мог надолго оставлять свое большое тело в неподвижности, высвобожденная напряженными мыслями энергия требовала выхода.

На скрип дверной пружины он поднял голову. И увидел вошедших.

- Это вы, - сказал оберст через силу, - Хорошо.

Кажется, тоттмейстер Бергер понравился оберсту фон Мердеру еще меньше, чем Дирк. И Дирк мог ему лишь посочувствовать. Одно дело – разговаривать с живым мертвецом. Это неприятно, это даже отвратительно, но для человека, который в своей жизни видел множество трупов, в общем-то терпимо. Даже если этот труп передвигается на двух ногах и носит форму унтер-офицера. Но тоттмейстер – это уже нечто другое. Куда более опасное и менее понятное. Не мертвец, но и не человек. Что-то страшное, на время принявшее человеческую форму. Что-то враждебное, искусно облаченное в человеческую плоть, как вражеский шпион облачен в германскую форму.

Тоттмейстер Бергер словно бы и не замечал затруднительной ситуации, которая мгновенно образовалась в штабе. Сквозь тяжелую тишину он двигался легко и свободно, ничем не стесненный. Козырнул, остановился перед картой, с интересом разглядывая собравшихся. Лицо его было предельно серьезно, но Дирк, стоявший рядом, чувствовал его настроение легкой щекоткой в собственных висках. Мейстеру было смешно и он едва сдерживался от того, чтобы не улыбнуться, глядя на этих людей в мундирах, которые, несмотря на усы, мундиры и сабли, выглядели в его обществе как напуганные дети.

- Вы хауптман Бергер? – прямо спросил оберст.

Глупый вопрос. Но надо же с чего-то начинать.

- Так точно, господин оберст. Я командую ротой «Веселые Висельники» Чумного Легиона.

- Я вижу, вы не один.

- Точно. Позвольте представить моих подчиненных. Это лейтенант Зейдель, командир отделения управления моей роты. Лейтенант Хаас, представляющий нашу связь, не смог придти. Весна в этом году слишком сырая, кажется, он заболел.

- Я говорю про… это.

- Это унтер-офицер Дирк, командир одного из моих взводов. Он пришел со мной.

- Не сомневаюсь, господин хауптман, - язвительно заметил оберст, - Вряд ли здешние мертвецы сопровождают кого-то кроме вас.

Офицеры штаба негромко засмеялись. Но Бергера это ничуть не задело.

- Он из моих людей, - сказал он спокойно, - Еще пятеро стоят снаружи. Я решил, что приглашать их внутрь будет неблагоразумно.

- Вы притащили мертвецов в мой полк?

- Это моя свита. Надеюсь, вас не пугают мертвецы, господин оберст.

- Меня не пугают, - четко и раздельно проговорил фон Мердер. От негодования он дышал еще тяжелее, чем обычно. Негодование это пока находилось под покровом презрительного недоумения, как готовые к штурму танки ждут своего часа под тяжелым брезентом. Дирк не сомневался в том, что оберст хорошо умеет контролировать свои чувства и не дает им воли раньше времени, - Меня не пугают мертвецы, хауптман, я видел слишком многих за последнюю неделю. Но что меня удивляет, так это то, что нам, несмотря на всю отчаянность сложившегося положения, присылают подкрепление второй, так сказать, свежести.

Возможно, кого-нибудь другого он смог бы задавить своим презрением, сбить с толку, оглушить и с самого начала заставить принять его правила игры. Но не тоттмейстера Бергера. Не очень любивший дискуссии, малообщительный, даже молчаливый, тоттмейстер Бергер, как и все представители его Ордена, отличался характерной особенностью. Он не любил играть по чьим-то правилам, кроме своих.

Там, где план оберста фон Мердера предусматривал развитие сложного диалога по всем законам позиционной войны, с тяжеловесным вступлением уничижающих реплик сродни артподготовке, с обстоятельными, как бетонные блиндажи, аргументами – тоттмейстер Бергер действовал решительно и быстро, предприняв молниеносный штурм.

- Хорошо, - сказал он, глядя исключительно на оберста фон Мердера и игнорируя его многочисленное окружение, - Хорошо, что вас не пугают мертвецы. Потому что если мы уйдем отсюда, через два дня здесь будет не меньше трех тысяч мертвецов. И некоторые из них будут очень похожи на собравшихся здесь. Может быть, тогда я даже загляну. Я вижу здесь много красивых мундиров, а у меня всегда была страсть - собрать собственный военный оркестр с хорошей выправкой и шикарной формой. Господа, кто-нибудь из вас умеет играть на музыкальных инструментах?..

Его спокойный тон произвел впечатление.

- Хауптман! – оберст уставился на него, свирепо шевельнув нижней челюстью, - Может, среди вашего брата гробокопателя подобный юмор и считается признаком высшего шика, но здесь, как вы изволите видеть, не лучшее для него место! Мой полк потерял двести человек за последние два дня!

- И потеряет еще больше, если мы немедленно не нанесем контрудар с целью вернуть ваши прежние позиции.

- Смелое заявление.

Тоттмейстер пожал плечами.

- Вы сами знаете, что французы не будут долго сидеть в ваших бывших траншеях. Подтянуть тылы, перегруппировать атакующие силы, подвезти боеприпасы. День, может два. Потом они придут сюда. Хищник всегда возвращается туда, где он чует запах крови жертвы. Французы почуяли вашу слабость, вашу кровь. Это значит, что они попытаются ударить вновь в самое ближайшее время. А за вашей спиной лишь поля да топи. Больше никаких запасных позиций. Отходить в этот раз некуда. И помощи, кстати, не будет.

Последняя фраза заставила собравшихся глухо заворчать. Ни дать ни взять, свора голодных псов, подумалось Дирку. Псов, увидевших какого-то странного, до сих пор им неизвестного, зверя. Зловещего, странного и откровенно пугающего. Они до сих пор не знали, как вести себя с этим зверем, и Дирк вполне понимал их смущение.

Но оберст фон Мердер был их вожаком и вожаком крепким, проверенным, из тех, кто первым встречает любого противника и не отступает перед опасностью.

- То есть ваши мертвецы – наша последняя надежда, хауптман? – нахмурился он, - Вы это хотите сказать?

- Да, господин оберст. И мои мертвецы смогут сделать то, чего не сможет сделать ни один отряд кайзера. Они атакуют французские позиции. Сейчас меня не интересует препирательство с вами. Как вы знаете, я вам не подчинен. Придан в усиление, что есть простая формальность. У меня есть… свое ведомство. Но я все-таки пришел для того чтобы скоординировать завтрашнюю операцию.