Виктория Гетто - Волк. Студент

Он сдёрнул стандартный мешок с головы захваченной в поиске клановки и едва сдержался от возгласа восторга – мало того что та была гражданской, так ещё и очень красивой. Тонкие черты идеального лица, припухлые губки, и испуг на личике. Понятно почему – ничего хорошего клановка не ждала. Да и не могла ожидать по большому счёту. Огромные глаза привычного для саури светло-серого цвета, коротко подстриженные, но густые волосы пепельного оттенка, великолепная фигура, которую не скрывал и мешковатый комбинезон-хак армейского образца. Только вот выглядела девушка как-то странно. Немного мутные глаза, следы от непонятных пятен на щеках. От неё исходил чуть пряный запах, будивший в нём нечто тёмное, звериное… Алексей ожидал чего угодно, но только не тех чувств, которые мгновенно вспыхнули в его груди. Какая же она… Неожиданно бережно поднял её с колен, затем усадил за стол. Уселся сам, даже чуть приглушил лампу, заметив, как та болезненно щурится от сильного света. Затем внимательно стал рассматривать девушку. Молодая. Лет восемнадцать – двадцать, может, даже меньше. Видно, что только закончила школу. Каким ветром её занесло за линию фронта? Спросил на клановом наречии:

– Имя?

Она равнодушно отвернулась в сторону, монотонно, без малейших эмоций ответив:

– Зачем оно тебе, человек?

По-русски она вряд ли говорит, отметил Кузнецов про себя.

– Для интереса.

– Лучше я останусь безымянной.

– Как пожелаешь. – Он помолчал. Затем спросил: – Ты знаешь, что тебя ждёт, саури?

Она равнодушно пожала плечами:

– Одно из двух, но в любом случае смерть.

И не лгала. Кузнецов видел, что она до смерти напугана, хотя и готова умереть. Единственное, чего она боялась, что её пустят по кругу или сделают секс-игрушкой для солдат… Это мерзко, и Алексей такое у себя в подразделении запрещал категорически… Впрочем… Он усмехнулся, заставив саури побледнеть:

– Тебе, конечно, этого не хочется?

Она вновь пожала плечами и так же монотонно ответила:

– Каждому хочется пожить подольше. Но, похоже, моя дорога закончится здесь. Давай, делай своё дело, человек. Не стоит затягивать. – Облизнула острым язычком вдруг пересохшие губы.

Кузнецов поднялся из-за стола, подошёл к стене, где на небольшой полочке стоял кофейник, обернулся:

– По нашим законам приговорённому к смерти полагается специальный ужин, саури. Ресторана, как ты понимаешь, поблизости нет. Но я могу напоследок угостить тебя кофе. – Смущённо пожал плечами. – Это, конечно, не халифатский «Солнечный» урожая девяносто девятого года, но тоже неплох. Будешь?

Расширившиеся глаза девчонки были ему настоящей наградой. Она, не веря услышанному, слабо кивнула. Человек быстро приготовил напиток, поставил чашку на стол перед пленницей, снова уселся на своё место. Пошарив в ящике стола, нашёл пайковые конфеты, положенные ему по званию, водрузил коробку на стол, затем поднялся, перешёл на другую сторону своей комнаты, уселся на кровать, жалобно скрипнувшую под его массивным телом. Саури вздрогнула, проследив за ним взглядом, а мужчина спокойно улёгся, вытянув ноги:

– Пей. Остынет, будет не таким вкусным.

Она послушно сделала первый глоток, зажмурив глаза от наслаждения и заставив одним движением ресниц снова сбиться с ровного ритма его сердце. Вообще Алексея всегда поражала непосредственность саури. Они словно забывали обо всём, если им что-то нравилось… Девушка пила мелкими глотками, а он, оставаясь в тени, любовался её плавно-текучими движениями. Время шло незаметно. Но почему-то казалось, что секунды свистели мимо его головы, словно лучи бластера. Наконец она с сожалением отставила пустую чашку, нашла его взглядом.

– Жаль, что она всего одна… – едва слышно вздохнула, затем отвернулась к стене. Голосом, из которого вновь исчезли эмоции, произнесла: – Делай то, что положено, человек. Убей меня. Я всё равно ничего не скажу.

Он приподнялся на локте:

– А мне, собственно говоря, ничего от тебя и не надо, саури. Всё, что ты знаешь, мне известно. – Он рывком спрыгнул с кровати, приблизился к ней вплотную, затем заставил подняться, запрокинул ей лицо, чтобы видеть её глаза.

Девушка выдержала, не стала отводить взгляд, полный ненависти и отвращения, сменившийся чем-то таким… И это его отчего-то взбесило. Наружу вырвалось необузданное желание самки… К его удивлению, саури не стала сопротивляться, а сама потащила его к кровати. И то, что было между ними потом, поразило человека до глубины души… Три дня. Три волшебных дня. А на четвёртый девушка словно очнулась от какого-то дурмана, став совсем другой. Забилась в угол, сидела там, еле слышно поскуливая, раскачиваясь из стороны в сторону. Все его попытки вывести саури из этого состояния не увенчались успехом. А ведь уже в голове появились дурные мысли воспользоваться своим положением и увезти её на Империю, поселить где-нибудь под присмотром и жить вместе… Хвала богам, что этого не пришлось делать… Это сейчас он знает, что та глупая девчонка была в период пробуждения после сезона плача и отдалась бы первому встречному, будь он человек, саури или аури… А тогда…

Дверь открылась, персонал салона вывел преображённую девушку. Кузнецов поднялся с кресла, в котором ожидал дочь. Невольно затаил дыхание от её вида. Алия. Его дочь. Несмотря на то что она была старше сына, выглядела куда моложе его. Хрупкая фигурка, точёные черты матери и его глаза. Тонкие руки и ноги. Её волосы уложили в простую, но эффектную причёску, чуть тронули личико макияжем. От саури пахло чистотой и свежестью.

– Идём домой, – машинально произнёс он на русском. Метиска, недоумевая, подняла голову, в его зелёных глазах светилось непонимание. – Поехали, нас ждут, – повторил он на высокой речи.

К его удивлению, девушка словно съёжилась, но послушно шагнула к нему. До дома недалеко. Минут десять лёта. Нормально. Открыл дверцу машины, усадил на диван. Было видно, что девушку бьёт сильная дрожь. Она опустила взгляд, вцепившись в свои колени. Понятно, что жизнь у полукровки в кланах не очень. Но узнать, что родная дочь жила в канализации почти всю жизнь, оказалось шоком.

– Ты умеешь писать или читать?

Кивнула:

– Да… Наш сосед был грамотным, он научил меня всему…

Уже легче. Что только скажет семья?..

Глайдер пошёл на посадку, описывая плавный вираж. Девушка вздрогнула, её опять буквально затрясло, но он протянул руку, мягко оторвал одну её ладонь от колена, накрыл своими руками:

– Не бойся, всё хорошо. Никто тебя не обидит…

Она с надеждой вскинула на него свои, так хорошо ему знакомые глаза, тихо вздохнула, успокаиваясь. Глайдер уже замер на месте, щёлкнула замком, открываясь, дверца.