Виктория Гетто - Волк. Студент

Информационный голод и его утоление помогли преодолеть инкубационный период, в течение которого его адаптировали к обычной среде, незаметно. Целыми днями бывший генерал Специальных сил Империи пропадал за логгером, установленным в его палате, жадно впитывая всё, что происходило на Руси. Радостное чувство охватило его, когда узнал о невероятных поставках энергоносителей с Фиори. Теперь понятно, почему так сократился срок его нахождения в клинике. А значит, дело не в закулисных играх, а в банальном падении цен на процедуру. Хвала богам!

Затем шок, когда узнал о младшем сыне. Колька уверенно прорывался вверх по иерархической торговой лестнице, уже твёрдо входя в первую десятку корпораций Руси. Ряд новых проектов, которые тот запустил, плюс практически полная монополизация поставок человеческих товаров в кланы… Правда, тут он заскрипел зубами от ненависти и пообещал себе разобраться… Словом, Николай уверенно держал бразды правления семейного предприятия, основанного ещё дедом бывшего генерала.

С огромным удивлением Пётр Рогов узнал о женитьбе русского императора на совершенно никому не известной женщине. Долго всматривался в голографию фиорийки, пытаясь понять, что в ней нашёл Неистовый. И лишь потом сообразил – тыл. Опору. Поддержку. Не было в лице фиорийки, кстати, снова та самая Фиори, жеманности, расчётливости, злости. Огромные глаза, доверчиво смотрящие на мужа и окружающих. Невольно позавидовал Сергею, нашедшему своё счастье.

Словом, дни адаптации пролетели незаметно, и утром очередного дня он уже стоял на пороге клиники, в последний раз смотря на её вывеску. Вдохнул полной грудью пьянящий свежий воздух, сбежал, весело прыгая, по ступенькам. Как же приятно ощущать себя снова здоровым и молодым! Что внешний вид, что внутреннее чувство – двадцатилетний! Так, где тут такси?

– Пётр Михайлович? – прозвучал негромкий голос офицера, затянутого в чёрный мундир личной службы безопасности Его императорского величества.

Рука сама потянулась к виску, но опомнился – он теперь гражданский и отдавать честь не обязан.

– Да, это я. С кем имею честь?

– Прошу простить за назойливость, но с вами хотят поговорить. – Офицер показал на застывший поодаль большой глайдер, матово-чёрный, с наглухо затонированными стёклами. Ох, Тьма…

– А я могу отказаться? – Рогов чуть наклонил голову набок, ожидая приказа идти и не выёживаться.

К его удивлению, офицер кивнул:

– Можете, разумеется. Хотя мы на вас очень рассчитывали, товарищ генерал…

– Мы?

– Пока вы не согласитесь, вам знать, кто именно, не положено.

– Тьма! Я почти сто лет в строю! Сколько раз меня латали – не сосчитать! Только вышел из клиники, и вы хотите меня опять припахать?

– Время такое, Пётр Михайлович. – Лицо безопасника стало суровым.

Но бывший старик махнул рукой:

– Нет уж! Я хочу детей увидеть, узнать, что дома делается… Так что обойдитесь пока без меня! В конце концов, мир подписан, все радуются. Имею я право побыть вольным человеком?! – Он уже начал привычно-начальственно закипать, но офицер, стоящий перед ним, отступил в сторону:

– Раз таково ваше желание, Пётр Михайлович, не буду настаивать. Но если надумаете – милости просим. Ваш опыт бесценен для нас.

Как нельзя вовремя подкатило такси, и омоложенный старик, махнув рукой, полез в машину:

– Нет уж. Если действительно понадобится – сам приду. И без ваших подковёрных игр. Вот они уже где у меня… – провёл ребром по горлу, потом воткнул карточку в приёмник: – Транспортные ворота. Ближайшие. – Это последнее, что услышал офицер в чёрном мундире перед тем, как захлопнулась дверца и машина сорвалась с места…

– Простите, вы кто?

Пётр Рогов с удивлением смотрел на юную испуганную саури за кухонным столом своего дома, что-то нарезающую на большой разделочной доске. Какого…

– Это вы кто?! – Мужчина начал свирепеть – эти твари убили его любимую Светлану! А теперь пробрались в его дом?! Никогда! Ни за что! Он не потерпит этого! И отомстит за гибель жены! Рогов-старший сунул руку в карман камзола, где у него лежал личный бластер, привычный каждому гражданину Империи, стиснул ребристую рукоять. Прикосновение холодного пластика чуть успокоило его. Сдерживая ненависть, он процедил сквозь зубы: – Я – Пётр Рогов. Владелец этого дома. Кто ты, саури? И как посмела войти под мою крышу?!

– Папа!

Отец повернулся на окрик – по лестнице холла спешил Николай. Хм… Раз сын здесь, значит, он может дать объяснения присутствию этой…

Сын раскрыл объятия, крепко стиснул отца, затем отпустил его, оглядывая с ног до головы, восхищённо произнёс:

– Ну, батя! Вообще… Просто фантастика!

Пётр дёрнул подбородком в сторону так и застывшей неподвижно ушастой с испуганным личиком.

– Что это ?

Сын скосил глаза, куда показывал отец, и вдруг расплылся в улыбке:

– Ой, батя, тут столько всего произошло! Ты же в курсе, что у нас с кланами мир? Больше того, мы теперь на одной стороне.

– И что? – Тон отца был суров и непреклонен. – Я не потерплю присутствия всяких… в своём доме, сын!

Николай вдруг остервенел. Внешне это было незаметно, но родитель слишком хорошо знал своего сына, чтобы не понять, что тот сейчас чувствует.

– Это , как ты выражаешься, – моя жена, Яяри Рогова! И мать твоего внука. Твой старший сын, Дмитрий, также ждёт детей от своих двух жён, и тоже из кланов! И если ты не готов смириться с тем, что твои сыновья женились на саури… Прости, отец, но мы уйдём из дома. Вместе с нашими семьями.

Николай развернулся, а Петра шатнуло – новость была слишком оглушающей. Как они только могли?! Предать память матери?! Взять в жёны тех, чьи соотечественники убили её?! Он опустился на подвернувшийся стул, предупредительно подставленный сервис-роботом, руки бессильно опали на колени. Саури испуганно закусила ладошку, глядя на отца мужа огромными глазами. Рогов-отец перевёл взгляд на неё, потом на сына, подошедшего к жене и обнявшего её за плечи, что-то шепчущего ей успокаивающее в длинное острое ушко. Саури опустила голову, отводя взор от грозного человека. Секунды раздумья, затем последовал вопрос:

– Ты сказал, что Димка тоже взял жён из кланов? И почему – жён?

О ком шла речь, пояснять не требовалось. Николай ответил:

– Да. А жён – потому что у него их две. И обе уже беременны.

– А где он сейчас?

– На Фиори. Вне Империи. Вместе с семьёй.

Снова воцарилось молчание. Саури прижималась к мужу, боясь его свирепого родителя. Пётр снова смерил сына и его жену тяжёлым взглядом, отвёл глаза, поднялся:

– Фирма как?

– Стоит прочно. Можешь проверить.

Отец махнул рукой:

– Верю. Обманывать не станешь. Но и оставаться под одной крышей с ней… – ткнул пальцем в сторону саури, испуганно прянувшей ушками, – не желаю. По крайней мере – пока. Поэтому уйду я. А там – время покажет.