Константин Соловьёв - Господин мертвец

- Господин лейтенант, - Людвиг повернулся к командиру лицом, ловко укрыв за корпусом руку с зажатым в ней ножом, - Разрешите доложить. В расположение взвода ночью проник мертвец. Караульный его заметил, таящегося. Что-то выискивал, как нам показалось. Был взят нашим дозором с оружием в руках. Оказал сопротивление, вот, сломал бедняге Дикману руку, как можете видеть. Опасная тварь, посланная тоттмейстером с явно недоброжелательной целью…

- Этот? – взгляд Крамера скользнул по Дирку короткой серой кривой, лишь немного остановившись в области живота, - Понятно. И как он оказался здесь? Это довольно далеко от расположения вашего взвода, рядовой Гербель. И удивительно близко к тому месту, где вы разделали предыдущего мертвеца.

«Вот как он нашел, - понял Дирк, - знал, где искать. Молодчина лейтенант. Видно, узнал, что я отправился к штальзаргам, но пропал на полпути, и заволновался».

- Изволите видеть, господин лейтенант, - отрапортовал Людвиг, - Приступили к полевому допросу. Нечисть ведь. Мы так думаем, наслан своим поганцем-тоттмейстером для ритуального убийства кого-то из офицеров.

- О.

- Всякому известно, у тоттмейстеров вся сила магильерская на крови зиждется. Им кровь свежая – как нам воздух. Вот и рассылают своих тварей по ночам. Только за эту неделю из полка трое пропали…

- Этих троих я прикажу расстрелять лично, - сказал Крамер, когда их задержит первый же разъезд, - Ну и как, рассказал он вам что-то важное?

- Еще не успели приступить, господин лейтенант. Но у нас расскажет, не сомневайтесь.

- Я сомневаюсь только в том, рядовой Гербель, правильно ли я поступил, когда три месяца назад не отдал вас под трибунал за кражу и поножовщину. И пока сомнения не в вашу пользу. Отпустить мертвеца!

Сказано было негромко, но так веско, что дернулся даже привыкший держать себя в руках Людвиг. Эрнст тяжело дышал, глядя себе под ноги, явно не намереваясь вступать в щекотливый разговор с начальством. Артур баюкал свою руку, но делал это немного более усердно, чем человек, испытывающий настоящую боль. И только Пауль исподлобья глядел на лейтенанта, то и дело ощупывая свою развороченную челюсть. Услышав приказ, он издал какой-то неразборчивый выкрик, вмещающий в себя и злость и отчаянье.

- Что такое, Краузе? – лейтенант повернулся к нему с великолепным удивлением на лице, - Вы изволили что-то сказать? Извините, не разобрал.

- Он… Мы желаем напомнить, - сказал за него Людвиг, в сдерживаемой ярости медленно тянущий слова, - Господин оберст фон Мердер не далее как вчера изволил заметить, что тоттмейстерские мертвецы не являются ни военнослужащими, ни людьми в полном смысле этого слова. И их порча, даже если таковая воспоследует, не наказывается по всем военным законам.

Но Крамер не позволил сбить себя с толку.

- Вы видите тут господина оберста? – поинтересовался он, - Нет, господин оберст ведь не пытает пленных на рассвете, спрятавшись в разрушенном блиндаже. Зато тут есть я, рядовой Гербель, ваш командир. Который приказывает – разрезать веревки и отпустить мертвеца в любом направлении.

И опять в темных глазах Людвига что-то скользнуло. Что-то едва видимое на поверхности, верткое. Что-то, отчего Дирку захотелось крикнуть Крамеру, чтоб предупредить. Но он благоразумно воздержался от крика. Лейтенант держится более чем уверенно, его командирский голос в сочетании с ядовитой иронией заставили этих головорезов потерять уверенность, стушеваться. Лучше не вступать в его партию, пока все не закончилось. О том, как все может закончиться, Дирк предпочитал не думать.

- Господин лейтенант… - голос Людвига уже не мог скрыть злости, залязгал, - Отпустить эту падаль? Он же покойник, мертвец зловонный, убийца и адская погань. Отпустим мы его, так он этой же ночью горло кому-то перегрызет! Он не человек, господин лейтенант, но чудовище, которое человеком притворяется. И внутри у него, можете видеть, только труха да гниль… Урод он нечеловеческий, вот что. И вы к такому уроду доверие, значит, проявляете? Милость божескую? Отлично, господин лейтенант! Отлично!

Крамер смотрел на него холодно, продолжая слепить фонарем. Он тоже был на взводе. Тем труднее ему было казаться спокойным и даже насмешливым.

- Забавное дело, рядовой Гербель. Он, конечно, чудовище и выглядит соответствующе. Разлагающийся труп, и только. Но знаете, будь моя воля, всех вас, всех без исключения, я заменил бы на него. Не сожалея. Только из мертвецов и получаются настоящие солдаты. А вы не солдаты, вы свиное дерьмо, прилипшее к каскам. И смрад от вас куда больший.

Беззубый Пауль схватился за лопатку на бедре, но лейтенант был быстрее. Его револьвер крохотной темной птицей перечеркнул стремительно сереющее небо, уставившись дулом в лицо пехотинца. Потом переключился на Людвига. В руке он сидел уверенно, и рука эта была напряжена.

- Всем стоять на месте! - отчеканил Крамер, - Или, клянусь тоттмейстерскими портками, я отправлю вас служить в Чумной Легион быстрее, чем вы успеете сказать последнее слово.

Людвиг заворчал цепным псом, но ухмылки своей с лица не убрал. Напротив, попытался выглядеть прежним, развязанным и расслабленным, даже немного благодушным:

- Значит, вот какие штучки, господин лейтенант?

- Отойти от мертвеца, рядовой. Пока свинцовая штучка не поселилась у вас в голове.

- Значит, прав был старик Краузе… Жалеете вы мертвецов, лейтенант. Носитесь с ними, как с детьми. Любовь у вас прямо-таки какая-то к мертвому мясу. И нечего меня револьвером пугать! Я в окопах побольше вашего сижу. Мне что револьвер ваш, что угрозы, до мягкого места. Нужен вам этот мертвец? Да забирайте его, - Людвиг показным жестом бросил свой нож в ящик к прочим инструментам, - Только без меня. Я к этой дряни и пальцем не прикоснусь. Тащите его, куда хотите, хоть в койку. Я-то понимаю, что вы это не от доброты душевной делаете…

- А отчего, рядовой Гербель? – спросил Крамер, изучая лицо Людвига через прицел револьвера.

- Оттого, что вы и сами мертвец. Покойник вы, вот что я скажу. Душа у вас покойника! Померли вы давно, как человек, лейтенант, разве что сердце все еще бьется. А внутри такая же рухлядь, как у этой куклы. Померли, да похоронить вас забыли. Вот вы и ходите по земле, как неупокоенный… Все в самое пекло лезете, чтоб башку прострелили, в самые круги ада. Оттого вам мертвецы и милы. Ворон – он всегда другого ворона чует…

- Вон, - тихо сказал лейтенант и шевельнул стволом револьвера, - Еще слово, и я выстрелю. Отойдите от мертвеца.

Людвиг послушно замолчал и сделал шаг в сторону. Даже слишком послушно. Все это время он не терял уверенности, даже на Крамера смотрел с выражением какого-то затаенного превосходства. И тени в его глазах все так же копошились под поверхностью, лишь изредка выдавая себя.