Евгений Щепетнов - Инь-ян 4

— Да разве можно влезть в голову безумцу и предсказать его действия? А то, что она безумна — я вам сразу сказал. Хорошо, что так все закончилось. Малой кровью. Иначе бы…

Слуга замолчал, и по изменившемуся, хмурому лицу хозяина увидел, что тот все прекрасно понял — что такое "иначе", и выругал себя за длинный язык. Старый пердун не любил, когда ему напоминали о его ошибках. Тем более таких грубых, непростительных для старого, тертого жизнью интригана, Главного Капитана!

Похоже, что начался закат, угасание. Глупеет, капитан. И если обо всем этом узнают из Десятки — а они узнают! — дни хозяина сочтены. Они тут же утроят количество заговоров и в конце концов как-нибудь его достанут. И поделом, дураку! И плевать. Вот только надо вовремя свалить…

Ресонг привычно размялся, сделав несколько прыжков, выпадов, покрутил головой, разминая шею. Попил воды, помочился — все, ритуал закончен. В который раз он выходит на арену? Восьмой? Десятый? Да какая разница…главное — пока жив. Надолго ли?

Задумался, вспомнил события последних недель. Наемник, конечно…все думают, что у наемника не может быть чести, что он…не может любить. Что у него нет сердца. Есть, как ни странно. И в этом Рес убедился на четвертом десятке своей непутевой жизни. Вдруг оказалось, что эта женщина для него — все, что есть на свете. Все! И он не может поступить так, чтобы ей стало плохо.

Согласиться на предложение капитана он мог, и хотел! Но только если согласится Морна. Но она не согласилась. А капитан не дурак. Ресонг весь мир бы вырезал ради того, чтобы жила его любимая.

Ульдир понимает людей, хитрая бестия. Самый хитрый гад, какого Ресонг видел в своей жизни. Как же они так глупо попались?! Почему расслабились?!

Были вместе с Ульдиром в бою? В беде? Ну и что? Ну были, и были…кто верит чужим людям, да еще и пиратам? Только дураки! Если бы Серг не уплыла на шлюпке…если бы осталась на корабле…такого бы тогда точно не было. Серг Ульдир побоялся бы трогать! Магиня! Колдунья! Размажет, как соплю на мостовой!

Зачем она уплыла? Да разве расскажет…самое таинственное и опасное существо в мире. При ней Ульдир ходил, как по струнке — "Да, госпожа!" Нет, госпожа!" Как верный раб…

А теперь вот раб он, Ресонг. И где Морна, где девки, что с ними — непонятно. Вернее — непонятно — где они, а вот ЧТО с ними — очень даже понятно. Морна на арене, а девки…дерут их сейчас во все щели, и неизвестно еще что лучше — чтобы тебя трахали, или тут, на арене, подставлять башку под чужие мечи.

Само собой — Ресонг предпочитал последнее. Ну вот не было у него никакого пристрастия к мужским ласкам. Да и возраст уже не тот, чтобы быть мальчиком для утех, и рожа подгуляла — чисто разбойничья морда, как со смехом говорила Морна, целуя его в шрам, пересекающий всю щеку до уха.

Эх, как тогда текла кровь! Этот шрам он получил, когда молодым дурачком нанялся в охранники купеческого каравана. Сунулся в самую гущу схватки с трактовыми разбойниками — вот и огреб по-полной. Хорошо еще, что зубы не выбили. После того он начал брать уроки фехтования, и довольно быстро добился очень неплого результата. Не Серг, и не Морна по умению, до них ему далеко, но от троих обычных рубак отмахается, особенно, если есть пара мечей в руках и кольчуга на плечах.

Пока что на арене для него не было серьезных противников. Ну да — какие-то провинившиеся разбойники, какие-то придурки, пытающиеся неумело насадить на свою грязную железку. Ничего особенного. Два- три удара, и… готово. Против мастера — куда они прут?

Распорядитель требовал игры — не сразу убивать, вначале обрубить им уши, отсечь лингам, кишки выпустить, чтобы волоклись их по песку — сделать красивое зрелище на потеху толпы! Но Ресонг только хмуро молчал, не желая отвечать и тем более исполнять волю тварей, взявших его в рабство. Своеобразный молчаливый бунт.

Вначале его увещевали, потом ругались, затем отстали. Надолго ли? Нет, скорее всего — нет. Готовят что-то, твари! Точно, готовят! Недаром у надсмотрщика так блестели глазки на масляной морде!

Вчера приводили бабу. Ничего так девка, неплохая — поставил раком, глаза закрыл, сказал, чтобы молчала…и представил Морну. Три раза подряд кончил! Как молоденький! Ну да — давно без женщины, но еще больше соскучился по любимой. И если не задумываться, что в нос шибает запахом рыбы от грязной девки — вполне можно решить, что имеешь Морну.

Впрочем — она-то не стояла бы, как глупая телка, охая, когда партнер проникает поглубже! Морна — огонь, пламень, сила! Это она бы трахала Ресонга, а не он ее! Эорнская баба, чего там говорить… Но Ресонгу ее сила нравилось. Многие сильные мужчины мечтают, чтобы женщина иногда взялась, и вот так просто их оттрахала. Попасть в руки красивой, сильной бабы — разве не удовольствие? И она, и он знают, что главный тут мужчина, но поиграть-то не возбраняется? Это так весело! И сладко… Ох, Морна, Морна…какая ты сладкая!

Плоть Реса напряглась, и ему вдруг захотелось снять напряжение…сам с собой. Как в юности. Рассмеялся, и не останавливался минуты три, захлебываясь беспричинным смехом, очень удивившим вошедших надзирателей.

— Чо с ним-то? Спятил, штоля? Гля, эк ево корежит! Мож дубинкой ево по башке? Не ндравяцца мине сумашеччие!

— Все бы тебе по башке! Цепляй орясину, и на арену! Время идет…

— Парни, чего меня там ожидает? — настороженно спросил Рес, шаря глазами по бесчувственным, бесформенным рожам надзирателей — Кто будет противником?

— Противниками! — хохотнул первый надзиратель — Увидишь, парниша! Будет забавно, ага! Тебе скока раз толковали — ты, жопа с ручкой, делай штоба красиво! А ты чо? Осел неумытай? Башка у тибя есть? Или жопа вместа ние?! Сказана — представленье давай! Ты душной козел фсе в игрульки играшся! Тибе фсе неймецца, фсе карахтер свой кажешь! Гавнюк недотоптанный! Ну вот и получишь па полнай! Да ладна! Не перживай! Мож исчо и выживешь. У нас лекари хароши есть, да. Даже если твой отросток отрежут — ничо! Лекарь тебе ево на лоб приставит! Представляшь — баб буш головой трахать! Во здорово, а?! Правда же здорово!

Надзиратели захохотали, довольно поглядывая друг на друга и хлопая широкими ладонями по ляжкам.

— Я надеюсь, что когда-нибудь вам отрежут ваши отростки и пришьют ко лбу. Тогда вам обоим, извратам, сподручнее будет друг друга трахать! — Ресонг постарался, чтобы голос звучал как можно более ядовито, и похоже достиг результата. Мужчины посерьезнели, их глаза полыхнули ненавистью, но они ничего не сказали. Молча подтолкнули Ресонга к выходу на арену, и закрыли за ним дверь. Там, на арене его будет ждать раб, снимающий замки¬ — все, как всегда, обычно. Привычно.

Усмехнулся — человек ко всему привыкает. Даже к такой жизни. Спишь, ешь, испражняешься…убиваешь.