Евгений Щепетнов - Инь-ян 4

— Я. Должен. Похоронить. Джана — мрачно-упрямо повторил Лурк — Я не брошу его здесь, как какую-нибудь дохлую крысу! Или я умру здесь же! С честью! Лягу рядом с братом! А ты делай что хочешь! Беги! Спасайся! Трусиха!

Сергей вздохнул…

— Лурк, пожалуйста, не усложняй, ладно? Я не могу его взять. Только трое — я, ты, и она. Джану места нет. Я не смогу вытащить всех! Ты молодой парень, тебе еще жить, не нужно…

— Я все сказал! И больше повторять не буду! — голос Лурка дрогнул, сорвался, дав "петуха", он отвернулся от Сергея, пошел к брату, так и висящему на кресте, осторожно разрезал веревки и согнувшись под тяжестью мертвого тела, отошел к противоположной стене. Положил Джана на пол, вытянул ему руки, ноги, закрыл глаза, сел рядом. Плечи парня вздрагивали, но звуков не было слышно.

Сергей сглотнул комок, подкативший к горлу, посидел, закрыв глаза. Потом поднял парализатор и выпустил молнию в спину Лурка.

— Прости…надеюсь ты поймешь, что я не мог иначе.

Потом Сергей обошел комнату, собрал все парализаторы, которые здесь были, забрал обруч магини, нацепив его на лоб. Осторожно попробовал, работает ли телекинез — все в порядке, обруч не блокировал свою магию.

Обыскал трупы, снял с тех воительниц, которых не сразил парализатор, все подозрительные драгоценности, ведь какие-то из них точно были амулетами защиты. Магиня внимательно следила за его манипуляциями, и когда Сергей снял с одной из воительниц шейную "гривну" с вставленным в нее синим камешком, утвердительно кивнула головой:

— Да, это амулет защиты. Это телохранительницы советницы, лучшие из лучших. Если не считать телохранительниц Главы. Амулеты защиты дорогая штука, но у этих они были. Я удивлена, что ты сумела так быстро их убить. Ты на самом деле великая воительница, как про тебя и говорили эти мужчины. Я понимаю, твой гнев, но так получилось, пойми! Мы на самом деле думали, что вы шпионы врага! А со шпионами, сама понимаешь — какой разговор…война ведь! Только не надо было советницу убивать. Это плохо. Очень плохо. Глава будет в ярости. Она не простит…наверное.

И тут же поправилась:

— Простит, если я попрошу — конечно простит!

Глаза магини метнулись в сторону, и если бы Сергей в этот момент смотрел в ее лицо, понял бы и без знания оттенков ауры — врет!

Но Сергей не обратил на ее слова ровно никакого внимания. Собрав барахло — парализаторы, ошейники, амулеты, просто драгоценности похожие на амулеты (так, на всякой случай!), он увязал в узелок и сунул узел в руки магине:

— Держи!

Колдунья ухватила узел обеими руками, слезла со стола и замерла в готовности, как охотничья собачка, ожидающая выхода в поле. Сергей усмехнулся, оглянулся по сторонам и вдруг заметил на столе тот самый перстень-ключ, который отпирал ошейник — выпал из узелка, и он его едва не забыл. Сунул в карман, еще раз оглянулся, удостоверяясь в том, что захватил все, что требовалось, и подойдя к бесчувственному Лурку силовой рукой положил его себе на плечо. Согнулся, под тяжестью парня, попробовав ослабить силовую хватку, и снова приподнял силовым полем, решив, что черт ней, с экономией магической силы, не надорваться же ему, таская этого здоровяка на плече!

Почему-то раньше Сергей не замечал, что вообще-то Лурк довольно-таки крепкий парнишка, с соответствующими его росту мускулами и крепким костяком. Килограмм семьдесят весит, не меньше! По крайней мере, так ему показалось. Может просто устал? Эти сутки были ну очень уж неприятными, и трудоемкими, тело гудело, будто разгрузил вагон угля. Но кстати сказать — уже не болело! За то время, что прошло после того, как с него слетел ошейник антимагии, организм уже успел залечить повреждения — разбитые руки, ноги, устранил головную боль! Вот только усталость убрать он не мог, и усталости стало больше — ресурсы тратились, и восполнять их было нечем. В пыточной, само собой, еды никакой не было. Да и вряд ли бы смог он хоть что-то съесть в этой скотобойне, пропахшей трупами и жженым мясом. Жженым мясом Джана, лежавшего сейчас в углу…

— За мной! — Сергей махнул рукой, и магиня подбежала к нему, как собачка, преданно заглядывая в глаза. Сергею стало почему-то не по себе…он вообще-то не был злым, жестоким — только в пределах необходимого и для службы, не более того! Над задержанными ради удовольствия не глумился, и не глумился вообще. Бил, да. Сильно бил. Когда был уверен, что те совершили преступление и нужно было узнать сообщников. Но не переходил черту, когда человек превращается в монстра, в палача, упивающегося страданиями заключенного. Ведь он не вертухай, а опер, его задача — найти, и поймать. А забивает зверя пускай уже другой. Кому работа на бойне больше по душе. Даже сейчас, глядя на эту женщину, принимавшую активное участие в страшных пытках над его другом, он не испытывал зла. Только горечь — ну как так можно? Ну как ты, красивая, молодая женщина могла на это пойти? Как ты могла участвовать в этом? Неужели в груди ничего не ворохнулось, когда смотрела в глаза молоденькому парню, и делала все, чтобы он испытал как можно больше мучений? Может именно этим отличаются люди средневековья от современного человека — когда-то жизнь человека совсем ничего не стоила и простолюдин был счастлив только потому, что "добрый сэр" его не убивал?

Сергей всегда удивлялся в своей юности, когда читая книги, например, Вальтера Скотта, обнаруживал такое вот обращение к некому сильному мира сего: "Добрый сэр!" — в чем его доброта? Судя по тексту — зверюга зверюгой! И только став старше, понял — добрый, да. Не убил же сразу! А ведь мог! И никто бы ничего ему не сказал — его право убивать тех, кто ему не по нраву. Вот как Сергей сейчас — выйдет из темницы, а там…там кто-нибудь. И этот кто-нибудь попробует его остановить. И что тогда будет? Ясно, что будет. И другого быть не может. И вообще — пора отбросить все эти глупые рассуждения о гуманизме, о ценности человеческой жизни! Не то время, не то место. Расслабишься — проиграешь! И еще — если нужно будет повесить эту даму, или скормить свиньям — он сделает это не задумываясь. Чтобы спасти и свою жизнь, и жизнь Лурка. Но не ради мести, или удовлетворения патологического желания увидеть мучения человека.

Тяжелый засов легко скользнул в сторону, но Сергей замер перед дверью, собираясь с силами, не решаясь ее открыть. Что там, снаружи? Кто его ждет? А может никто и не ждет? Может все обойдется? Тихонько свалит отсюда, и…там видно будет, что — "И". Вначале нужно уйти. Добраться до пузыря. Отсидеться, отлежаться, и уж потом!

Потянул дверь на себя, сощурил глаза, уберегая их от яркого света — в пыточной было полутемно, несмотря на несколько фонарей, исправно коптивших стены. Зал ведь большой, весь не осветишь. Да и нет необходимости освещать всю комнату — главное, чтобы было светло там, где сидит писец, да висят допрашиваемые…