Елена Звёздная - Дочь воина, или Кадеты не сдаются

– Где ты его нашла? – встревоженно вопросила старуха. – Кира, Пантереночек, чем слабее воин, тем позже приходит боль. Нрого стар, ты испытывала бы страдания лишь к закату и намного слабее, но сейчас… Кто он? Кого ты себе нашла, глупая девочка?

Но я уже не слушала ее. В очередной раз изгибаясь на постели и раздирая истерзанное горло очередным криком…

– Кирочка… – Ашара едва не плакала, – Кирочка…

А я снова потеряла сознание.

Мне снился наш первый тренировочный бой в режиме реального присутствия. И я пилотирую малый фланговый истребитель… Вражеская армия внезапно выныривает из астероидов, руководство пускает нас в расход… взрыв… Тело накрывает стена пламени… боль… Смерть…

Вот только вместо слов преподавателя «Бой окончен» я слышу:

– Киран, дочь Киары, открой глаза.

Глаза?! Как? Здесь огонь, он сжигает мою кожу, мои веки, и я зажмуриваю их сильнее, в отчаянии понимая, что при таких повреждениях не спасет и гелликс… Этот бой мне не засчитают, придется пересдавать…

– Киран.

И мой хриплый ответ, ранящий обожженные губы:

– Киран МакВаррас, кадет. Первый курс обучения. Бой проигран. Корабль уничтожен. Экипаж погиб.

Сейчас учитель должен вынести решение. И я жду… жду его слов, жду, когда боль прекратится, жду момента, в который пламя отступит и я проснусь в гипкапсуле.

– Киран, девочка, открой глаза.

Что-то не так. Что-то совсем не так. И остается вопрос:

– Это приказ?

Тишина. Почему они молчат? Почему?

И голос крайне неприятного мне человека:

– Да, кадет Киран МакВаррас, это приказ. Открыть глаза!

Мне не нравится этот человек. Мне не нравится приказ. Мне не нравится что-то еще, и я не могу понять что. Но приказ есть приказ.

– Есть, сэр. – Я не узнаю свой голос.

Глаза… я открываю их с трудом, ожидая увидеть ревущее пламя и собственную висящую лохмотьями сожженную кожу. Но огня не было. С удивлением я посмотрела в потолок, белый и каменный… Огня нет?! Нет? Но почему я сгораю?

– Вот и хорошо. Киран, посмотри на меня. – Голос был женский.

Медленно повернула голову в сторону, откуда доносился говор, и увидела странное создание в черном балахоне и черном же шарфе. Видны были одни глаза… черные.

– Киран, дочь Киары, смотри на меня, – сказала та, чей рот я не видела, может, поэтому создавалось ощущение, что женщина говорит в моей голове.

И я хотела смотреть… хотела… но не могла…

– А-а-а! – хриплый отчаянный крик вырвался из моего горла, а тело изогнулось дугой. – Мама…

Меня вновь скрутило, как тогда… когда рядом была Ашара, но сейчас боль все нарастала, не прекращаясь ни на мгновение, и я закричала снова…

– Держите ее, – послышался голос одетой в черное. – Плохо, слишком плохо. Я не справлюсь одна, пригласите эйтну клана МакЭдл.

Она говорила что-то еще, но я уже не слышала, вновь срываясь на отчаянный гортанный хрип… Наверное, я умираю… наверное, это все…

– Мама… мамочка… мама… – Я уже только шептала. – Позовите маму…

Открылась дверь. Быстрые шаги… прохладные ладони обняли мое лицо… такие знакомые руки…

– Мама?

– Нет, Киран, нет… но все будет хорошо.

Снова боль! Она взрывает меня изнутри, она сжигает меня снаружи… Кричать я уже не могу, и только стоны вырываются сквозь израненные губы… И я почти проваливаюсь в спасительное бессознательное, но мешают слова:

– Она теряет сознание.

– Нельзя допустить. Слишком большая кровопотеря, может не очнуться.

И вдруг удар. По щеке. Резкий, болезненный. Я распахнула глаза и уставилась на отца. В какой-то момент я просто смотрела на него, затем проговорила:

– Ты доволен? – Слова получались хриплые, говорить я практически не могла, и все же. – Теперь я понимаю, почему мама сделала все, чтобы я не попала на Иристан… Теперь… понимаю…

Очередной приступ, и я снова срываюсь на крик…

– Хассар Айгора, зафиксируйте ее. Держите крепко!

И руки человека, которого я так ненавидела, прижали к постели… Больно… так больно.

– Мама-а-а. – Мой отчаянный крик, и снова взрыв боли…

– Смотри на меня, – первая эйтна обхватила мое лицо ладонями, – смотри на меня!

Я дернулась, пытаясь вырваться, но тут… ее черные глаза начали медленно увеличиваться, и я до крайности заинтересовалась данным феноменом. Я так увлеклась разглядыванием очевидного невероятного, что лишь краем сознания отметила несколько уколов в предплечье… А потом черноглазая вдруг сказала:

– Не могу!

В ту же секунду она отпустила мое лицо и повалилась под кровать с глухим стуком. Но на щеки легли другие руки, меня развернули, и вторая эйтна тоже сказала:

– Смотри на меня!

И у этой глаза начали округляться и расширяться… Точнее, не у нее! Я даже вскрикнула, когда осознала, что это не ее глаза! Это были глаза призрака, тени, чего-то иного… и вдруг я услышала словно голос из ниоткуда:

– Она видит…

А с пола донеслось:

– Не может быть.

– Но она видит!

«Вижу», – подумала я и потеряла сознание.

Выплывала из бессознательного я медленно и нехотя, в то время как в моей комнате явно происходил неприятный разговор.

– Вы не подготовили ее! – Властный, повелительный той черной, которая на пол падала.

– Моя эйтна… мы… – Голос бегемотихи.

– Вы! Хассара Эталин, вы! Это ваша ошибка! – И тон такой… учительский, что ли.

– Мы не предполагали…

– Вы не предполагали? Отдать девчонку, совсем юную, невинную, на всю ночь воину круга сильнейших! Вся ночь! С одним из сильнейших воинов! А чего вы ждали, хассара Эталин, что проживание вне Иристана сделает ее неуязвимой?

– Мы… не предполагали невинности.

После ее слов в разговор вмешался третий собеседник:

– Принцесса Киран не скрывала отсутствие опыта с мужчинами. Не скрывала настолько, что воины клана МакВаррас были осведомлены и мне об этом доложили!

Ну после этого я уже не выдержала и глаза открыла. Сначала увидела потолок, причем уже знакомый. Потом попыталась сесть, чтобы увидеть говорящих.

Увидела… и мир поплыл перед глазами…

– Тихо-тихо! Уже очнулась, вот и хорошо. – Ко мне метнулась одна из эйтн, помогла сесть, подставила подушку под спину. – Как ты себя чувствуешь, Киран?

Пока повторно садилась, перед глазами черные точки прыгали. А потому зажмурилась и затем уже медленно открыла глаза. Спальня. Моя. Точнее, выделенная мне в этом притоне сплошного разврата. В кресле у окна сидит эйтна. Какая именно, понятия не имею, и та и другая замотаны так, что не различишь. Вторая осталась стоять рядом со мной, но тоже, видимо, до этого сидела в кресле, а вот перед ними стояла бегемотиха в светло-розовом балахоне. Причем стояла с опущенной головой.

– Пить хочу, – прошептала я, надеясь, что воду принесет Ашара.