Александр Шапочкин - Хроники игрока. Ортен

Хрустнуло. Медленно, как ложка в густом киселе, памятник накренился и упал прямо в объятия монстра. Слетев с его плеч, я кубарем покатился по полу, шкала здоровья ухнула вниз, а подземелье окрасилось яркими красками, как будто кто-то проделал дыру в потолке, впустив сюда солнечный свет.

Приложился я знатно. Особенно сильным оказался удар о постамент воина в шипастой броне. Сверху справа что-то замигало, но я не обратил на этот факт ровным счётом никакого внимания, приготовившись к тому, что сейчас мне наступит полный каюк. В ушах звенело, голова кружилась, и когда я, кряхтя, поднявшись с пола, медленно обернулся, пошатываясь словно от сильного ветра, то даже не сразу осознал, что непонятная копошащаяся и визжащая масса, придавленная обломками каменного истукана, – и есть преследовавший меня Туарский мясной голем.

Перегнав немного «Безумия» и «Спокойствия» в ману, я, всё ещё будучи не в силах идти ровно, по синусоиде добрёл до голема и, встав над его головой, тяжело дыша, вытащил из-за спины свой двуручник. Вблизи покалеченное омерзительное создание завораживало и отталкивало одновременно, но мне было уже всё равно. Прицелившись в то, что служило ему головой, я замахнулся и, задействовав атакующую способность, опустил пылающее лезвие.

Немногим ранее, сражаясь со скелетами, я, поразмыслив над тем, как у меня получилось активировать «Рывок», довольно быстро научился применять все остальные свои умения. Признаюсь, в первый раз использовав «Пламенеющий Удар», чуть было не выронил меч, когда его лезвие полыхнуло лепестками пламени, будто облитая бензином деревяшка.

Ближний бой в «Хрониках» был довольно интересным: простой и вместе с тем сложный, геймпелей зависел не только от числовых значений статов и экипировки, но и от того уровня мастерства, которым смог овладеть игрок. Чем серьёзнее он относился к собственным, личным навыкам, тем эффективнее было его фехтование, а дуэль двух про-игроков со стороны так и вовсе казалась кадрами из исторического приключенческого фильма.

Весь процесс проще всего было описать следующим образом: игрок подводил своего персонажа к другому герою или монстру и атаковал, поставив его в удобную позицию – так, чтобы оружие по длине гарантированно доставало до тела противника. После «клика» правой кнопкой мыши, делался замах, причём её же небольшим движением определялось, в какую сторону будет нанесён удар и каким именно он будет – колющим, режущим или рубящим.

Супостат либо прикрывался щитом, либо пытался жёстко блокировать атаку лезвием, зажав кнопку, отвечающую за блок, или делал финт, зажав кнопку «Shift», на встречном ударе и после удачного применения мог нанести ускоренный повторный приём. При соответствующих параметрах ловкости персонаж так и вовсе автоматически ловил атаку на своё оружие. Так, блокируя и контратакуя, один игрок заставлял другого выбирать, в свою очередь, каким образом выстраивать дальнейшую защиту.

Конечно, в действительности – как, например, в моём вчерашнем бою с рыцарем, получалось проще, грубее и эффектнее. С толчками, перекатами, беготнёй и ошибками, отчего игра казалась живой и увлекательной. Вот только для меня, в моём нынешнем состоянии, всё было совсем по-другому.

Когда-то давно, во времена моей студенческой юности, я был довольно падким на приключения парнем. В то время я часто бегал по подмосковным лесам, вместе с поклонниками творчества Толкиена, в компании адекватных и не очень людей, любящих помахать деревянными и дюралевыми мечами на свежем воздухе.

Конечно, мои жалкие потуги не шли ни в какое сравнение с мастерством умельцев из клубов исторического фехтования. Но я не особо переживал по этому поводу, потому как относился, в глазах данных зубров, к категории не «дивных баранов» или «хоббитов», а к небольшой группке с девизом «А ничё так! Пошли, выпьем пивка!».

Сказывались многочисленные занятия рукопашным боем, самбо и прочими прелестями тайных знаний, доступных потомку отставного майора группы «Альфа», которыми он стремился поделиться со своим непутёвым сыном, выбравшим вместо почётного служения Родине карьеру художника. «Историки» в той нашей компании, любившие жёсткую и довольно кровавую работу с оружием, надсмехались над устанавливаемыми различными толкиенистами правилами типа: «В голову не бить!», «Удар ниже пояса – самовынос!»… Но даже они – стремившиеся показать на деле своё полное превосходство над любителями, выходили со мной в круг лишь после того, как хорошенько принимали на грудь. Сломанные носы, выбитые суставы, рассеченные брови – всё это было вполне обычными последствиями подобных спаррингов. Да и сам я порой приходил домой словно отпускник прямиком из горячей точки – побитый, но довольный, как слон. За что толкиенисты меня весьма уважали и часто звали к себе в клубы, хотя попутно и подтрунивали над моим неумелым обращением с оружием.

Все эти навыки очень пригодились мне в подземелье. Хоть я и махал мечом, будто ломом, но скелетам всё равно приходилось несладко. Управлять своим телом – это вам не то же самое, что персонажем, при помощи игровых контролеров. Подсечки, неожиданные удары и уходы с линии атаки позволяли мне без потерь воевать с древними воинами графа Лурка, а новообретённые способности – быстро сблизиться со стреляющими противниками, не оставляя лучникам никаких шансов превратить моё тело в некое подобие ёжика.

Прижатый статуей рыцаря к земле, голем сдался минут через десять планомерной обработки его мясисто-костяной туши. С меня сошло семь потов, я успел почувствовать себя: китайским рудокопом, отечественным молотобойцем и, конечно же, классическим канадским лесорубом, прежде чем тварь, испустив противный свист, наконец-таки сдохла, одарив меня жалкими тремя тысячами опыта.

Особенность рарных монстров в «Хрониках» заключалась в том, что, с каким бы трудом ни далась человеку победа, опыта с нее капало ну очень мало. Зато всегда был шанс получить какую-нибудь уникальную раритетную или даже эпическую вещицу. Надо ли говорить, что, как только чудище перестало дёргаться, я тут же полез в его виртуальный карман в поисках положенных мне подарков?

Наивный! Я совсем забыл о незримом присутствии где-то поблизости птицы Обломинго. Зато явственно услышал её победоносный вопль, когда, обрадованный присутствием в свитке лута аж двух вещей фиолетового цвета, вчитался в их названия.

«Экстракт пустоты» – алхимический реагент, почти невидимый твёрдый брусочек некоего вещества. Прозрачный, правильной формы и, казалось бы, упругий на ощупь. Однако стоило мне случайно надавить на него, как пальцы сразу начинало засасывать внутрь. Будто в вакуумную трубу.