Джек Вэнс - Телек

Они стояли и рассматривали жука — маленькую черную пулю в два дюйма длиной, с двумя кристаллическими глазками по обе стороны головы.

— Отличная работа, — сказал Серкумбрайт. — Это, конечно, продукция “Альвака”. Я сообщу Грейторну — может, он сумеет что-то придумать.

— А как насчет помех? Серкумбрайт поджал губы.

— Вероятно, у каждого жука своя частота, иначе их сигналы сливались бы. Но источники питания наверняка работают на одной частоте. Я могу сделать временное устройство, которым можно пользоваться несколько дней, потом Грейторн постарается достать кое-какие детали в “Альваке”.

Он пересек комнату, нашел бутылку красного вина и поставил ее перед Шорном.

— Расслабься немного.

Прошло полчаса. Шорн молча наблюдал, как Серкумбрайт, мурлыча песенку, орудует паяльником.

— Вот, — объявил наконец Серкумбрайт. — Если в радиусе пяти ярдов появится жук, эта штука начнет зудеть.

— Хорошо. — Шорн осторожно положил прибор в нагрудный карман и с любопытством посмотрел на Серкумбрайта, который, устроившись в кресле, набивал трубку. Всегда предельно уравновешенный и невозмутимый, Серкумбрайт заметно волновался: набивая трубку, он придавливал табак большим пальцем энергичнее, чем требовалось.

— Я слышал, вчера убили еще одного телека?

— Да, я там был.

— Кто этот Гескамп?

— Неплохой мужик. Где он сейчас?

— Он мертв.

— Хм-м-м… — Шорн помолчал. — Как это случилось?

— Телеки передали его федеральной полиции в Нолле. Он был застрелен при попытке к бегству. Шорн почувствовал, как в нем нарастает ярость.

— Не принимай близко к сердцу, — мягко посоветовал Серкумбрайт.

— Я убиваю телеков из чувства долга, — сказал Шорн. — Не ради удовольствия. Но, хотя мне и стыдно, я бы очень хотел пришить начальника федеральной полиции в Нолле.

— Сам начальник полиции, возможно, и ни при чем, — возразил Серкумбрайт. — Там были два его заместителя. Кроме того, Гескамп действительно мог пытаться сбежать. Завтра мы узнаем точно.

— Как?

— Мы совершим небольшую вылазку. Обработаем тех двоих наркотиками и все узнаем. Если они работают на телеков, они умрут, и это будет уроком для остальных. Хотя, по правде говоря, мне не по душе террористические методы.

— Что еще нам остается? Если мы заставим их признаться и передадим прокурору, они получат выговор и выйдут на свободу.

— Это точно. — Серкумбрайт задумчиво выпустил дым.

Шорн беспокойно шевельнулся в кресле:

— Это меня ужасает. Угроза так реальна — и так мало людей о ней знают! Я уверен, еще никогда не существовало опасности, настолько плохо сознаваемой обществом. Если мы не устроим большой фейерверк на стадионе и не разделаемся с ними раз и навсегда, через неделю, может, через месяц или три, на Земле останется больше мертвых, чем живых.

Серкумбрайт пыхнул трубкой.

— Уилл, я иногда подумываю: а может, мы беремся за это дело не с той стороны?

— Что ты имеешь в виду?

— Может, вместо нападения на телеков нам нужно постараться побольше узнать о природе телекинеза? Шорн откинулся на спинку кресла.

— Телеки сами ее не понимают.

— Птица не может толково рассказать об аэродинамике. У телеков есть одно слабое место, которое не столь очевидно, — чудо происходит так легко, что им нет необходимости думать. Чтобы построить дамбу, они бросают взгляд на гору и переносят ее в долину. Если дамба пропускает воду, они перемещают туда другую гору, но никогда не интересуются законами физики. Здесь телеки скорее деградируют, чем прогрессируют.

— Они захвачены потоком жизни, как и мы. Трагедия человечества в том, что не может быть компромисса: или они, или мы.

Серкумбрайт тяжело вздохнул:

— Компромисс… Я долго ломал голову… Почему бы двум видам людей не жить вместе?

— Одно время так оно и было. Первое поколение телеков состояло из обычных людей, только во всех делах им сопутствовала удача. Потом Джоффри и его телекинетический конгресс; усиление, катализ, форсирование — или как там это называется? — и они стали другими.

— Если бы не было дураков, — сказал Серкумбрайт, — и среди нас, и среди них, мы вполне могли бы мирно сосуществовать.

— К чему ты клонишь? Серкумбрайт взмахнул трубкой.

— Всегда будут телеки-дураки, которым противостоят дураки из обычных людей. Потом обычные дураки устроят засаду на телеков, и телеки будут весьма встревожены, потому что на каждого телека приходится сорок дураков, страстно желающих его убить. Тогда они применят силу. Беспощадный террор. Это неизбежно. Но у них все же есть выбор. Они могут покинуть Землю, найти себе дом где-нибудь на других планетах, которые они будто бы посещают, или установить власть силы, или, наконец, вернуться к человечеству, отказаться от телекинеза. Таков их выбор.

— А наш?

— Мы подчиняемся либо вступаем в борьбу. В первом случае мы становимся рабами. Во втором — либо убиваем или прогоняем телеков, либо становимся мертвецами.

Шорн отхлебнул вина.

— Мы могли бы сами стать телеками.

— Или найти средство контролировать телекинез. — Серкумбрайт налил себе вина всего на один па-лед. — Интуиция подсказывает мне, что нужно попробовать последнюю возможность.

— Тут нам не на что опереться.

— Это не совсем так. Были эксперименты. Телекинез и телепортация известны тысячи лет. Чтобы развить эту силу, потребовались лишь объединенные усилия телекинетиков на конгрессе Джоффри. Мы знаем, что дети телеков тоже способны к телекинезу. Передается ли он при контакте, как инфекция, или генетически — точно не известно.

— Наверное, и то и другое. Врожденная предрасположенность и родительская тренировка. Серкумбрайт кивнул:

— Вероятно, так. Хотя, как ты знаешь, в редких случаях в качестве награды они превращали в телеков и обычных людей.

— Похоже, способность к телекинезу заложена в каждом.

— Есть гора литературы о ранних экспериментах и наблюдениях. Так называемое спиритуальное исследование полтергейстов и домовых.

Шорн хранил молчание.

— Я попытался систематизировать эту проблему, — продолжал Серкумбрайт, — подойти к ней логически. Первый вопрос, который у меня возник: применим ли здесь закон сохранения энергии? Когда телек взглядом переносит по небу тонну железа, чем он пользуется — своей энергией или энергией неведомого источника? Это нельзя установить без эксперимента.

Шорн потянулся, зевнул и удобнее устроился в кресле.

— Я слышал одно объяснение на этот счет. Говорят, телек пользуется только верой. Вселенная, которую он воспринимает, имеет реальность лишь до границ его ума. Он видит стул — образ стула возникает в его мозгу — он приказывает стулу переместиться. Вера его столь велика, что он убежден, будто видит, как перемещается стул, и на этом основывает все свои действия. Иными словами, стул сдвинулся с места, потому что телек верит, что сдвинул его.